Мария Версон - Огни Ринеля
- Но Амит ещё молод, его можно перевоспитать, привить ему некоторые ценности. - Начал было протестовать Тео, но Млинес подняла руку, в знак того, что не желает больше ничего слышать.
- Поэтому то, Тео, ты и не получил этого письма - ты видишь только лучшее в людях, ученикам Храма... это ни к чему.
Тот ухмыльнулся, глянув на Стижиана, и подумал о том, что последние слова Млинес были ни к месту. Его сын отличался большей добротой, чем он, а невнимательность и рассеянность не единожды ставили его под удар. Но быть может, думал Тео, такому авторитету как наставнице Млинес видны черты характера, которые любящий отец просто не способен увидеть.
Внезапно, Стижиан глубоко и очень громко вздохнул, потер нос и перевернулся на бок:
- Результат на лицо. - Одновременно проговорили мастера, и на этом их разговор закончился.
На четвертый день Амит все же пришел к выводу, что он таки балбес. Но не простой какой-нибудь, а высокопробный и качественный. Но для того, чтобы прийти к этому несложному и весьма логичному умозаключению, ему нужно было отправиться на юг города, к реке с небольшим водопадом, прикрытым высокими массивными деревьями. Найти этот водопад можно было только по звуку и то не всегда: стоило появиться легкому ветру, как шуршание листвы приглушало звон, и водопад словно бы исчезал.
Он был не высокий - пять, может шесть метров, и перетекал в небольшое озерцо, бывшее взрослому монаху максимум по пояс. Неглубокое озеро можно легко не заметить и свалиться прямо в воду: во все времена года листва покрывала его гладь.
Амит сидел в полутора метрах от водопада в позе лотоса на не большем камне, выглядывающем из-под воды. Его тяжелый плащ уже давно свалился с колен и покоился на дне под прозрачной водой. Светлые волосы, обычно собранные в хвост, спадали с плеч и, мокрые, прилипали к спине. Яркие голубые глаза постигло нечто тусклое, отчужденное, далекое от реальности, и, не смотря на то, что они были открыты, монах не видел ничего.
Монотонный шум водопада, журчание воды, шелест листьев - все это сливалось в единую симфонию, успокаивающую, убаюкивающую, уносящую своего слушателя в далекие-далекие края, где не было ничего, кроме него и его разума.
Амит не знал сколько прошло времени, не знал, что прошло четверо суток, не знал, что вот уже два дня весь монастырь стоит на ушах и пытается его найти. Он не думал об этом.
Оставаясь наедине со своим разумом, растворенным в окружающей его воде, он сам не мог толком сказать, о чем думал: беспорядочный поток перебивающих друг друга мыслей, возникающие из неоткуда образы утонувших воспоминаний. Его первая любовь, веселая жизнерадостная девчонка, мечтавшая о поцелуе и потому переставшая с ним гулять. После мыслей о ней всегда почему-то всплывало лицо мамы. Амит объяснял это тем, что его мама тоже очень красивая и по-прежнему молодая, вот его подсознание и сравнивало её с той девчонкой. А иногда была и тишина.
И этот чертов Стижиан. Пяти лет Амиту было мало, чтобы понять - если бы не его козни, никто бы никогда и не узнал, что Стижиан - великий. Конечно, когда-нибудь это бы стало понятным, но не в монастыре. И Тео с Млинес... Она вечно хихикает, он ей вечно поддакивает, и, не смотря на многочисленные просьбы Амита расселить его и Стижиана по разным комнатам, их все равно оставляли жить в одной келье. Почему? Видимо, Млинес очень уж сильно старалась их сдружить, интересно, кстати, зачем? Они что, подвиги вершить будут вместе?
Стало тихо. Подозрительно тихо. Тишина была столь противоестественной, что даже Амит, хоть он, по сути, находился в состоянии толи сна, толи медитации, услышал эту тишину. Не было ветра, но не это пугало: не было слышно звона водопада. Вода исчезла, исчезли её капли, воздух, казалось, замер. И так несколько часов, бывшие для Амита считанными секундами:
- Знаешь, одна девчушка из Монтеры регулярно собирает здесь грибы. Сегодня она прибежала домой вся в слезах, в истерике, тянула папу за руку и сказала ему, что сказочный дух реки покинул озеро и вода улетела в небо. - Голос Млинес не просто разрезал сладкую тишину, он скомкал реальность словно тонкий лист бумаги и сжег его. Затем молодой монах услышал, как по поверхности воды пошли круги, как мастер приближалась к нему, к камню, на котором он сидел. - И мантию утопил... ну что за ребенок.
Амит открыл глаза и уставился на свои колени, на складки кожаных брюк, где застыли капли воды. Сам он был бледен, с опухшими веками и огромными мешками под глазами, приобретшими сине-розовый цвет.
- Судя по твоему нездоровому виду, ты здесь как раз с тех пор, как мы тебя ищем. Впредь, если захочешь остаться наедине с собой, ты предупреждай, хорошо? - Послушался громкий всплеск воды и на свет показался промокший, но ничуть не пострадавший от этого плащ. - Ну вот, - Млинес без труда тряхнула его, - зато теперь он точно чистый, - и кинула на плечи Амита. - Ты... - Сощурившись, она посмотрела наверх и улыбнулась. - Тебе следует почаще единиться с природой.
- Как вы узнали где я? - Спросил он, и, не узнав свой голос, прокашлялся.
- Амит Амфитеа Ронора Лоури, ты забыл, кто я?
- Нет, простите, Сен-Ин. - Он продолжал отупело смотреть на свои колени.
- Амит... Ты давно видел свою розу? Или у вас, у старшеньких, не приятно ходить в розовый сад?
- Давно. Несколько лет прошло. Там не на что смотреть - моя роза на пределе.
- Верно, алая часть твоей розы действительно на пределе. - Млинес села рядом, тоже в позу лотоса, и Амит сразу не обратил внимание на что, то он сам-то на камне, где он сидит, помещается с трудом, а мастер сидела на воде, абсолютно не подавая виду. - Но иногда в нашем саду растут синие розы. Видел такие?
- Видел. Розы целителей. Их мало, но попадались пару раз. И что?
- Амит, - Млинес, заулыбалась, но тут же скривилась мордочку - забыла о том, что если она может ходить по воде, это не значит, что её одежда не промокнет, - на твоей розе появился один синий лепесток. Даже не синий, а голубой. Наверное даже бирюзовый.
Монах молчал, продолжая смотреть куда-то вперед, сквозь чистую воду, где виднелось дно, усыпанное мелкими камушками. Он все ещё спал, или же находился в полумедитативном состоянии, и лишь часть его сознания пребывала в реальном мире. Млинес пристально смотрела на него, а потом подняла голову к небу. Сразу и не заметно, но солнце над этим местом было несколько более тусклым, чем вокруг. Несмотря на ясный солнечный день и утихший водопад, на находящихся рядом с ним двух монахов падала огромная и бесформенная, полная движения тень:
- Ты не целитель, Амит. Не бывает целителей, которые могли бы сражаться так хорошо, как ты. И не бывает монахов, которые смогли бы исцелять серьезные раны людей. Ты медиум, Амит. И хочу заметить, чертовски сильный.
![Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]](/uploads/posts/books/66124/66124.jpg)
