Олаф Локнит - Корона Аквилонии
Городок, возле которого обосновались пуантенцы, совершенно ничем не примечателен, кроме своего расположения. По большому счету, Ортео более смахивает на громадную деревню. Город не обнесен стеной, единственное укрепление - замок здешнего барона, к которому жмутся деревянные строения. Каменных зданий (за исключением замка) только два, скромная ратуша и дом купеческой гильдии. Сам барон Ортео, заметив как возле города разбиваются шатры, мигом понял, что запахло жареным и всеподданнейшей преданности по отношению к Нумедидесу не проявил, хотя и к Просперо не подался. Барон собрал дружину в своей крепостишке, поднял мост, запер ворота и сделал вид, будто его здесь вовсе нет. Ни нашим, ни вашим, так сказать… Для провинциала простительно.
Перед закатом мы объехали место предстоящего сражения и остались довольны: Просперо, Конан и Паллантид в один голос твердили, что диспозиция в точности напоминает Битву на реке Тайбор, когда Сигиберт Великий вдвое меньшими силами разгромил немедийское войско, хитро использовав природный рельеф. Ортео построен в полуночной части пологого, но очень длинного холма, протянувшегося с Полуночи на Полдень примерно на четыре лиги. Если стоять на гребне холма лицом на Восход, то будет заметно, что возвышенности образуют некое подобие узкой долины - еще два холма находятся напротив Ортео, примерно в двух лигах. Меж ними - ложбинка, по которой проложен широкий тарантийский тракт. Всхолмья покрыты лесом, только в долине можно увидеть обработанные поля, расположенные по берегам скромной мелководной речушки.
По мнению герцога Даргена мы сейчас находимся несколько дальше к Закату, на границе баронства Ортео, но ему придется горько разочароваться.
Да, лагерь мы устроили за городском холмом, но с рассветом пешие тяжелые щитники выстроятся на склонах возвышенности и пришедшей по тракту гвардейской коннице вначале придется миновать ложбину, образовать боевой порядок (Просперо уверен, что они пойдут клином), а затем врубиться в ряды нашей пехоты, причем атаковать гвардейцы будут вверх по склону, что для конников весьма нежелательно.
Если битва развернется по планам Просперо и его легатов, конные увязнут в сражении с нашими наемниками (этой частью войска будет командовать Конан), а Просперо в это время выведет скрывающуюся за лесом гвардию Гайарда, которая обойдет королевские отряды и ударит в спину, заодно перекрывая путь к отступлению. Мы обязаны сделать так, чтобы никто из наших врагов не ушел с битвенного поля, посему за восходными холмами расставлено несколько десятков секретов, обязанных вылавливать возможных беглецов. Чем позднее в Тарантии узнают о происшедшем, тем удачнее пройдет переворот в самой столице.
– Граф, завтра ты предпочтешь мое общество или будешь оберегать Конана? - с шутливой интонацией спросил меня Просперо, когда мы вернулись в шатер его светлости, наскоро перекусить. Паллантид и граф Люксэ вежливо раскланялись и отбыли в стан своей обожаемой кавалерии, так что мы остались втроем, если не считать оруженосцев Просперо, охранявших вход в палатку. - Их будущее величество окажутся в центре всех событий, пешие щитники подвергаются куда большей опасности чем тяжелая конница.
– Ерунда, - отмахнулся Конан. - Против пехоты, которая держит плотный строй, кавалерийский удар бессилен. Я уже отдал несколько приказов, которые серьезно облегчат нам жизнь. Поставим в первых рядах повозки, как походную крепость, за повозками - арбалетчики и лучники. К утру мои орлы прокопают канаву, в которую выльем несколько бочек смолы, подожжем… Лошади испугаются огня, клин может смешаться. Просперо, ты лучше послушай нашего дорогого гостя из Латераны - он мне сегодня таких ужасов наговорил, что я готов отказаться от королевствования. Будто бы твой дядюшка и барон Гленнор занимаются в Тарантии только тем, что составляют приговоры, по которым мне придется отправить на эшафот едва не половину Аквилонии.
– Отчего же так односторонне? - оскалился я в любезно-ядовитой ухмылке. - Латеране придется организовать ликующие толпы на улицах, которые будут славословить нового государя, раздавать бесплатное вино, приглядывать за тем, чтобы восторженные подданные по пьяному безобразию не перерезали друг друга, как это случилось во время коронации Вилера. Клянусь своей честью дворянина, на улицах жертв может быть в три раза больше, чем тех, кому придется прогуляться на плаху… Месьоры, неужели мне надо объяснять вам обоим, что шутки давно закончились?
