Диана Джонс - Дом ста дорог
Пододвинув девочке связку писем, перетянутую розовой лентой, принцесса погрузилась в кресло и стала наблюдать.
«Меня ещё никогда так не смущали!» — пронеслось в голове Чармейн. Она трясущимися руками развязала узелок и слегка рассыпала письма на столе.
— Каждое держи бережно с двух сторон, — заметила принцесса. — И смотри не порви.
«О, боже!» — только и мелькнуло в мыслях девочки. Она краем глаза посмотрела на короля, который аккуратно листал ломкие страницы фолианта в кожаном переплёте.
«А я-то надеялась, что книжками буду заниматься именно я,» — вздохнула про себя Чармейн. Затем она бережно развернула первое письмо с ветхими коричневыми листами.
«Моя бесценная, распрекрасная, чудеснейшая дорогушечка, — прочитала девочка. — Скучаю по тебе чудовищно и бесконечно…»
— Хм, — обратилась она к принцессе Хильде, — а есть папка для любовных писем?
— Конечно, есть, — отозвалась принцесса. — Вот она. Запиши дату и имя отправителя… Кстати, кто его написал?
— Так, — сказала Чармейн, заглядывая в конец письма. — Тут написано «Большой Долфи».
— Вот как! — хором отозвались принцесса и король и тут же рассмеялись. Смех короля звучал куда мягче и добродушней.
— Эта связка писем от моего отца моей матери, — пояснила принцесса Хильда. — Мама умерла много лет назад. Но не бери в голову. Занеси все данные в каталог.
Чармейн ещё раз взглянула на ветхие побуревшие листы и подумала, что прошло действительно много лет, может даже сотня. Она заметила, что король вовсе не смущён тем, что читают его переписку; ни он, ни принцесса не высказывали ни капли беспокойства на этот счёт. «Наверное, королевские семьи отличаются от обычных,» — подумала Чармейн, переходя к следующему письму.
«Любименький мой толстячок-мужичок,» — прочла она первые строки и осознала, что задание ей по плечу.
Прошло несколько минут, принцесса поднялась и аккуратно придвинула кресло к столу.
— Я вижу, ты неплохо справляешься, — сказала она. — Теперь же мне пора идти. Моя гостья пожалует с минуты на минуту. Отец, я бы всё же хотела переговорить с её мужем тоже.
— Исключено, — не отрываясь от своих записей, ответил король. — Мы не имеем права. Он королевский волшебник другой страны.
— Да, я знаю, — проговорила принцесса Хильда, — но ведь в Ингарии целых два королевских волшебника. А наш бедный Уильям смертельно болен.
— Жизнь — нелёгкая штука, моя дорогая, — откликнулся король, всё ещё скрипя пером. — К тому же, даже Уильям добился не больше нашего.
— Я тоже переживаю из-за этого, отец, — произнесла принцесса Хильда и покинула библиотеку. Дверь с щелчком захлопнулась за ней.
Чармейн погрузилась в ворох писем, делая вид, что ничего не слышала, слишком уж откровенным показался ей разговор. Следующая пачка оказалась настолько толстой и древней, что листы писем за несколько лет плотно слиплись; сухие и бурые, они походили на осиное гнездо, какие девочка частенько находила на чердаке у себя дома. Она принялась как можно осторожней разлеплять старые листы.
— Кхм, — подал голос король. Чармейн подняла голову и встретилась с улыбающимся поверх пенсне взглядом. — Я вижу ты очень благоразумная девочка. Как ты поняла из нашей беседы, мы, — и твой двоюродный дедушка Уильям в том числе, — ищем нечто очень важное. Разделы, обозначенные моей дочерью, намекнут тебе на то, где следует искать. Обрати внимание на слова «сокровищница», «золото» и «дар эльфов». Если тебе попадётся какое-то из них, моя дорогая, дай знать.
Мысль, что ей необходимо найти такие важные сведения, заставила пальцы Чармейн похолодеть и сделаться неуклюжими.
— Да, кончено, Ваше Величество, — быстро пробормотала девочка.
К счастью, пачка в её руках повествовала лишь о товарах и ценах, которые оказались необычайно низкими. «Десять фунтов восковых свечей по два пенса за штуку — двадцать пенсов, — читала про себя Чармейн, решив, что такие цены действительно могли существовать — двести лет назад. — Шесть унций лучшего шафрана — тридцать пенсов. Девять поленьев душистой яблони для аромата в Главной гостиной — четверть пенса.» И далее в том же духе. Следующую станицу заполняли записи вроде: «Четыре с половиной метра льняного материала — сорок четыре шиллинга.». Чармейн внесла пометки в каталог, переложила документ в папку «Хозяйственные счета» и принялась за следующую стопку бумаг.
— О! — воскликнула девочка. На листе было написано: «Волшебнику Мелькоту на зачарование тридцати квадратных метров черепицы под золотую крышу — двести гиней.»
— Что там, моя дорогая? — спросил король, закладывая пальцем страницу.
Чармейн зачитала ему древний счёт. Он рассмеялся и потряс головой.
— Так значит крыша и правда зачарована, — заметил король. — А я-то, признаться, надеялся, что она из настоящего золота, а ты?
— Я тоже. Но ведь выглядит-то она и впрямь как золотая, — утешающее произнесла девочка.
— Очень надёжное заклинание, надо сказать, двести лет прошло, а оно всё ещё держится, — кивнул король. — И дорогущее. Две сотни гиней — немалые деньги, даже по тем меркам. Что ж, я никогда всерьёз и не думал, поправить наше финансовое положение за счёт золотой крыши. Вот бы все встрепенулись, начни мы взбираться наверх и отдирать куски с золотом. Продолжай искать, моя дорогая.
Чармейн продолжила поиски, но ей попадались лишь расписки, что некто уплатил две гинеи за розовый сад, а ещё кто-то потратил десять гиней на переустройство сокровищницы… стоп, не кто-то там, а всё тот же волшебник Меликот, зачаровавший крышу!
— Думается мне, что Меликот был мастером своего дела, — признался король, когда Чармейн прочла ему запись, — парень, который умел подделывать дорогие металлы. В те времена, королевская сокровищница уже пустовала. Моя корона — тоже подделка, уже много лет. Может, сам Меликот создал её. Ты не проголодалась, моя дорогая? Не замёрзла? Мы не утруждаем себя ежедневными ланчами, — моя дочь не одобряет их, — однако я сам частенько в это время прошу слуг принести мне чего-нибудь перекусить. Почему бы тебе не встать и не размяться, пока я позову прислугу?
Чармейн поднялась с кресла и стала прохаживаться по библиотеке. Бродяжка тут же перестала валяться на спине и вопросительно наблюдала за девочкой. Старый король не спеша побрёл к двери, рядом с которой свисал длинный шнур от колокольчика.
«Он будто вот-вот рассыплется, — подумала Чармейн, взглянув на короля. — И очень уж высокий. Может, из-за роста он и кажется таким хрупким.»
Пока они ожидали слуг, девочка не упустила шанса пробежать глазами корешки книг на полках. Среди них царил полнейший хаос, из-за которого казалось, что в королевской библиотеке собраны книги обо всём на свете: книги о путешествиях ютились рядышком с учебниками по алгебре, а сборники стихов и поэм мирно уживались с талмудами по географии. Чармейн сняла с полки «Секреты вселенной» и только открыла, как в залу вошёл повар в высоком белом колпаке, в руках он аккуратно удерживал поднос.
![Диана Уинн Джонс - Дом ста дорог [with w_cat]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
