Etcetera - Оборотень
— Есть также возможность предложить ему что-то более ценное. Если колдун решит, что получит большую выгоду, то договор может быть заключен на что-то другое. Условия это позволяют.
— Насколько силен этот колдун?
— Ты примерно представляешь, на что я способен? — после некоторого раздумья спросил Риэйен. — Я маг седьмой ступени. Этот колдун перешагнул на третью. Достигшие первой ступени являются архимагами, но волшебная сила это то, что трудно измерить. Иногда даже обладатель восьмой ступени может победить обладателя третьей. При условии, что он изучает боевую магию, а его противник делает уклон на теорию или магию иллюзий. Но в нашем случае… даже такой надежды нет.
— И чего мы будем делать? — влезла воровка. Иррани слишком много ей позволяет. У него слишком доброе сердце, и он н замечает, что эта девчонка настоящее чудовище, не знающее ни привязанности, ни ответственности.
— Ты? — брезгливо переспросил альв.
— Ух ты, шевелятся.
Да как она смеет?! Альв с окаменевшим лицом пощупал уши. От обыкновения двигать ушами всех альвов обычно отучают еще в детстве. Ведь то, что позволено новорожденным, не позволено разумным, прошедшим испытание Взросления. Слишком уж это непристойно и выдает внутренние эмоции. Слава богам, люди и не подозревают, насколько это неприлично.
— Йин, иди спать. Поздно уже.
— Сев, если нужна помощь, ты только скажи.
— Йин, иди спать. Ты мне этим очень поможешь.
Иррани наконец сумел вытолкать свое новое приобретение за дверь. Откуда в нем столько терпения к недостойным мира сего? — с некоторым восхищением, но и раздражением подумал он.
Риэйен иэрн Самхил'Тэне, не спавший уже вторые сутки, раздраженный, измотанный и напряженный из-за того, что не считал нужным показывать усталость внешне, наконец позволил себе свободно вздохнуть. Не то чтобы ему, видевшему две сотни весен альву было дело до того, что скажет какой-то человеческий отпрыск. Не настолько он низко еще опустился. Но как и все альвы, он не умел ладить с людьми и старался держаться от большинства из них подальше для собственного же спокойствия. Примитивные, неконтролируемые, глупые, ожесточенные… не думающие о последствиях! — без особой терпимости к младшим расам подумал он. Терпимость к людям он перестал испытывать уже на второй день проживания в этом городе. Перечень был бесконечным.
Зачем боги давали подобным разум? Выносить это было выше его сил. Но Севэриан был его другом, настоящим иррани, что как собственная плоть и кровь, что как чистейший родниковый источник среди гнилого болота, и выносить это приходилось. Когда-то наследник рода Дубовой ветви спас ему жизнь… не просто спас от физической расправы, это для альвов не ново, и за свою жизнь они охотно платили золотом или ответными услугами, никогда не относясь к этому, как к чему-то большему. Севэриан же дал ему эс-теаре, то, что никак невозможно перевести на человеческие языки и что никогда не будет понято людьми. Силу, надежду, волю жить дальше и смотреть в глаза окружающих. Севэриан его спас во всех смыслах этого слова, не прося ничего взамен, просто потому что не мог поступить по-другому. И Риэйен его уважал за это.
Альв снова посмотрел на задумавшегося, сгорбившегося в кресле иррани. Даже сейчас в этой звериной ипостаси многое сохранилось от него прежнего. Проскальзывало, как тень по воде, и воспринимал Риан его тоже почти как прежде. Альвы всегда видят суть в отличие от остальных, гонящихся лишь за ненадежной внешней формой. И они, эти дармы, орки, даже люди и то, претендуют называться разумными наравне с Перворожденными! Какая редкостная самонадеянность.
В отличие от народа Альвов у них не было тех тысячелетий на познание сути, они не видели истинный первородный облик этого мира, и их потуги казаться мудрее их, Перворожденных, были даже не смешными. Скорее вызывали раздражение. Если бы боги хотели, чтобы кто-то был мудрее его народа, то первыми под небесами этого мира открыли бы глаза совсем не альвы. Может, самодовольные и самоуверенные дармы, может, поспешные и глупые лю… нет, не люди. Даже такая мысль казалась кощунственной. Люди самое последнее творение богов, и уж не в обиду Высшим силам будет сказано, самое торопливое и даже неудачное. Грубая подделка под них, альвов, словно у богов в последний момент отказало воображение.
У народа альвов с людьми всегда были сложные отношения. Столетиями они без труда выдерживали грубость и дерзость орков, непонимание и вспыльчивый нрав троллей, насмешливость и легкое презрение дармов, но никогда не ладили с людьми. В прошлом вспыхивали то краткосрочные, но кровожадные войны, то продолжался долгий обмен изысканными дипломатическими оскорблениями. Неприязнь, как круги по воде от упавшего камня, всегда идет от небезразличия. Люди были, как неразумные братья меньшие, в чем-то очень похожие, но менее изящные, не такие талантливые, еще и прискорбно разрушающие все на своем пути. Люди не слушали никаких советов, старшинство альвов принимать отказывались, и оба народа продолжали сосуществовать вместе, как сварливые родственники.
Но все же, среди младшего народа достойные представители изредка находились, и тогда альвы принимали их на равных, забывая про их низкое происхождение. Они умели замечать и ценить чужие таланты, кому бы они ни принадлежали, как даже золотая монетка, упущенная в грязь, все равно останется золотом.
— Завтра я поеду к Джарриго. Я нашел в городе человека, который поставляет ему припасы, и он проведет меня прямиком через защитные заклинания к дому колдуна. Насколько я понял, ему не впервой доставлять к Джарриго разных высокородных господ.
— Изгнанник изредка оказывает "мелкие" услуги за плату. Это всем известно. Но что ты собираешься делать, Севэриан? Он очень силен. И уж прости, Севэриан, но твое владение мечом не сравнится с его магическим искусством.
— У меня есть что предложить ему.
— И что же это? — Огонь бесновался в камине, явно предвещая что-то нехорошее. Севэриан усмехнулся. — Цветок Шаанора.
— Тебе кажется это смешным?!
Могло и быть и хуже, подумал альв, а потом сделал то, чего не позволял уже долгие годы. Усомнился в умственном здоровье друга.
— Наш цветок? — упавшим голосом впервые напомнила о себе человечка, высовываясь из-за двери. До этого она удивительно тихо стояла, настолько, что он о ней даже забыл и поверил, что воровка ушла.
— Почему именно творение Шаанора? — раздраженно продолжил Риан, тут же о ней снова забывая и поворачиваясь к Севэриану. — Не спорю, это настоящая редкость и любой маг пойдет даже в рабство, чтобы его заполучить. Но почему его?
