Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Все ученики, участвующие в этой вакханалии, будут наказаны и направлены на исправительные работы. Со всеми будет проведена беседа. И каждый будет находиться под нашим бдительным наблюдением.

Джосайя выставил руку вперед, приглашая Эбель, Ноа и Гретту занять свои места среди факультетов. Эбель встала в первый ряд, но Реджис, схватив за руку, утянул ее назад. Она не сопротивлялась. Реджис наклонился к ее уху и что-то сказал, Эбель закатила глаза. Между ними что-то происходило… То, о чем Эбель не говорила Соль.

— Перед началом занятий я хочу напомнить вам правила Академии, — продолжил Кэруэл, — а после пар мы повторим их с вами вновь. А еще перед сном. И так каждый день, пока вы, — он повысил голос, — не запомните их, глупые скуры! Пока не поймете, зачем и для чего мисс Вуд написала устав! Ясно?

— Да, мистер Кэруэл, — грустно протянули ученики.

— Итак, начнем. Я говорю, вы повторяете. Четко и громко. Ясно?

— Да, мистер Кэруэл.

— Академия «Скура» — мой дом. В нем нет места хаосу, в нем нет места ненависти. — Студенты повторили за ним. — Я обязуюсь следовать правилам. Обязуюсь быть преданным духу студенческого братства. Обязуюсь уважать других исключительных и клянусь не применять свой дар в ущерб и во зло.

Студенты хором повторяли за профессором.

— Я плохо расслышал последнее… — надавил Джосайя.

— Клянусь не применять свой дар в ущерб и во зло, — еще раз громко и четко произнесли студенты.

— Я обязуюсь защищать честь Академии и честь других исключительных. Клянусь гордо и с достоинством соблюдать все эти заветы ради цели, объединяющей нас. Я скура. Я полезен. Я важен. Я нужен.

Кэруэл дождался, пока стихнут голоса студентов и, попросив их повторить за собой еще раз, и еще… и еще… наконец сопроводил в кабинет. Напоследок кинув взгляд на Эбель, Соль шагнула в кабинет, но едва успела переступить за порог, как Ноа вытянул ее обратно в коридор.

— Ты как, зануда? — спросил он.

Студенты с недовольством толкали перегородившего им путь Эдвина и цокали, потому что тот, не двигаясь с места, продолжал держать Соль за локоть.

— Нормально. — Соль выдернула руку.

Ноа нахмурился.

— Не поинтересуешься, как я? Как Эбель?

Соль злилась на него. На них. Они были неосторожны. Их поймали. Ее интересовало лишь то, как они, такие бестолковые, вообще дожили до своих двадцати.

— Эбель сама мне все расскажет. Позже.

На самом деле Соль в этом сомневалась. Ведь про Реджиса Эбель явно умолчала. Но Соль не могла ее винить. Ей тоже многое приходилось скрывать.

— Окей… — Ноа почесал затылок и выругался на очередного толкнувшего его в плечо студента. — А как… ну… в зеркале…

— Эдвин, живо в класс! — скомандовал Джосайя.

— Я уже сказала, что все нормально.

— Но я же вижу, что… — торопился Ноа.

— Нормально, Эдвин.

Ноа тяжело вздохнул. Кивнул. И, не проронив больше ни слова, догнал свой факультет. Они скрылись в кабинете математики.

— В класс, Соль! — Джосайя стоял на месте и ждал, пока опустеет коридор.

Или ждал, когда оборвется последняя ниточка, связывающая ее с Ноа. Эбель говорила, что он намерен помешать им вести расследование, и Соль чувствовала это напряжение всеми фибрами своей души. Джосайя злился. И пыхтел от недовольства, как старый трактор.

— Хорошего вам дня, мистер Кэруэл, — улыбнулась Соль.

Ей хотелось понизить градус серьезности, а то еще секунда, и они сгорели бы, как в печке, словно Гензель и Гретель.

— Увижу рядом с Эдвином еще раз… — Джосайя был настроен иначе, — доложу обо всем директору. Ясно?

Соль громко сглотнула и, в последний раз посмотрев на профессора, шагнула в кабинет. Она успела соскучиться по тем временам, когда студенты Академии жили свою спокойную жизнь. Все изменилось. Соль не была к этому готова. Она не хотела, чтобы хрупкое равновесие, которое она выстраивала все эти годы, вновь нарушилось.

