Токацин - Солнечный змей
— Остановимся на ночь, — сказал Некромант, развязывая тюк с припасами. — Здесь тихо. Можешь сойти на берег, Фрисс, но спать нам лучше на воде.
— Тебе виднее, Нецис, — поёжился Речник, оглядывая тёмные деревья вокруг канала. — Что-то не тянет меня на берег.
В багровом свете заката ветки без единого листа казались чёрными. Деревья будто привстали на выступающих из земли пучках толстых корней и нависли над обмелевшим руслом. Одно из них пронизало корнями большой холм на дальнем краю набережной, и из-под них виднелись замшелые камни. В сгущающемся мраке из расщелин в камнях просачивался холодный свет, и болотные огоньки выбирались на набережную из подземного укрытия.
«Такие деревья — и ни одного листа,» — покачал головой Речник. «И вокруг листьев не видно… Сколько лет они уже так стоят?»
Всю ночь Фрисс ворочался, просыпался от неясных шорохов и вполголоса поминал тёмных богов — снилась кровь, снились развалины и мертвяки, рвущие на части живых. Аста к утру отцепилась от Речника и перебралась на спину к Алсагу — и едва-едва проснулась к завтраку, видно, и ей не удалось выспаться. Алсаг покосился на детёныша, но промолчал и даже позволил обнюхать кусок рыбы, который Некромант положил коту в миску. Аста попыталась отгрызть кусочек, но сухие волокна не поддавались.
— Умм… Нецис, зачем вставать в такую рань? — Речник протёр глаза и вылил себе на голову пригоршню воды, но даже наколдованная вода была слишком тёплой и бодрости не прибавляла.
— Мы подходим к Моагалю, Фрисс, — угрюмо отозвался Некромант. — И до полудня, когда я стану беспомощным и бесполезным, мы должны хотя бы найти укрытие. А это большой город, Фрисс. И безопасных мест там немного, а есть ли они на юго-западе, я вообще не знаю.
Речник кивнул и принялся за еду.
В свете дня то, что на закате он принял за холм, приобрело черты здания — разрушенного, пронизанного насквозь корнями дерева и обмотанного сухими водорослями. На камнях под слоем грязи проступили глубокие линии орнамента. Это был большой дом, с колоннами и барельефами, и вокруг него в мостовой ещё виднелись затянутые илом дырки под столбы ограды — или, может, подпорки светильников. Что-то тихо шуршало в нём, и Фрисс настороженно косился на развалины, прикидывая, не запустить ли туда молнией.
Флона, мирно жующая нарезанные листья и пытающаяся утянуть пучок водорослей с берега, встрепенулась и возмущённо заревела. Её взгляд был направлен на чёрное дерево над холмом. Фрисс посмотрел туда же и удивлённо мигнул — шуршали вовсе не развалины, шуршало дерево!
Кончики перистых листьев высовывались из брешей в стволе и потихоньку разворачивались, вытягиваясь во всю длину и наклоняясь к солнцу. Заросли «мёртвых» деревьев на глазах покрывались яркой листвой. Фрисс хмыкнул, глядя на недовольную Двухвостку. «Точно же! Чокра — она прячет листья!» — покачал он головой. «От жары, что ли…»
— Нецис, я нарву листьев? — он посмотрел на Некроманта.
— Не трать силы, Фрисс, — нахмурился тот. — Город рядом. Мы подплываем к Шочицалану — а там у Флоны будет более чем достаточно еды.
Листья Чокры недолго высовывались из дупел — чем выше поднималось солнце, тем меньше зелени оставалось на ветвях, и задолго до полудня листья попрятались вовсе, и деревья почернели. Флона разочарованно фыркала, провожая их взглядом.
Безлистный лес тени почти не давал, и Фрисс не сразу понял, в чём дело, когда плот погрузился в полумрак. Сплошная стена сумрака накрыла реку, и Речник тщетно искал на небе тучи. Заслон кривых деревьев, сцепившихся ветвями и перевитых лианами, расступился, и плот качнулся на волне, едва не налетев на высоченную каменную стену.
Фрисс не сразу понял, что это ворота, — щель меж массивными базальтовыми створками была едва ли с палец толщиной. Иссиня-чёрные плиты устремили навстречу друг другу заострённые выгнутые зубцы. Сухие водоросли налипли на камень, сверху его оплетал ползучий мох, побуревший и высохший на солнце. Со стены свисали сухие плети лиан.
— Уэй Тетлан, — кивнул сам себе Нецис. — Такие же, как на северном канале. Интересно, открываются ли они ещё.
— Откроются, — хмыкнул Речник, упираясь в замшелые створки и просовывая в щель короткое весло — оно выглядело попрочнее, чем шест, а проку от него было гораздо меньше. — Флона, привались с той стороны…
Колдовское течение, свившееся в спираль, едва удержало плот, когда Двухвостка налегла боком на ворота. Фрисс упёрся в другую створку, что было сил толкнул её к берегу — и плюхнулся в воду, на лету приложившись затылком о камень.
— А-а-ай! — Аста, окунувшаяся вместе с ним, хлопала мокрыми крыльями. Нецис помог Речнику забраться обратно на плот. Двухвостка, недоумённо взрыкивая, обнюхивала каменные зубцы. Они сомкнулись намертво, не оставив и просвета, и обломок весла, перекушенного базальтовыми челюстями, плавал в канале.
— Фррисс, ты не сильно порранился? — Алсаг лизнул затылок Речника, тот отмахнулся и потёр ушибленное место.
За стеной было неспокойно — что-то булькало, шуршало, шелестело, и сквозь шум до ворот изредка долетал тихий задумчивый вой. Фрисс поёжился и посмотрел на Нециса. Некромант с любопытством разглядывал круглобокие башни по краям канала — створки чёрных ворот как будто вырастали из их стен.
— Уэй Тетлан — ворота для воды, Фрисс, — размеренно проговорил он, не отрывая взгляда от башен. — Когда воды снаружи много, они закрыты, чтобы город не залило по крыши. Чем сильнее вода налегает на них, тем плотнее сходятся зубцы. Та-а, илкор ан Ургул… Работает ли костяной гребень — вот что я хотел бы знать. Побудь здесь, Фрисс. Найди, к чему привязать плот, — нам нужно устоять на месте, когда вода всколыхнётся.
«Привязать? Да нет тут ничего…» — Фрисс огляделся по сторонам, но увидел лишь покатые берега, вымощенные каменными плитами. Когда он повернулся к Некроманту, его уже не было, но что-то шуршало и поскрипывало за тёмными бойницами одной из башен. За стеной вдруг стало тихо, шелест умолк, и Речник вздрогнул — он почувствовал на себе взгляд сотен ничего не выражающих глаз.
— Хаэй! — он выставил вперёд руку с серебряным кольцом. — Кто здесь?
— Фррисс, мне это не нрравится, — шерсть на загривке Алсага поднялась дыбом. — Куда прропал Нецис?!
Тяжкий гул и скрежет донёсся откуда-то снизу, что-то лязгнуло и загрохотало — и плот, подброшенный на гребне волны, стрелой пролетел меж расходящимися зубцами и ударился о чёрную стену. Что-то тяжёлое накрыло Речника и опрокинуло, и он пришёл в себя, уже отталкиваясь от илистого дна. Сверху била по воде лапами Двухвостка, мотая головой и отфыркиваясь, по её панцирю метался Алсаг, и развёрнутые перепонки на его хвосте горели жёлтым огнём.
