Вера Чиркова - Простая история
И все равно почти все путники, где мужчин было хоть на два-три человека больше чем в моем маленьком отряде, пытались прощупать нас на прочность. А вдруг мы не сумеем защитить свое сокровище и тогда ценная добыча достанется им. Нет, обижать девушку немедленно никто бы и не подумал. Зато, едва попав в город, ее потащили бы на рынок рабынь. Место, которое я люто ненавидел и всегда обходил стороной.
А что понапрасну травить себе душу. Купить всех несчастных девушек и женщин, украденных из родных домов, я все равно не мог, а если бы и купил, то все равно не знал, куда потом девать. В Этавир уводить нельзя, не дай бог пронюхают шпионы хана, тогда грандиозный скандал обеспечен. Вплоть до объявления войны. А держать где-нибудь на территории Останы не имеет смысла, во-первых, нужна мощная охрана, а во-вторых, вопрос, что с ними делать дальше, никуда после этого не девается.
Но свою юную спутницу я намеревался защищать до конца. И ради нее самой и ради ее брата и ради той дружбы, что как-то незаметно связала нас за эти дни. Впрочем, так у меня случается почти со всеми изначально порядочными или совестливыми людьми. И именно это свойство характера, сопереживать людям и находить в них положительные качества сделало меня тем, кто я есть. Это случилось еще в первый год моего обучения. В то время нас оставалось всего семеро, прошедших предварительный отбор на должность королевского ока. Очередное задание Клара принесла в пасмурный, холодный осенний полдень. Нужно было срочно найти ценный артефакт, припрятанный вором в развалинах старого дома на краю маленького городка. И по возможности попробовать вычислить, кто именно из троих подозреваемых, которых нельзя было просто допросить по ряду серьезных причин, покусился на священный предмет.
Портал выбросил нас почти в центре городка, за глухой стеной храма, и все сразу припустили в указанном ранее направлении. Из предыдущих заданий мы успели твердо заучить, медлить нельзя ни одной секунды, обстоятельства не статичны и могут измениться в любой момент.
И все же я невольно замедлил шаг, заметив сидящего под забором малыша, с грязными разводами от слез на худом личике. Потом все же рванул дальше, но уже через пару шагов остановился и решительно шагнул назад. Не мог я пройти мимо откровенного горя, смотрящего на меня из голубых детских глаз.
Разумеется, пока я отыскал дом заблудившегося малыша, пока напоил снадобьями из личного запаса его больную мать, пока растопил им печь и сварил немудреную похлебку, мои соученики уже успели излазить все развалины. Я же так и не пошел туда, решив, что все равно уже лишился статуса ученика. Каково же было мое изумление, когда мальчишка на прощанье сунул мне в руку тряпичный сверточек, сказав, что это на память. Развернув тряпку, я неожиданно для себя обнаружил в нем искомый артефакт, а ребенок подтвердил, что играл в развалинах, когда человек в зеленом мундире что-то быстро спрятал под камнями. Естественно, мальчишке стало интересно, и он полез посмотреть. И тут человек в мундире вернулся, обнаружил нашедшего его вещицу малыша и с криком погнался за ним. От страха парнишка помчался куда глаза глядят, помня только от одном, нельзя приводить разъяренного преследователя к себе домой. Мама и так болеет, и ей будет еще хуже, если этот мундир нажалуется на сына. От преследователя мальчишка в конце концов оторвался, но оказался в незнакомом районе и не смог найти дорогу домой.
Обрадованный счастливым стечением обстоятельств, я немедленно помчался докладывать Клариссе о выполнении задания, всем сердцем моля всеслышащего, чтобы мне простили такое неслыханное своеволие.
Но вернувшись в общежитие, обнаружил, что Клара уже собрала мои вещи и перевезла в свой дом. И что с этого дня я являюсь единственным учеником магини. Потому что только один выдержал испытание на человечность, которое и являлось истинным в этом задании.
— Кто и зачем? — без стеснения обшаривая взглядом задрапированную в читэру фигурку Лайли, грубовато прохрипел стражник на западных воротах.
Собственно охранником, как таковым он не являлся, так как никого ни от чего не защищал. И если б у меня за спиной сейчас стояла сотня хорошо вооруженных головорезов можно было спокойно сказать, что я иду завоевывать Дильшар. Нас пропустили бы в город беспрекословно. Ибо главной задачей сего бородатого индивидуума был сбор въездных податей, и откладывание их большей части в собственный карман. Чтобы позже поделиться с парой вышестоящих чиновников. Самым смешным для меня всегда было то, что существовала как минимум сотня лазеек, как обычных, так и правовых, для бесплатного проникновения в столицу.
— Судовладелец Меджиль Зовиени с родичами и слугой. — надменно процедил я, — еду на собственный корабль.
— Плати три серебряных квадрата проходных. — немного подумав, насчитал привратник.
— И не подумаю. У меня не дом в городе, а корабль, он места не занимает. И продавать я его не собираюсь, так что заплачу только за лошадок, два больших медных квадрата и четыре малых. Держи!
— А за женщину?!
— Где ты видишь женщину, олух?! — возмущенно оглядываюсь на спутников. — это моя дочь, едет домой, в Киджар!
— А чем докажешь? — пакостно заухмылялся взяточник, не желающий так просто расставаться с моими денежками.
— Ничем не собираюсь доказывать! Я деловой человек, мне самые богатые купцы Дильшара на слово верят, не хватало еще, чтобы я простому охраннику доказательства выставлял! — притворно взбунтовался я, точно зная, что выступать против богатых купцов не станет ни один стражник.
Мрачный привратник еще долго плевал нам вслед, рассматривая сиротливо лежащие на ладони медные квадраты, и решая почти неразрешимую проблему, все положить в карман или что-нибудь бросить в запечатанный бочонок, стоящий в сторожке.
А мы уверенно продвигались по направлению к центру, все больше расслабляясь в ожидании момента, когда можно будет совсем убрать оружие. В столице женщин и девушек воровали намного реже, чем за ее пределами. Едва обнаружив пропажу, обворованный отец или муж собирал соседей и коллег по цеху или гильдии и отправлялся громить рынок рабынь. Потому и предпочитали его хозяева не связываться с горожанками. Были известны случаи, когда рабыню, заявившую, что она горожанка, немедленно отправляли домой с охраной, а её похититель оказывался либо на свалке с переломанными костями, либо вообще исчезал навсегда.
Дом в центральной части города, на обитых металлическими полосами воротах которого был нарисован мелом квадрат, мы нашли довольно легко. Да и не один. Хан в настоящее время вместе со всем гаремом отдыхал от городской жары в своем приморском дворце, а его мать мы встретили по пути в Шонкой. Потому и поспешили освободить дорогие съемные дома придворные прихлебатели, постаравшиеся правдами и неправдами пристроиться к свите правительницы. А те, кому не повезло, разъехались по своим имениям или мотались по стране в попытках найти что-либо выдающееся в подарок ханше, чтобы в следующий раз гарантированно иметь счастье глотать пыль за ее каретой.
