Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
Я пробормотал:
– Чего ты взъелась? Все женщины уходят в замужество, повинуясь родительской воле. За того, кого те выберут.
– Много ты знаешь, жаба с крыльями!
– Это знаю, – буркнул я. – Ничего, стерпится – слюбится.
Она выкрикнула зло:
– Ты все забыл? Она же написала, что бросится с башни!
– Пошутила, – предположил я и тут же пожалел о своих словах, Мириам хлестнула по мне огненным взглядом с такой силой, что моя спина запахла горелым, а гребень засветился алым.
– Ты просто… просто рептилия, – произнесла она. – Знаешь, я не буду прятаться. Ты можешь съесть меня в любой момент. Но съешь сперва этого гада!
– Кого?
– Ярла Растенгерка! – выпалила она с яростью.
Я пошевелил громадами плеч.
– А чем он хуже других? Все так женятся.
– Он подлец, – процедила она люто. – Он вероломен, он лжив, он предательски захватил власть в своем племени кочевых ассиров, он отнял земли у соседей, он притесняет народ… Для тебя все это неважно, однако такие люди не должны ходить по земле! Обещаю тебе, как только ты его убьешь, я сразу же раскормлюсь так, что вкуснее меня не будет никого на свете!
Я задумался, опять поскреб когтями голову. Под жуткий скрип посмотрел на Мириам внимательно, она выпрямилась, бледная и решительная, ответила мне прямым взглядом.
– Надо подумать, – сказал я. – Я могу, конечно, во время своих полетов взять в сторону на пару миль и сожрать этого, как его…
– Ярла Растенгерка!
– Ярла Растенгерка, – повторил я, отметив, что она при этом слове вся взъерошивается и чуть ли не скрипит зубами. – Это нетрудно, да. Но где он в этой огромной пустыне?
– Это не пустыня, – возразила она автоматически и сразу добавила: – Ярл Растенгерк редко сидит в своем шатре. Вот уже десять лет, как носится во главе своего отряда по стране, как хищный волк…
– Тем более его не отыскать, – заметил я.
Она замотала головой.
– Он всегда под баннером с молодым львом. С ним шестеро воинов, но это лучшие из лучших в его проклятом племени головорезов. Их легко узнать по голубым плащам…
Я кивнул.
– Теплее, теплее… С высоты такое рассмотреть можно, ты права. Голубое на зеленом или желтом весьма, я тебе скажу, весьма…
– Различишь?
Я сказал обидчиво:
– Я тебе что, муха или пчела, что видят только красное и багровое? Мы, драконы, эстеты, мать вашу… Но все-таки его не увидеть, если заедет в город.
– Он не заезжает, – ответила она уверенно. – Его люди – да, он – нет. Спит и ест в седле. Потому его легко заметить сверху.
– Легко заметить в огороде, – напомнил я, – а не в целой стране.
Она покачала головой и ответила с той же твердостью камня:
– Я примерно знаю, где он шастает.
Я помолчал, рассматривая ее внимательно. Она смотрела в упор дерзко и смело, не отводя взгляда, хотя я смотрюсь как, знаю, видел в воде, достаточно жутковато.
– Ладно, – сказал я, – пойду тебе навстречу. Если обещаешь быстро откормиться. Но что-то слишком уж вспыхиваешь яростью, когда произносишь имя этого ярла! Дело не в бедной принцессе, верно? Жаль, что собирается броситься с башни, ну да ладно, дело житейское. И лучше красивый жест, чем унылая жизнь. Некоторые бросаются вообще без особых причин. Так просто… Какие у тебя счеты с этим ярлом? Что тебе надо от него на самом деле?
Она окрысилась, лицо стало злым и неприятным.
– А просто помочь я не могу? Как женщина женщине?
Я подумал, сказал в задумчивости:
– Женщина женщине волк, лиса и дикий дракон… именно дикий. Чтоб женщина женщине помогала?.. Да скорее небо упадет на землю! Это мы, благородные самцы, сбиваемся в стаи для взаимопомощи… э-э… благородной и самопожертвенной.
Мириам, злая как стая голодных кобр, сидела в уголке на корточках. Волосы красным водопадом закрыли мордочку, я не видел лица, только слышал тихий шепот:
– …Юстигенда?.. Нет, король Кодер не отдаст единственную дочь такой прожженной сволочи… Да и силен, для него Растенгерк мелковат, ни угрозы, ни пользы… Король Денонк?.. У него Ульфисса, эта давно уже замужем… Есть еще Вики, но та еще совсем маленькая дурочка…
Я проворчал:
– Тогда как раз. Чем дурнее, тем лучше.
– Умолкни, ящерица, – огрызнулась она. – Много ты понимаешь… Нет, скорее, письмо от младшей дочери короля Вильдгера. Две старшие уже замужем… Гад, не мог не жевать записку!
– Это ты жевала, – возразил я нагло. – Сейчас твои слюни высохли, посмотри, вдруг да имя прочитается?
Она задохнулась от оскорбления, но в самом деле отыскала придавленную камнем бумажку и долго всматривалась в стертые буковки, что значит, дело ставит выше личных обид, достойная дочь степей… и вообще достойная.
– Нет, – сказала она упавшим голосом, – ничего не видно…
– Совсем?
– Кроме того, что уже прочла.
– А других подсказок нет? – спросил я.
Она раздраженно повела плечом.
– Ты же видишь! Нет, конечно.
– Ты сама их начала было искать, – возразил я. – Так не останавливайся! Иди дальше. Король Кодер слишком силен, чтобы родниться с такой мелочью, как ярл Растенгерк, у короля Денонка есть дочь подходящего возраста, а у другого короля – неподходящего… Думай дальше, сортируй, выявляй нужное и отбрасывай ложные варианты!
Она покосилась в мою сторону с удивлением.
– Ты какой-то не такой дракон… Может быть, долго сидел на цепи у какого-нибудь властелина и научился говорить?
Я проревел оскорбленно:
– Я? На цепи?
– Слишком много знаешь, – возразила она. – Что это значит?
– Что убивать пора, – прорычал я угрожающе.
Она всплеснула руками.
– Нет-нет, что за ужасы ты говоришь!.. Тебя убивать надо за то, что дракон, а не за то, что много знаешь!
– Да? – спросил я с недоверием. – А у нас говорят, что если много знает, то убивать пора.
– Так то у драконов, – возразила она. – Злобных, глупых и завистливых. У людей так не говорят!
– А как говорят? – спросил я.
– Иначе, – ответила так, словно отмахнулась от мухи. – Ты говоришь так, как… образованные.
Не дура, мелькнуло в голове. Заметила даже, что фразы строю иначе, чем простолюдины. С другой стороны, откуда знает, как говорят образованные? Этих диких караванщиков не назовешь верхом культуры.
– Думай, – велел я.
– Это, должно быть, принцесса Барсения, – сказала она медленно. Она задумалась, шевелила бровями, вытягивала губы трубочкой и морщила нос, а я с интересом следил за женским процессом мышления. – Говоришь, ты летел вон оттуда, когда встретил несчастную птичку…
– Нет, – поправил я, – намного западнее. Если совсем уж точно, у меня перед глазами была во-о-от та далекая скала. Я летел прямо на нее. Там и произошло столкновение… Как только я и уцелел при таком ужасном лобовом ударе!.. Могла бы и посочувствовать, хоть для приличия! Женщина, где твое хваленое женское сопереживание?
