Денис Луженский - Сны чужие
"Черт возьми! - подумал Серый, пытаясь осознать увиденное. - И мальчишка действительно смог это убить?!"
Яркая вспышка осветила зал, отчетливо пахнуло озоном и в эмиссара Древних с треском влип клубок голубого пламени. Тело чужака дёрнулось, неестественно вывернулось, стремясь закрутиться какой-то чудовищной живой спиралью. Похоже, необходимость поддерживать прежний облик для Лжегеверха отпала и теперь его "одежда" и лицо быстро тускнели, наливаясь однородной бледной темнотой, теряли форму, расплывались…
- Мар, делай же что-нибудь!
Бьер-Рик пятился от фэйюра, на глазах превращающегося в бесформенный клок густого черного тумана, с ладоней хорла сорвалась ещё одна шаровая молния, причинившая Лжегеверху вреда не более, чем первая. Мар-Ратш с совершенно дикими глазами чертил в воздухе пальцами какой-то знак, формируя сложное атакующее взаимодействие…
Что бы получилось у издара так и осталось неизвестным - на месте тёмного облака, всё ещё смутно напоминающего очертаниями фигуру фэйюра, возникло средоточие истинной, абсолютной Тьмы. Пространство в зале вздрогнуло, беззвучно лопаясь, прорываясь сквозной дырой в Большое Ничто.
Эмиссар отчаянно "крикнул", окатив всех в замке эмоциональной волной, где смешались в крещендо агонии обрывки мыслей, чувств и воспоминаний чужого и чуждого существа… Этим чувствам не было названий на языке людей и фэйюров… Логику этих мыслей едва можно было проследить… Воспоминания отталкивали беспощадной подробностью в самых мельчайших деталях… Всё это вспыхнуло ярким калейдоскопом и мгновенно угасло вместе с сознанием эмиссара…
Эки-Ра, сидящий на полу в неловкой позе, бессильно опустил руку. Бездонная дыра, разверзшаяся в центре Большого Каминного зала Вирт-Хорл, затянулась, не оставив после себя и следа.
- Сон! - прохрипел хальгир, медленно поднимаясь на ноги. - Этот ублюдок использовал мой сон, чтобы достать меня! Не понимаю, откуда он мог…
- Твой сон? - переспросил Бьер-Рик, нервно потирая пальцами лоб.
- Да, мой сон… Вернее - почти мой. Город был другой, но в остальном всё… так похоже…
- Не думаю, что он и впрямь мог узнать что тебе снится, - пробормотал Мар-Ратш. - Скорее он нащупал внутри тебя "область страха" и ударил в неё силой своего разума, подменив детали твоих видений собственными фантазиями.
- Так значит, это не было чем-то, что случилось по-настоящему? - Бьер-Рик, похоже, готов был облегчённо вздохнуть. - Ты ведь сказал "фантазиями", Мар, я не ослышался?
- Было, - мрачно отрезал Эки-Ра. - Не радуйся понапрасну, дядя. Может, эта тварь и воспользовалась моими страхами, но то, чем он их дополнил - не его фантазия. Нет, он определенно знал то, что показывал. Потому, что я видел последствия - целые миры, где не осталось ничего, кроме пепла.
- Эта башня, там - в видении, - Харт решил, что пришедшая ему в голову мысль достаточно важна, чтобы её стоило произнести вслух. - Мне она показалась похожей на те, что мы строим вокруг Врат.
- Мне тоже, - с хмурым видом подтвердил Мар-Ратш.
- Глупцы! - Эки покачал головой, словно не веря услышанному. - Ведь ты же сам говорил мне, издар, зачем нужна Древним сила Виар-Та-Мирры. Вы отковали чужакам тот меч, который они искали, но вот о щите для вас ваши могущественные "друзья" вряд ли позаботились. Интересно, сколько миров успеет сжечь дотла наш Дар, прежде чем Долину настигнет ответный удар?
- Ронтова кровь! - Бьер-Рик в ярости сжал кулаки, вперив взгляд в хальгира. - И почему я сейчас верю тебе, когда мне так хочется просто избавиться от тебя и забыть всё тобою сказанное?! Будь ты проклят, сын Грид-одра! Пока ты не заявился сюда, я точно знал, что в моих руках судьба всей Долины Арк! А теперь!…
- А теперь она по-настоящему в твоих руках, - Эки-Ра смотрел на старшего родича исподлобья. - У тебя есть власть, говоришь? Что ж, отлично! Значит, быть Арку или не быть - зависит от тебя, дядя. Решение… оно теперь за тобой.
Глава пятнадцатая
Что такое преданность? Слепая готовность подчиняться или безграничная вера в правоту того, за кем ты следуешь? Выполнение данных клятв или сами клятвы, о которых тебя никто и никогда не просил? Вот ты пообещал самому себе, что не предашь - и не предаёшь. А вот ничего не обещал, и даже не думал обещать… и всё равно - не предаёшь. И не уходишь, даже когда всё говорит против того, чтобы по-прежнему оставаться рядом.
Наверное, преданность - она сродни любви. Никогда не подозреваешь её в себе, пока не станет слишком поздно, чтобы пытаться изменить неизбежное. Просто однажды вдруг понимаешь, что уже не принадлежишь одному лишь себе… и молча смиряешься с клеткой, в которую угодил. Ибо с самим собой спорить трудно.
Крайт не смог бы объяснить, почему он не ушёл. Ну, Кьер-Ард - это понятно, у него обязательства толще цепей подъёмного моста. Старый вояка, может, и рад был бы бросить хальгира, но не может - долг не пускает. Правда, говорить с Эки-Ра совсем перестал, и когда видит его рядом с Бьер-Риком, кулаки так стискивает, что аж хруст слышен.
Линн-Ко, пожалуй, меньше других неодобрение выказал. Хотя что его-то удержало при Эки - неясно. Вроде, и надобность в лекаре отпала, и обещание своё тот выполнил сполна. Однако же, тоже не ушел. И отношения своего, кажется, к шавашу не переменил.
Вот о своём решении Крайт предпочитал даже не задумываться. Потому как боялся, что только и останется ему - признать себя помешанным. Ведь коли с безумцем знаешься, сталбыть и у самого в голове мутится. А Эки-Ра, несомненно, безумен. Разве фэйюр в здравом рассудке признает себя побеждённым, когда столько усилий потрачено и до победы остаётся лишь руку протянуть? Своими сомнениями он рискнул поделиться с Линн-Ко, когда они остались наедине. Нолк-лан внимательно выслушал и покачал головой:
- Не всё так просто, как ты думаешь. Эки не отказался от победы, наоборот - он сделал к ней самый решительный из шагов. Может статься, другого шага в его положении вовсе не было. И хорошо, что он всё-таки это понял.
- Но Кьер-Ард, кажется, так не считает. И остальные - тоже.
- Кьер-Ард ошибается. Он полагает, что сын предал память отца. Ему легче принять Эки чувствующего, чем Эки думающего. Что бы Эки-Ра ни говорил нам в доме Неврута, Кьер-Ард понял для себя одно: хальгир собирается отомстить. Он не одобрял этого стремления, но мог его понять. А вот когда Эки сумел перешагнуть через свои личные обиды и, наконец, послушался не сердца, но разума - выбор хальгира сразу отдалил его от многих, кто шёл за ним. К несчастью, это было неизбежно.