– Это понятно, - кивнул Просперо. - Мы же не малые дети, дорогой граф. Государственные соображения всегда стоят выше любой морали и принципов, мы оба отлично знаем, что нам предстоит. Кажется, в Латеране это называется "стряхнуть пыль с золота"?
– Именно. Беда в том, что пыли накопилось слишком много. Просперо, случись тебе занять трон, ты бы дрогнул? Начал бы разбрасываться помилованиями и являть высокое благородство?…
– Вряд ли, но королем я не стану по одной важной причине: не хочу брать на себя подобную ответственность.
– Думаешь, я хочу? - вдруг возмутился Конан. - Если у нас ничего не получится, в крушении Аквилонии обвинят прежде всего короля! Пришел какой-то варвар, уничтожил старые традиции, окончательно разорил страну, оскорбил своим появлением дворянство… Думаете, мы собираемся придти на все готовенькое? Нумедидес за четыре года превратил королевство в груду развалин, мы получаем в наследство больную и озлобленную на высшую власть страну! Готов проспорить собственную голову - недовольство в народе только усилится, если мы быстро не дадим людям то, что они хотят: спокойствие и достаток, возможность честно и безопасно зарабатывать свое золото! И чтобы никто не боялся, что любой другой, король или уличный воришка, отнимет у человека принадлежащее ему по праву. Легко с этим справиться? По-моему, очень нелегко!
– Однако, цель достижима, - с прирожденной невозмутимостью сказал Просперо. - Помнишь, что ты сам говорил недавно? Какое-то время "королем" будем все мы, каждое решение придется принимать всем вместе и отвечать перед богами и королевством тоже будем вместе. Поздно отступать.
– Никто отступать и не собирается, - набычился Конан. - Как говорили мои дружки-пираты с Барахас, концы обрублены. Теперь либо путь в океан, либо на дно.
Отужинав холодным мясом и начинающим черстветь хлебом, мы уже собирались расходиться - время близилось к полуночи, а вставать придется задолго до восхода солнца. Внезапно снаружи обозначилась непонятная возня, охрана с кем-то громко препиралась, послышалась сдавленная ругань… Уяснив, что случилось нечто странное мы выскочили наружу, держа ладони на рукоятях клинков.
Прекрасная весенняя ночь, небо чистейшее, черно-синее. Созвездия выложены по Верхней Сфере, будто бриллианты на блюде черного мрамора. Луна пока не вышла из-за горизонта, но на восходной стороне неба уже появилось бледное бело-оранжевое зарево.
– Ваша светлость, караул соглядатая изловил, к шатрам пробирался, - бодро отчеканил оруженосец Просперо. - Говорит, будто с поручением к вашей светлости, но мы этого человека прежде не видели.
К нам подтолкнули связанного бородатого детину с повязкой на глазу. Один из караульных предъявил отобранное у незнакомца оружие абордажный палаш.
Я моментально понял, кого привели - перед глазами встал закопченный придорожный кабак "Кролик и перепел" в Боссонии, фургон Роситы из Мессантии, сама Росита в безобразном вызывающем платье… И телохранитель моей прелестной подружки - графини, маркитантки и шпионки. Точно, он!
– Постойте-ка, - я выскочил вперед, и взглянул на Просперо: - Скажи, чтобы его отпустили! Я этого человека знаю.
– Ваш? - осведомился Конан, подразумевая Латерану.
– Ну… Почти. Неважно. Эй, любезный, тебя послала Росита?
Бородач угрюмо поглядел на меня сверху вниз и рыкнул замысловатое зингарское ругательство из богатого морского лексикона, чем немедля заинтересовал Конана, как знатока и ценителя.
– Росита говори быстро исакайт Посперро, - сообщил громила с таким немыслимым акцентом, что я незамедлительно перешел на зингарский язык:
– Почему госпожа не пришла сама? Говори, его светлость перед тобой!
– Хозяйка там, - чернобородый отмахнул рукой в сторону тракта на Тарантию. - Уйти не может, отправила меня. Велено передать: аквилонская гвардия идет ночным маршем, без остановки.
– То есть как? - тоже по-зингарски спросил Конан. - Ночной марш? Кром Молниемечущий, если герцог Дарген решился не вставать на отдых, они появятся в долине возле города через пару колоколов! Получается, наши мудрейшие планы отправляются к Сету под хвост! Вся диспозиция рухнула!
М-да, новости крайне огорчительные. Самоуверенная ретивость Шамарского герцога, посчитавшего, что мятежников стоит настичь как можно быстрее, поставила нас в труднейшее положение. Очень скоро конная гвардия подойдет к Ортео, они наверняка двигаются при факельном свете… Пуантенское воинство отдыхает, ночью сражаться невозможно. Хоть плачь, честное слово!
