Стивен Эриксон - Дом Цепей
Сломанная стрела при падении еще глубже вошла под лопатку Карсы; под ним образовалась лужа крови.
Затем грохнула дверь и появился новый низменник, высокий для своего рода, с суровым обветренным лицом. Он был облачен в мерцающие одежды, темно — синие со сложной золотой вышивкой. Стражник поговорил с ним, и на всем протяжении беседы мужчина не проронил ни слова, да и выражение его лица не изменилось. Когда подчиненный закончил доклад, хозяин кивнул, сделал жест рукой и вышел.
Стражник снова смотрел на Карсу. — Это был Мастер Силгар, человек, на которого я работаю почти все время. Он думает, что ты оправишься от ран, Карса Орлонг, и потому приготовил тебе… урок, так сказать. — Мужчина встал и что-то сказал солдатам. Начался спор, и вскоре один из солдат равнодушно пожал плечами.
Карсу опять подняли за руки и ноги — по два низменика на каждую — и вытащили через дверь склада.
Кровь больше не капала из ран, боль начала стихать. Ум Теблора заполнило вялое расслабление. Он смотрел на синее небо, пока солдаты несли его на середину улицы. Со всех сторон шумела толпа. Его посадили у тележного колеса, и Карса увидел перед собой Байрота Гилда.
Его растянули на колесе большего размера, подпертом палками. Великан представлял собой сплошные раны. Копье вошло ему в щеку, выйдя под левым ухом, отчего нижняя челюсть сломалась. Осколки кости белели среди рваных краев плоти. В груди торчало множество обломанных стрел.
Однако в глазах еще светился разум.
Поселяне запрудили улицу; их еле сдерживал строй солдат. В воздухе носились злобные выкрики и ругательства, перемежающиеся с горестными воплями.
Стражник встал между Карсой и Байротом, состроив насмешливо — задумчивую гримасу. Он поглядел на Карсу: — Твой товарищ не рассказывает нам об уридах. Мы хотели бы узнать чисто воинов, количество и расположение деревень. Мы хотели бы узнать о фалидах, которые, по слухам, не уступают вам в жестокости.
Но он молчит.
Карса оскалился. — Я, Карса Орлонг, прошу тебя послать тысячу воинов для войны с Уридом. Ни один не вернется, но нам достанутся трофеи. Пошли две тысячи. Нам все равно.
Стражник улыбнулся: — Ты ответишь на мои вопросы, Карса Орлонг?
— Отвечу, ибо слова ничего не дадут вам…
— Отлично. — Стражник махнул рукой. Один из низменников подошел к Байроту Гилду, вытягивая меч.
Байрот оскалился на Карсу. И зарычал — звук исказился в изуродованном рту, но Карса все же понял: — Веди меня, Воевода!
Меч сверкнул. Прорезал шею Байрота. Хлынула кровь, и голова воина — великана скатилась с плеч, тяжело шлепнувшись о землю.
Селяне издали дикий, злорадный вой.
Стражник подошел к Карсе. — Рад слышать, что ты готов сотрудничать. Таким образом ты купишь себе жизнь. Мастер Силгар добавит тебя к стаду рабов, когда ты закончишь говорить. Но не думаю, что ты станешь работать с сюнидами на озере. Боюсь, тебе не суждено тянуть сети, Карса Орлонг. — Тут он повернулся к подошедшему солдату в тяжелых доспехах. — Ага, вот и малазанский капитан. Не повезло вам, Карса Орлонг, что набег совпал с прибытием малазанской роты. Они шли в Беттрис. А теперь, если капитан не возражает, начнем допрос.
* * *Двойные траншеи рабьей «ямы» находились под полом большого строения около озера; попасть в них можно было через люк, по заросшей плесенью лестнице. В первой содержалось всего шестеро низменников, прикованных к длинному бревну; однако множество кандалов поджидало возвращения рыбаков — сюнидов. Во вторую траншею бросали больных и умирающих. Изнуренные низменники валялись в своем же дерьме, жалобно бормоча; иные лежали молча и неподвижно.
Карса описал уридов и их земли, после чего его притащили к «яме» и бросили во вторую траншею. Глиняные стены ее были покатыми. Длинное бревно шло вдоль узкого плоского дна и почти наполовину погрузилось в жижу из грязи, мочи, кала и крови. Карсу поместили в дальний конец, чтобы он не дотянулся до прочих рабов; кандалы сковали руки и ноги, тогда как все остальные обходились одной парой «браслетов» на запястьях.
Его оставили в одиночестве.
Мухи облепили Теблора, жестоко кусая холодную кожу. Он лег животом на покатый склон. Рана грозила закрыться вместе с наконечником стрелы — этого нельзя было позволить. Он закрыл глаза и начал сосредотачиваться, пока не ощутил каждую мышцу, порванную, порезанную и кровоточащую, которые находились вокруг железного острия. Затем он начал работать мышцами, вначале чуть сокращая их, чтобы определить положение наконечника. Каждое движение отзывалось острой болью. Через несколько мгновений он прекратил усилия, позволил телу расслабиться, и начал глубоко дышать, чтобы придти в себя. Ребристое железное острие залегло почти параллельно лопатке, поцарапав кость. Зубцы по бокам смялись, искривились.
Оставить железо в плоти — значит сделать левую руку бесполезной. Нужно вытащить его.
Он снова начал сосредотачиваться. Порванные мышцы и жилы, проход внутрь израненной плоти.
Он напрягал разум до холодного пота на лице, готовился. Дыхание стало медленным, ровным.
Карса напряг мышцы. Из груди вырвался мучительный крик. Снова хлынула кровь. Боль не утихала. Мышцы содрогались, по телу бежали волны сокращений. Что-то упало на глинистый склон и утонуло в грязи.
Задыхаясь и дрожа, Карса надолго замер. Кровотечение становилось все слабее и наконец прекратилось.
«Веди меня, Воевода!»
Байрот Гилд превратил слова в проклятие, но Карса не мог понять хода его мыслей и чувств. Он умер напрасно. Низменники ничем не могут угрожать уридам, ибо уриды не похожи на сюнидов. Байрот потерял шанс отомстить ради жеста столь ребяческого, что Карса был поражен до глубины души.
Злой и всё понимающий взгляд, брошенный на Карсу, когда меч прорезал шею Байрота… «Он не хотел выдавать низменникам наших тайн, но это было напрасно… нет, нет, смысл был… Байрот решил бросить меня одного».
Карса задрожал. «Уругал, мои братья предали меня? Уход Делюма Торда, смерть Байрота Гилда — мне суждено раз за разом познавать измену? Ждут ли уриды моего возвращения? Пойдут ли за мной, когда я объявлю войну Низу?
Может быть, не сразу». Нет, понял он, будут споры, разные мнения; рассевшись у племенного очага, старейшины станут ворошить костер дымящимися палками и качать головами.
Пока не разнесется весть о приходе низменских армий.
«И тогда выбора у них не останется. Мы сбежим в объятия Фалида? Нет. Единственный выбор — битва и меня, Карсу Орлонга¸ призовут, чтобы возглавить войско».
Эта мысль его успокоила.
