Роберт Холдсток - Поверженные правители
Я смотрел на нее и дивился. Любопытство одолело меня, и я призвал малые чары, чтобы заглянуть в девочку, пока она трудилась, ничего не замечая вокруг.
Невинность и увлеченность — вот все, что я увидел поначалу, но затем решился проникнуть чуть глубже. И передо мной предстало нечто древнее: путь мне преградила окутанная грозовыми тучами фигура, исполненная могущества и губительной ярости. Я отступил быстро, словно от удара, но успел заметить, как вспыхнули глаза — яростные глаза, гневные глаза.
И лишь потом я осознал, что видел не старого врага, но старого друга. Пришла пора навестить его.
Ниив помогла мне собрать припасы. Я уговорил ее остаться и присмотреть за Мундой.
— Ей понадобится забота мудрых. — Этими словами я удержал свою жадную до жизни любовницу, рвавшуюся сопровождать меня.
Я предпочитал встретиться с ним один на один.
Как обычно, я выпросил двух добрых лошадок из маленького табуна. Я отобрал таких, которые пройдут и лесом, и болотом. Боевые кони были мне совершенно ни к чему. И я уехал из Тауровинды, провожаемый соколиным взглядом Мунды, стоявшей на башне ворот. Ниив, взобравшись на стену, как обычно, махала рукой. На ней был плащ из белых перьев, а уезжал я на восходе, так что солнце превратило ее в плавно взмахивающую крылом птицу, махавшую мне, кричавшую мне. Моя дева-лебедь.
Я двинулся на северо-восток и въехал в лес. Через несколько дней я понял, что земли корнови остались позади. Изменились метки на деревьях, резьба на камнях. Я приближался к Нантосвельте, но Арго прятался от меня.
Он послал за мной гонца: двойника, живой дух. Тот не говорил и не узнавал меня: он вдруг появился на дальней стороне поляны и поманил за собой.
Я не стал мешкать. Я последовал за старым другом Ясоном, зная, что он приведет меня туда, куда я хотел попасть.
Глава 12
КАК СТАР, КАК ПРЕКРАСЕН КОРАБЛЬ
Арго укрылся в клочке позднего лета. Он примостился в ручейке, среди густого камыша и старых ив. Все было окутано теплым туманом, звучали голоса раннего утра, сочетая беспокойство и сон.
Темный образ Ясона маячил передо мной на извилистой потайной тропинке вдоль берега реки. Ноги его увязли в грязи. Две цапли с черными хохолками взлетели перед нами, испуганно забив крыльями, и скрылись в сумраке над широкой рекой. Только теперь я увидел Арго — одни глаза, нарисованные на носу. Они словно бы растерянно глядели на меня, пока я приближался, пробираясь сквозь высокий тростник.
Прежде чем уйти, Ясон оглянулся на меня. Я смотрел, как он исчезает вдали, так что заметил и внушительную фигуру старого друга и товарища по Арго Рубобоста, могучего дака, который разглядывал меня теперь из-за высокой травы, словно не узнавая. Он выглядел изможденным, запавшие глаза обвело темными кругами, черные волосы и борода уже не блестели, как в прежние наши встречи, а висели неопрятными нечесаными космами. Он медленно опустился на корточки, заворачиваясь в тяжелый плащ.
Я поднял руку, приветствуя его, но он не ответил.
Меня встретил дух запустения и отчаяния. Что сталось со светлым кораблем, с нашим прекрасным кораблем, с живой скорлупкой из березы и дуба, плававшим по морям и самым узким ручейкам, выползавшим даже на землю между истоками рек, сияющим сокрытой от простого глаза магией, преображенным согласно древнейшим законам природы? И что сталось с его командой?
Арго чуть накренился к берегу. С борта свисал веревочный трап. Радовавшая глаз, когда-то яркая роспись по бортам, символы прошлого: медузы, гарпии, циклопы и еще более странные создания, — поблекли, потускнели, так же как дух жизни корабля потускнел для иных чувств.
— Можно ли мне взойти на борт? — прошептал я, и мой голос почти затерялся в шорохе камыша.
Мгновение длилось молчание. Потом богиня — покровительница корабля, Хозяйка Северных Земель Миеликки отозвалась:
— Это печальный корабль, Мерлин. Разбитый корабль. Посрамленный корабль. Но… Да, ты можешь взойти.
Я повис на веревочном трапе. Арго покачнулся под моей тяжестью. Все в нем представлялось непрочным. Заглянув через низкий борт, я увидел свирепые черты Хозяйки Северных Земель на корме — богини вечной зимы и вечного лета северной земли Похйолы, породившей Ниив. Лесной дух Похйолы пристально взглянул на меня раскосыми плутовскими глазами, березовая голова ощерилась мне навстречу. Струящиеся пряди ее волос, искусно вырезанные строителями, были перевиты плющом, осыпаны желтой пыльцой ив. Ее, как и корабль, вновь засасывал лес.
Из трюма несло затхлой водой и тухлой пищей. Бочонки, канаты, кипы тканей и кости животных валялись повсюду, словно корабль не причалил здесь, а его выбросило на берег бурей.
Арго, мой дорогой корабль, мой дорогой друг, был в самом прискорбном состоянии.
Я спустился в зловоние под нижней палубой и пробрался в узость на корме, где, как мне было известно, скрывался Дух корабля. Миеликки — березовая бестия, как прозвал ее Рубобост, — высилась надо мной. Я уловил чуть слышный скрип дерева, когда она повернула голову, чтобы следить за мной взглядом, хотя знала, что во мне нет угрозы для Арго; к тому же я ей нравился, насколько может кто-то нравиться Хозяйке Северных Земель. Как бы ни было холодно ее сердце — сердце застывших лесов, снежных пустынь, промерзших до дна озер, — но она, как и ее друг Арго, любила своих капитанов, старых и новых.
Я был первым капитаном Арго.
Какое-то чувство, не имевшее ничего общего с чарами, подсказало мне, что сейчас я нужен Арго, что он страстно ждал меня, но не смел позвать.
Дух корабля — порог между мирами, между нижней палубой и миром вне времени, единым миром, где все моря проплаваны, все берега изъезжены, все святилища разграблены или признаны, все лета одинаковы, хотя летние праздники отличаются по-разному в разных мирах. Я шагнул через порог в вихрь воспоминаний корабля.
Миеликки, теперь под прозрачной вуалью, в тонких одеждах, стояла среди летнего леса: в юном обличье, тонкая и тихая, она приветственно подняла руку. Злобной ведьмы как не бывало. Ее подружка рысь присела перед ней, навострив уши и вздыбив шерсть на спине, и следила за мной круглыми глазами.
Миеликки поманила меня вперед. Я шагнул глубже в Дух Арго и…
Волна разбилась о борт, бросив хрупкий корабль к утесам.
Небо хмурилось, ветер выл, бушевало холодное море. Рвались канаты, скрипела палуба, просмоленные узлы, скреплявшие части этого простого судна, растягиваясь, взвизгивали от натуги. Едва ли не все весла были разбиты о камни в узком проливе, а те, что остались, чуть не трещали. Капитан с помощником что было сил налегали на рулевое весло.
