Иван Охлобыстин - XIV принцип
— В школе уроки закончились, — пояснил Шарскун.
— В школе?! — изумился Сергей.
— Разве у Древних нет школ? — спросил крыс. — У скейвенов есть школы, институты, академии, больницы, и даже есть театр. Правда, один. Мы не поощряем праздность. Это Шроч построил.
— Обалдеть! — вздохнул Второй и долгое время молчал, внутренне переваривая полученную информацию.
Друзья пересекли небольшую площадь с подобием фонтана посередине и остановились у одного высокого здания. От остальных построек его отличали узкие бойницы по всему периметру стены и деревянная дверь.
— Здесь храм Рогатой Крысы, — проинформировал напарника скейвен. — Я зайду туда на секунду. Мне нужно помолиться перед тем, как я приду к своим детям.
— Я так понимаю, что мне туда нельзя? — сообразил Сергей.
— Увы! — подтвердил его догадку Шарскун. — Но это займет не много времени. Подождешь меня здесь?
— Куда я денусь? — согласился Второй и присел на каменный парапет фонтана.
Скейвен благодарно хлопнул его лапой по плечу и скрылся за дверью храма,
«Вот так всегда, — подумалось Сергею. — Что-то да нельзя. Ишь ты — помолиться! Толком даже не знает, есть у нее рога или нет, а туда же. Впрочем, какое мне до этого дело? Помолиться все-таки пошел, а не жрать. Надо признать, что в укладе крысиной жизни есть определенный шарм. Крысиный, но шарм. Я вот никогда перед возвращением домой не молюсь и про бедных мало думаю. Прогрессивная раса, елки-палки. А у нас в доме их постоянно чем-то травят. Знали бы они, что крысы не поощряют праздность! Рехнугься можно!»
Томясь в ожидании набожного спутника и наблюдая за неторопливыми жителями подземного города, он вспомнил о своих манипуляциях с возможностями, начертил в воздухе перед собой свое имя, и его опять окружила сфера, состоящая из мелких символов. Однако, в отличие от прошлых попыток, символы не светились, точнее светились, но не все. Мерцали кружки с изображением копыта, дубового листа и какой-то завитушки. Путешественник не решился трогать эти изображения, точно не зная, что из этого может получиться. Проговаривать вслух пожелания тоже не стал, поскольку не мог толком определиться, чего именно хочет.
Оглядевшись вокруг, Сергей обнаружил на стене одного из домов стенд с наклеенными на нем объявлениями. Второй поднялся с парапета, подошел к стенду и начал читать.
Первое прочитанное им объявление гласило: «Ветераны БСШ (Битвы у Серебряной Шахты) обязаны в двухнедельный срок переоформить свои удостоверения для получения праздничного пищевого набора. Председатель совета ветеранов БСШ — Нусорх бер Кошр».
Второе объявление мягко увещевало: «Уважаемые родители! Внимательно следите за своим потомством — в городском парке обгрызено семь редких деревьев. Родители задержанных хулиганов оштрафованы».
И, наконец, третье деловито оповещало: «Четыре красивые девушки достигли брачного возраста. Заявки на участие в сватовстве принимаются по адресу: Кромешный тупик. Дом 2. Второбрачных женихов не предлагать».
Тут до слуха Сергея донесся мерный рокот мотора. Второй повернул голову на звук и едва не свалился от удивления в фонтан. С соседней улицы на площадь выехал мотоцикл, в котором Сергей безошибочно узнал «Харлей Дэвидсон». За рулем хромированного «чопера» восседал арлекин в характерном клетчатом трико и колпаке с колокольчиками. На полированном баке мотоцикла неизвестный живописец изобразил двух несущихся во весь опор сфинксов — белого и черного. Арлекин на мгновение притормозил свой агрегат напротив стоящего путешественника, внимательно оглядел его, почесал затылок и задумчиво заявил:
— Нет, ты не инжи. Тебе интересно. Да, правильно. Значит, еще увидимся. Да, правильно.
Произнеся эту несуразицу, арлекин тронул мотоцикл с места и скрылся за поворотом. Сергей как завороженный смотрел ему вслед, пока из храма не вышел Шарскун.
— Ты не поверишь, честное слово, со мной только что говорил клоун на «Харлей Дэвидсоне», — только и смог он сказать крысу.
— «Харлей Дэвидсоне»? — не понял тот.
— Мотоцикл такой есть, — попытался объяснить Второй. — Два колеса, дуги, хром, цилиндры.
— Два колеса?! — воскликнул Шарскун. — Так это колесница Тор- диона! Ты видел "Тордиона?!
— Если Тордион — это панч в колпаке с бубенцами, то видел, — подтвердил Сергей. — Он сказал: «Ты не инжи. Увидимся».
— Это он за варп-камнем приезжал, для колесницы, — объяснил скейвен. — Увидеть Тордиона — большая удача. Хранит его Рогатая Крыса!
— Уверен, что хранит, но где он здесь колесницу фирмы «Харлей Дэвидсон» откопал?
— То, что ты так называешь, Тордиону гномы сделали по рисункам Древних. Хорошая колесница. Быстрая как ветер!
— Согласен, как ветер, но..., ладно, — Второй понял, что разобраться во всем сразу не удастся, а если и удастся, то не сейчас. — Где твой дом?
— Недалеко, — засуетился Шарскун, тыча лапой вперед. — Только ты не болтай моей жене, что мы в Прааге были. Скажи, что в Скей- венбланте познакомились на рынке и туда же возвращаемся. Ей волноваться нельзя, она беременна... или кормящая.
— Можешь на меня положиться, — заверил его Сергей, поднимаясь с парапета.
Друзья обошли храм Рогатой Крысы, спустились по ступенькам с площади на узкую улочку и вскоре остановились у темного дверного проема дома Шарскуна.
Скейвен звонко шлепнул по деревянной табличке над порогом и прошипел:
— Асушанно куне вошан ми! Асушан?!
В глубине дома послышались какие-то звуки, потом все стихло, но уже через мгновение с дикими визгами на Шарскуна налетела ватага крысят и повалила его на землю. Второй от неожиданности даже отступил назад. Но его проводник был явно счастлив. Он катался по земле, облепленный своим выводком, время от времени нежно покусывая особо энергичных чад.
Только пронзительный выкрик, прозвучавший с порога, остановил эту вакханалию. В дверях, уперев лапы в бока и заправив длинный серый хвост за пояс фартука, стояла упитанная представительница расы скейвенов и грозно взирала на супруга.
— Асушан мисунап шураш шу сканки ну, — виновато произнес тот, поднимаясь с земли.
— Лисуун русашуу фенусашу нак тушуса? — осуждающим тоном ответила ему спутница жизни и показала лапой на Сергея: — Тасун шу?
— Иса санекотоп Таал шу Древний хоол, — что-то ответил ей Шарскун.
Скейвенша почтительно сделала в сторону молодого человека полупоклон и перешла на обычный язык:
— Простите меня. Мой муж два дня назад ушел в лавку за маслом, а вернулся только сейчас. Я волновалась.
— Понимаю, — поспешил заверить ее в своей лояльности тот. — Я бы тоже волновался, — и нарочито строго выяснил у крыса:
