Эн Варко - Тень Дракона
— Митриль с радостью приютит тебя, бедное дитя, — после секундного замешательства заметил Лэппэл. — Уверен, Дом Откровения обрадуется известию о дочери Абиэли.
— А кто твой отец? Должно быть, Киосс из Дома Яростного Пламени, — восторженно уставился на нее Уоросс. — Я чувствовал, что с тобой что-то нечисто… Подумать только, сумасшедшая смесь лучших кровей Кросса и Митриля! Знаешь, когда это заварушка закончиться, двери моего Дома будут открыты для тебя. Может, даже руку и сердце предложу, если будешь себя хорошо вести.
— Думаю, наши представления о «хорошем» поведении несколько различаются, — покачала головой девушка, которой явно неприятен был весь этот разговор.
Когда они завернули за угол дома, то увидели кучу ребятни, столпившуюся вокруг Даоссы. Она сидела на завалинке, а на подоле ее платья покоился букет цветов. Кузина Уоросса поправила венок на голове одной из девочек и что-то сказала, улыбаясь. Девочка зарделась от радости, а остальные дети засмеялись. Всю эту идиллию зарисовывал, стоя в сторонке, худой и бесцветный молодой мужчина с тонким длинным ртом и темными, узко посаженными глазами.
— Моя кузина обожает детей, — с необычно мягкой улыбкой прокомментировал увиденное Уоросс и громко крикнул. — Даосса, радость моя сердечная, как я рад снова тебя видеть!
Даосса обернулась и, широко распахнув ярко-зеленые глаза, изумленно спросила:
— Кузен? Но, как? Какими судьбами?
Голубой Дол
Коросс проснулся в предрассветный час. Осторожно, стараясь не шуметь, заглянул в комнату девушек. Арона спала на топчане у самых дверей, свернувшись калачиком как котенок. Волосы девушки разметались на подушке, а лицо было расслабленно и очень беззащитное. Она казалась такой юной.
Почувствовав его взгляд, Арона проснулась.
— Ты хотела, чтобы я научил тебя Танцу, — виновато произнес Коросс, уже жалея, что разбудил девушку. — Но если ты передумала…
Арона встала. Грубая рубаха едва доходила до колен — нежных и округлых. Взгляд Коросса скользнул по стройным ножкам, задержавшись на тонких изящных лодыжках.
— Не передумала. Здесь недалеко есть чудесное для этого место. Мне очень хочется тебе его показать.
Чуть хрипловатый ото сна голос Ароны заставил его смутиться.
— Тогда собирайся, — произнес он. — Я тебя на крыльце подожду.
Ждать Арону почти не пришлось. Облачившись в свои неизменные штаны и куртку, она повела Коросса по пустынным улочкам к еще одним воротам, выводившим из селения. Перекинувшись парой слов с сонным дозорным, Коросс отодвинул мощный дубовый засов и приоткрыл тяжелые створки, пропуская девушку вперед. Прямо за забором на лужке щипали молодую траву мохноногие лошадки. Они разам подняли головы, с интересом и без малейшего испуга глядя на молодых людей.
— Нам туда, — показала девушка в сторону видневшейся невдалеке дубовой рощи. — Там есть чудесное озеро. Ты верхом ездишь?
Коросс засмеялся. Он выбрал для себя гнедого молодого жеребца, Арона села на пегую лошадку с длинной белой челкой.
— Наперегонки? — предложил он.
Вместо ответа, Арона ударила пятками в войлочные бока, с места срываясь в карьер. Чуть помедлив, молодой человек рванул следом.
Ветер развевал волосы девушки, и она смеялась. Было так приятно видеть ее такой. Заставив лошадку перепрыгнуть через небольшой ров с водой, Арона первая ворвалась в лесной сумрак и, круто развернув коня, торжествуя, показала Короссу язык. Раскрасневшаяся, с сияющими глазами и озорной улыбкой. Засмотревшись, он чудом увернулся от толстого сука, нависшего над лесной тропинкой. А потом они пустили своих коней шагом, и ехали бок о бок, слушая голосистые трели соловьев.
У небольшого озерка они спешились. В водной глади отражалась серая сталь предрассветного неба, а берега, усыпанные уже знакомыми Короссу белоснежными скромными цветами, были мягко округлы.
— Это луноцвет, — сообщила девушка. — Валгавцы считают этот цветок талисманом Лунной Девы. Верят, что в тех местах, где он распускается, зла не бывает. Это хорошее место для твоего Танца.
Коросс неожиданно смутился, не зная, что ответить, но Арона не заметила этого.
— Раздеваться?
Не дожидаясь ответа, она ловко выскользнула из своей одежды. Несмотря на несколько излишнюю худобу, девушка была безукоризненно сложена. Небольшая высокая грудь, осиная талия, плавная линия бедер. Она спокойно смотрела на него, не воспринимая свою наготу как что-то интимное… «Интересно, у нее уже были парни?» подумал Коросс и, рассердившись на себя, попытался прогнать непрошеные мысли.
— Мы начнем с самого простого, — с трудом настраивая себя на деловой лад, произнес Коросс. — С приветствия солнцу. Ты должна научиться чувствовать правильное положение тела. Тогда оно раскроется утру, и ты почувствуешь легкость. Это позволит тебе органично перейти к следующему движению. В этом танце все взаимосвязано. Малейшая ошибка нарушает гармонию, и тогда никакого эффекта, кроме усталости, от Танца не получается.
— Я поняла, — нетерпеливо отозвалась она.
Она почти идеально повторила подсмотренное вчера у Коросса первое движение, поднявшись на цыпочки и сложив ладони лодочкой.
Немного подкорректировав положение ее тела, он начал Танец. Арона понимала его с полуслова. И отдельные элементы, которые он, время от времени прерываясь, объяснял, выполняла легко. Она будто вспоминала то, что уже знала. Вскоре, Коросс перестал контролировать движения девушки. В основном она все делала правильно. Незаметно для себя он полностью погрузился в гармонию танца и больше никакие посторонние мысли не отвлекали его. Мир втекал и вытекал из его тела, приводя к душевному равновесию. Наконец, словно споткнувшись, сердце замерло, и время потекло мимо Коросса. Выглянувшее из снежных вершин солнце, горы, озеро были частью его, а он — их. Казалось, еще немного, и мощные крылья зашумят за его спиной, унося в бескрайнюю даль. Затем наваждение закончилось, и сердце снова взялось за свою работу — тихо, размеренно, словно после крепкого сна. Он открыл глаза, чувствуя умиротворение и прилив сил.
— Это прекрасно. В какой-то момент я почувствовала себя одним целым с миром, — прошептала Арона.
— Я тоже, — тихо заметил Коросс.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
— Искупаемся? — прервал он затянувшееся молчание.
Она кивнула, и первой бросилась в воду, неуклюже, по-собачьи барахтаясь в воде.
Коросс засмеялся:
— А плавать ты не умеешь.
Холодная вода не располагала к долгим купаниям. Зато когда они вышли на берег — тела горели, словно после горячей ванны.