Соль сидела за партой и, заткнув уши пальцами, в который раз перечитывала абзац учебника, смысла которого все никак не могла понять. Не потому, что она была глупой, и не потому, что ей тяжело давались атомистика и материалистическая философия Демокрита, а потому, что позади нее сидела парочка. Они громко целовались — звуки напоминали чавканье коров — и шептались о вечере, который оба с нетерпением ждали.

— А то, что говорила о тебе Ребекка, правда? — спросила Лейла.

— Узнаешь сегодня после ужина, птичка моя, — ответил ей парень.

Соль редко видела его на занятиях, особенно на философии, но точно знала, что он с факультета помощников первых лиц. Там все были такими важными и пафосными, что от омерзения сводило челюсть.

— Ты всех называешь птичками? — мурлыкнула Лейла, и Соль чуть не стошнило прямо на учебник.

— А что? Не нравится? — пробормотал он в ответ.

— Я бы хотела быть кошечкой…

— Может, тогда помочишься в лоток и поскребешь вон тот угол? — повернулась к ним Соль.

Она устала это терпеть и сейчас была готова извергнуть на них весь свой гнев. Кудрявая афроамериканка Лейла сидела чуть ли не на коленях у парня с дебильной улыбкой. Он сразу заинтересовался Соль и, оттолкнув Лейлу, наклонился вперед.

— О, ты та самая новенькая с военной обороны?

— Я не собираюсь с тобой знакомиться, кретин.

— Я Ноа Эдвин. А как зовут тебя, прелестное создание?

Лейла закатила глаза и обиженно отвернулась.

— Кажется, тебе больше по душе общаться с птичками и кошечками. — Соль кивнула на Лейлу. — Я явно не похожу на питомца, но попробую выразиться на понятном тебе языке.

Ноа ухмыльнулся. У него были красивые зубы. Ровные и белые. А клыки как у вампира — вот-вот вопьются в шею.

— Закрой свой похотливый рот, — кинула ему Соль. — И ты тоже, — обратилась она к Лейле.

— Тебя смущает, что на моих коленях не ты? Или…

— Меня смущает, что вы мешаете мне учиться.

— Да ладно тебе. — Ноа откинулся на спинку стула и закинул руку на плечо Лейле, та сразу повеселела и уткнулась ему в шею. — Не будь такой занудой.

Соль молча отвернулась. Ромео с Джульеттой ее не послушали и продолжили чавкать друг другу в губы и томно вздыхать.

— Может, вам уже уединиться где-то за дверью этого кабинета? — шепнула Соль, сдобрив каждое слово щепоткой злости.

Ноа с Лейлой даже не посмотрели на нее, продолжив облизывать друг друга.

— Только если ты к нам присоединишься, — не разрывая поцелуй, промычал Ноа.

— Твою же…

Соль вновь уткнулась в учебник. Вдохнула и выдохнула. Постаралась успокоиться, поймать дзен, принять этот мир и проникнуться тленностью бытия, смириться, что не все бывает так, как она хочет, но стены кабинета философии так и не помогли ей преисполниться в познании. И ноги Ноа, которые тот закинул на стул Соль, тоже. Он толкал ее, пытаясь привлечь внимание.

— Мистер Хан, — вдруг позвала Соль, и преподаватель, записывавший формулы на доске, резко повернулся. — Демокрит говорил, что мир состоит из атомов.

— Все верно, — подтвердил профессор. — Это и есть атомистика.

— И что все происходит путем взаимодействия этих самых атомов.

— К чему вы клоните?

— К тому, что сзади меня столкнулись два атома.

Ноа усмехнулся.

— Они сцепились мертвой хваткой и своими вибрациями мешают другим атомам идти по назначенному пути. Не могли бы вы, мистер Хан, разъединить эти атомы?

Стоило профессору взглянуть на двух студентов за задней партой, как он все понял.

— Ноа Эдвин и Лейла Бав! — воскликнул он, хлопнув папкой по столу. — Штрафные работы после уроков и два доклада про Левкиппа и его ученика Демокрита Абдерского завтра к утру!

Лейла возмущенно фыркнула и, что-то пробубнив себе под нос, раскрыла тетрадь, которая все это время мирно лежала на краю парты. Ноа последовал ее примеру и придвинул к себе учебник.