Сергей Крускоп - Оседлать чародея
– Вставай, – некоторое время спустя бесцеремонно пихнул его копытом конек. – Ты что, спать сюда пришел?
Виан сел и потянулся. Усталость предыдущих дней пути куда-то делась: утонула в ворсе шкуры, втянулась в трещины скалы, растворилась в ягодном морсе, которым оказалась красная жидкость в графине.
– Отдохнул – и хватит, – сварливо сообщил горбунок, – а то всех жар-птиц проспишь. Впрочем, мне-то что – не меня на кол сажать будут!
Виан мигом вскочил на ноги.
– Значит, не задержитесь? – с легкой печалью в голосе спросила Марая, входя в жилую пещеру. – Не смотри на меня так, Лазаро, я помню, что у вас дела. Солнце почти зашло, так что выходите, я, как обещала, перекладов на тридцать вас подкину.
Снаружи и вправду день уже миновал, краски потускнели, меж стволами сосен и под нависшими скалами скопилась темнота. И только небо на закате еще переливалось поверх огненной кромки солнца оранжевыми, розовыми и зеленоватыми красками.
– Виан, коника удержишь, если что? – спросила Марая, поводя красивыми плечами так, словно разминала крылья.
– Я и сам… – начал было конек.
– Ага, копытами, – откликнулась Змеевна, – нет уж, пусть лучше тебя парень держит в охапке – ты, чай, невелик зверек. А сумы ваши, так и быть, в зубы возьму. Или, может, тебя лучше в когтях понести?
Горбунок отрицательно завертел головой, так что длинные уши мотались из стороны в сторону. Виан же, недоумевая, продолжал глядеть на Мараю: глаза глазами, но где же крылья, когти и все такое прочее? К тому же Змеевна, хоть и была для женщины рослой, Виану доставала едва до переносья.
– Посторонись-ка, – обратилась тем временем Марая к Виану.
Виан отошел на пяток шагов, а Змеевна, стоя вполоборота к почти зашедшему дневному светилу, вдруг неестественно выпрямилась, раскинув в стороны руки, будто собиралась взмахнуть ими и взлететь в поднебесье. Руки остались руками, даже когти на них не прорезались. И только пару мгновений спустя парень увидел, что отбрасываемая на скалу тень уже не была тенью высокой женщины: она раздалась вверх и вширь, одновременно словно густея и обретая плоть. Тени от распростертых рук потянулись в стороны, постепенно прорисовывая контуры громадных, шагов в десять каждое, перепончатых крыльев, голова вознеслась вверх на длинной изогнутой шее, меж камней черным ручейком зазмеился хвост. Мгновение спустя громадная тень, перестав быть плоской, стала напоминать клубы дыма, словно живущие собственной жизнью. Сама же Марая, напротив, потеряла очертания, стала полупрозрачной, стремительно растворяясь в этом ожившем дыму. Еще мгновение – и перед струхнувшим Вианом и совершенно равнодушным коньком сидел, блестя медного цвета чешуей, громадный змей с точеной узкой головой и широкими черными перепончатыми крыльями.
– Ну как, – с оттенком самодовольства поинтересовался змей, – понравилась трансформация? Это вам не оборотни…
– Транс… что? – пробормотал еще не пришедший в себя Виан.
– Смена облика. Превращение, – пояснил конек. – Оно так по научному называется. Действительно, у огненных змеев, иначе именуемых драконами, оно происходит весьма эффектно. Ладно, хватит время терять, залезай.
Виан, уняв невольную дрожь в руках и ногах, вскарабкался на подставленный чешуйчатый загривок, помог туда же забраться и кое-как примоститься коньку. Змеевна тем временем брезгливо обнюхала переметные сумы.
– Они твоим потом пропахли насквозь, – укоризненно бросила она коньку.
– Раньше ты не имела ничего против запаха моего пота, – отозвался горбунок.
– Так раньше и пот у тебя был не конский! – возразила Змеевна. – Ладно, держитесь.
Когда-то, глядя на взлетающих птиц, Виан размышлял, как хорошо было бы путешествовать на птичьих спинах. Ну, конечно, для гусей или там канюков человек безмерно тяжел, а вот если бы была такая птица, чтоб можно было на ней спокойно сидеть верхом… Птицы такой Виан не знал, только был твердо уверен, что подобные в Угорий не водятся. Потому, оставив на время мечты, все же сочинил на досуге сказку про хитрую лягушку, которая решила на утках в теплые края отправиться.
Оказалось, реальность прозаичнее вымысла. Может, со стороны взлет змея и смотрелся величественно, Виан же будто получил чудовищный пинок под зад. Вероятно, что-то подобное испытал бы человек, запущенный из осадной катапульты. Ноги и то, что между ними и спиной, со страшной силой устремились ввысь, спина и прочее тело попробовали поотстать. Желудок вместе с печенью, судя по ощущениям, никуда лететь не собирались и остались где-то далеко позади. Глаза Виан невольно зажмурил. Очень хотелось зажать и уши, в которых свистел ветер, да было нечем: одной рукой парень судорожно вцепился в гребень на шее змея, другой – столь же судорожно держал конька за шкирку.
– Расслабься, – раздался голос горбунка, – ты меня сейчас из шкуры вытряхнешь.
После некоторой внутренней борьбы Виан все же открыл глаза и обнаружил, что змей летит, мерно взмахивая крыльями, над темнеющим лесом навстречу становящейся все ярче россыпи звезд.
Вниз Виан из осторожности глядеть не стал, а вот через плечо обернулся. Позади все еще было видно едва не половину солнечного диска: это лишь с земли казалось, что дневное светило отправилось на покой. Подсвеченный его лучами, рыжел Змеев Перст, вздымающийся подобно кривому пальцу над неровным покрывалом леса. Каменистая поляна, с которой путешественники взлетели в вечернее небо, была уже не видна. Еще дальше на закат Виан различил сквозь дымку длинную складку на лесном покрывале – долину Умчи.
Прежде чем стемнело окончательно, Виан успел почти освоиться на драконовой спине. Но тут Змеевна стала плавно снижаться. Как уж она разглядела поляну среди леса, можно было только догадываться, но поди ж ты – стоило земле приблизиться, как верхушки деревьев расступились, пропуская крылатое существо вместе с седоками и расстилая перед ними мягкий травяной ковер. Меж спящими травами поднимались дурманные белые свечи каких-то ночных цветов да кружили, мигая зелеными огоньками, светляки.
Марая почти выплюнула из пасти ремень переметных сум.
– К счастью, ты все-таки не совсем лошадь, – сказала она, – но больше я это во рту держать не хочу.
– Спасибо тебе, госпожа Змеевна, – Виан, оказавшись на твердой земле, повернулся к Марае и низко поклонился: – За стол, за кров да за помощь.
– Не за что, юноша, – эти слова произнес громадный змей, но Виан словно воочию увидел искреннюю улыбку на лице Мараи-женщины.
– Спасибо, Мара, за гостеприимство.
– Заходите, как в обратный путь двинетесь, – сказала Змеевна. – А ты, Лазаро, заходи в любое время, когда перестанешь быть лошадью.
