Юлия Григорьева - Волчья ночь (СИ)
— Открой клетку, — хрипит он. — Помоги мне.
— Кто вы? — я так изумлена, что не могу сразу понять его слов.
— Пленник, — отвечает человек и поднимается на ноги. Потом, пошатываясь, подходит ближе ко мне. — Помоги.
Я оглядываюсь и вижу связку ключей, висящих, как издевательство над пленнико м, рядом с клеткой, но достать оттуда невозможно, не дотянешься. И смысла прятать их нет. В доме нет самоубийц, потому узнику никто не поможет. Я беру связку и направляюсь к клетке, наверное, самоубийца в единственном экземпляре все же имеется. Уже собираюсь вставить ключ в замок, как чьи-то руки ложатся на плечи и с силой откидывают от клетки. Пленник скалится, и я понимаю, что это тоже оборотень.
Кристина резко разворачивается ко мне.
— Ты куда лезешь, бестолочь? — шипит она. — Он же истощен! Да он тебя сожрет заживо, ему восстанавливаться надо!
— Ты здесь? — я удивлена фактом того, что волчица может так далеко ходить больше, чем ее словами о том, что я сейчас была в опасности.
— Пойдем, — Кристина чуть ли не за шиворот вытаскивает меня из подвала, потом прислушивается и быстро тащит дальше.
Когда мы оказываемся в ее комнате, она отпускает меня и садится на кровать.
— Я давно хожу, но ты молчи. Он не должен знать. Пока я слаба, он меня не тронет, — говорит она почти зло.
— Хорошо, — я киваю.
— Иди уже спать, наивная моя, — усмехается Кристина. Я снова киваю и направляюсь к двери, уже берусь за ручку, когда волчица говорит. — Первый влево.
— Спасибо, — я благодарно улыбаюсь. — За все.
Она не отвечает, и я иду в спальню, ложусь на ненавистную мне кровать и думаю о том, кто заточен в подвале в клетку. Мой волк просто чудовище…
… Дима сосредоточенно смотрел на темную дорогу, он гнал машину, и я со страхом посматривала на спидометр, где стрелка уже перевалила за сто двадцать километров в час. Мы обходили попутные машины, влетая в просветы скользким ужом.
— Ты чего так гонишь? — спросила я, снова опасливо скосив глаза на спидометр.
— Давно не ездил с ветерком, — широко улыбнулся Дима.
— Я, кажется, видела того, кто за мной гонится возле мотеля, когда мы уезжали, — решилась сказать я.
Дима не отреагировал на мои слова, только крепче сжал руль и еще сильней надавил на педаль газа.
— Мы же от него бежим? — я посмотрела на своего спутника. — Ты знал, что он близко?
— Малышка, я не всевидящий, — как-то неестественно улыбнулся Дима. — Просто предосторожность.
— Дима… — начала я и осеклась, когда он повернулся, чуть раздраженно глядя на меня.
Я замолчала и закрыла глаза, чтобы не видеть, как быстро пролетают мимо нас фонари…
Глава 14
… На улице еще светло, Эдуард закрылся в кабинете, к нему пришли жители городка, и они что-то обсуждают. Прислуга занята своими делами, Наталья два дня не вылезает из постели, умудрилась подхватить простуду. Кристина продолжает изображать тяжелобольную. Я проскальзываю к подвалу и спускаюсь, подсвечивая себе свечкой, раздобытой в кладовой. Невольно прислушиваюсь к темноте, но не слышу никаких звуков и остается гадать, что стало с пленником, жив ли он еще или уже отдал волчьему богу душу. Заглянуть туда, где стоят клетки, я не решаюсь. Страшно увидеть мертвеца. Так страшно, что хочется с воплями бежать из подвала без оглядки, но мне так нужно выбраться отсюда, и я продолжаю спускаться.
В кирпичной кладке я нахожу тот самый кирпич, он немного отличается от остальных. Затаив дыхание, нажимаю на него, и стена беззвучно поворачивается. Несколько долгих томительных секунд вглядываюсь в черноту прохода, но жажда сбежать так сильна, что я все же делаю нерешительный шаг, и проем закрывается. Свечка неожиданно гаснет, и я вскрикиваю. Дрожащие руки роняют в непроглядную темень сначала зажигалку, потом и свечку. Дикий первобытный ужас сковывает меня, и я готова кричать о помощи, но мне останавливает две вещи: во-первых, я выдам Кристину, а во-вторых, Эдуард будет в бешенстве за вторую попытку побега. И я продолжаю идти, выставив вперед руки и слепо ощупывая пространство, тихо поскуливая от страха. Наконец, спотыкаясь и чуть не падая, я упираюсь ладонями во что-то металлическое, начинаю ощупывать и нахожу тяжелый засов и ручку. Еще некоторое время уходит на то, чтобы отодвинуть засов и приоткрыть дверь. Свежий воздух и свет врываются в затхлый проход, я смеюсь в полный голос и выбегаю наружу.
Меня окружает лес, который наполнен шорохами, звуками, криками птиц. Я делаю несколько смелых шагов и останавливаюсь, осознавая, что осталась наедине с ЛЕСОМ. Я, городской житель, оказалась в настоящем диком лесу, который тянется на многие километры, что где-то там впереди граница с другой стаей, которая может не пощадить. Но меня подстегивает то, что где-то впереди есть трасса, с которой Эдуард свернул в сторону своего особняка, и, значит, мне надо придерживаться нужного направления. Я пытаюсь представить, где находится асфальтированная дорога. Особняк еще виднеется позади меня, его крыша мелькает в просветах между деревьями. Я трачу какое-то время, прикидывая, с какой стороны я вышла, где находятся ворота, и возобновляю побег.
Сначала я бегу, потом быстро иду, потом бреду, чувствуя, как ноги налились свинцовой тяжестью, но дорога так и не появляется. Наконец, я сажусь на землю и чувство бессилия захлестывает с головой. Неожиданный треск веток заставляет вскочить. Я прислушиваюсь, оглядываюсь и снова слышу треск, и лес наполняется пугающей тишиной. Сердце замирает, а потом пускается в бешеный галоп. Я срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги, падаю, поднимаюсь и снова бегу.
За спиной слышится рык, он множится, окружает. Я оборачиваюсь, снова спотыкаюсь и падаю… в руки своему хозяину. Он молча смотрит мне за спину. Из-за деревьев выходят волки. Их пятеро, столько жителей маленького городка закрывались с ним в кабинете. Волки совершенно разные, но ни один из них не напоминает вожака. Они меньше ростом, не такие мощные и их окрас разнится от серого до рыжего. Один очень напоминает представителя стаи Ночного Ветра.
— Свободны, — коротко говорит Эдуард, и волки исчезают в листве.
Я жду криков, жду удара, жду упреков, вопросов, насилия, но только не того, что он молча перекидывает меня через плечо и несет, что-то насвистывая. От этого становится жутко, я пытаюсь вывернуться, но его рука камнем прижимает к плечу.
— Эденька, — негромко зову его, — милый.
— Не сработает, — спокойно отвечает мой волк, — не сегодня.
