Ольга Голотвина - Встретимся в Силуране!
— Рас-с-сыскать… привес-с-сти…
Тут и у рябого смельчака подкосились ноги — в прямом смысле слова. Впрочем, он не стал мешкать и на четвереньках рванул в кусты. Его в два прыжка догнал патлатый.
Но убежать не удалось. Невидимая сеть, липкая и тягучая, опутала их, сковала движения, повалила на землю.
— Ну полно, полно! — раздался над ними укоризненный голос воина. — Призраков бояться — клада не найти…
Патлатый поспешно обернулся, всем своим видом выражая готовность слушать. Рябой еще подергался, понял, что это бесполезно, и тоже смирился.
— Не все мы — люди, — снисходительно объяснил воин. — Когда-то нас было пятеро… пять Ночных Магов… — Голос воина стал резким, в нем заплескалась горечь. — Мы не были Детьми Клана… я, например, всего-навсего незаконный сын одного из Воронов… Поэтому Истинные Маги презирали нас… называли нашу силу черным колдовством, идущим от Хозяйки Зла. Общая боль сплотила нас. Мы объединились — и стали могучи. Настолько могучи, что сумели прорвать Грань Миров и уйти туда, где до нас не бывал ни один человек…
— Это в Подгорный Мир, что ли? — спросил патлатый.
— То, что сейчас называют Подгорным Миром… когда-то это были несколько миров, непохожих друг на друга, по-своему прекрасных. Их населяли разумные существа… Там мы встретили еще троих чародеев, которые вошли в наш круг. Нас стало восемь — и сила наша возросла настолько, что нам позавидовал сам Шадридаг. — Мечтательное выражение исчезло с лица воина. — Я знаю, вы и сейчас помните его… считаете величайшим из магов…
— Величайшими были Первые Двенадцать, — набожно поправил патлатый. — Но после них — да, Шадридаг… ох, то есть… так говорят…
— Говорят?! — провизжал откуда-то старик. — Шадридаг — мерзавец! Как он посмел обвинить нас… свалить на нас…
— Какой-то природный катаклизм уничтожил соседние Миры, — холодно пояснила невидимая женщина. — Смял их в ком. А Шадридаг посмел заявить, что всему виной наша магия, — мол, созданные нами волшебные предметы нарушают граничное равновесие…
— И даже заявил, что еще немного — и наш родной мир погибнет! — возмущенно подхватил воин. — Да, действительно, граница начала разрушаться… появились Врата… но при чем тут мы?
— Ему просто нужен был повод! — выкрикнул старик. — Расправиться с нами!.. Уничтожить наши артефакты!..
— Прекратите вопить! — Женщина первой взяла себя в руки. — Ему же это удалось, разве нет?
Воцарилось молчание, в которое робко втиснулся голос патлатого:
— И чего же вы хотите?
— Мы хотим вернуться в мир живых! — повелительно изрекла женщина. — Хотим вновь обрести жизнь, славу и власть!
— Да нам-то что сделать будет велено?
В столбе света вновь возник седобородый старец.
— Нас было восемь, — сказал он. — Когда Шадридаг осадил крепость, одна из нас тайком выбралась за стену… э-э… на разведку…
— Сбежала! — Голос женщины, прежде величественный и звучный, сорвался на визг. — Предательница! Гадина!
— Может, и сбежала, — примирительно согласился старик. — Важно другое: когда Шадридаг разделался с нами, она уцелела. И сможет теперь вернуть нас в мир живых. Найди ее, приведи сюда — и получишь столько золота, что утонешь в нем по самую макушку.
От изумления патлатый забыл о страхе:
— Так то ж было пятьсот лет назад! Она ж умерла давно, эта ваша… как ее… ну, восьмая!
— Ясное дело, умерла! — весело согласился из вечернего сумрака голос воина. — И не один раз! Она такая — умрет, потом снова на свет рождается. И помнит все, что было раньше! За то и прозвана — Вечная Ведьма.
— А… я… как ее найти?
— Наши волшебные предметы мертвы. Но одна вещица, принадлежащая Вечной Ведьме, сохранила силу — ведь ее хозяйка жива! Возьмешь эту вещь, она укажет путь к своей госпоже. Но помни: едва ты коснешься чародейского артефакта как твоя жизнь окажется в нашей власти. Попробуй предать нас — издохнешь в мучениях!
— Да ладно пугать! — вмешался в разговор рябой, до сих пор молчавший. — Что там за штуковина?
Каменная плита под ногами призрака засветилась изнутри, стала прозрачной. В ее глубине возникли очертания золотого ожерелья: массивные звенья, крупные, грубо обработанные полудрагоценные камни. Ожерелье не выглядело изящным дамским украшением. Была в нем скрытая мощь, утверждение могущества того, кто осмелился бы его надеть. Оно подошло бы древней воинственной королеве.
Патлатый тихо застонал от восторга и страха. Рябой молча встал на четвереньки, недоверчиво потрогал поверхность камня.
— Не спеши, — ледяным голосом посоветовала женщина (теперь именно она сверху вниз глядела на ползающего по плитам рябого). — Запомни: ожерелье позволяет тому, кто его наденет, проходить сквозь стены. Но пользуйся им как можно реже! Этот артефакт… вот из-за таких-то и ополчился на нас Шадридаг! Ожерелье и в самом деле нарушает равновесие природных сил: меняет погоду, может вызвать вспышки болезней… — Чуть помолчав, женщина неохотно добавила: — К тому же оно и впрямь размывает границу Миров. Ты понимаешь, как это опасно?
Рябой что-то неразборчиво проурчал. Похоже, он не слышал ни слова, увлеченный видом ярких камней.
Женщина презрительно взмахнула рукой — и исчезла прозрачная преграда меж ожерельем и пальцами охотника за сокровищами.
Подхватив добычу, рябой напролом двинулся сквозь кусты — прочь от поляны призраков. Он не сказал ничего, даже не обернулся — исчез в сгустившемся сумраке леса.
Патлатый поспешил было следом, но, томимый страхом, оглянулся, чтобы попрощаться с грозными хозяевами руин.
Там, где только что гордо красовалась нагая женщина в плаще длинных волос, теперь недвижно стояло дитя — хрупкая девочка лет восьми, в сером платье до земли, в чепце на белокурых локонах. Громадные темные глаза глядели вслед кладоискателю так строго и сурово, что патлатый не смог выдавить из себя ни слова и поспешил за приятелем.
Когда черная стена леса отделила людей от недоброй поляны, рябой остановился и взвесил ожерелье на руке:
— Ух ты… Тяжелое! Целиком лучше не продавать, а то вдруг впрямь колдовское… я с чарами не вожусь! Камни выковыряем, цепь переплавим.
— Да тихо ты! — затрясся патлатый. — Услышат!
— Ну их в болото, пускай слышат! Я ж знаю: привидение не уходит с того места, где его убили… ну, не его, а того, который… Тьфу! — Рябой запутался, махнул рукой и вновь принялся разглядывать добычу, близко поднеся ее к лицу: было уже темно. — А камни паршиво закреплены! Ну-ка, ножом попробую…
И кончиком ножа поддел алую пластинку, глубоко сидящую в золотом гнезде.
