Хаген Альварсон - Девятый Замок
Снорри потоптался, потом огляделся. Тишина. Снег. Оборванное небо, застрявшее в чёрных кронах деревьев. Небо серое, совсем не такое, каким оно отняло мир у Снорри, — не синее…
Сын Турлога подтянулся, наклонил ближнюю ветвь, и надел на неё оберег. Кусочек янтаря, что дала ему мать перед смертью.
— Снорри, ты… — начал Эльри и осекся. Взор сына мёртвых родителей был неуютно-острым.
— Пусть улетает, — еле слышно молвил Снорри. — Любимых надо отпускать. Это дело слишком затянулось, а Йолль — хорошее время завершать дела и рубить концы.
Эльри кивнул.
— Понимаю. И у меня есть что подарить.
Он снял браслет из тусклой меди и одел на ветвь.
— Его подарил мне мой побратим Фрор сын Фаина, а я подарил ему подобный. А после дружба наша закончилась, как водится, из-за женщины. Быть может, расскажу потом.
— Это не обязательно, — сказал Снорри.
— Йолль — лучшее время вершить начатое, — пожал плечами Эльри.
* * *
В ту зиму холостяки отмечали Йолль у Сидри Плотника. Снорри и Эльри тоже пригласили. Все напились, а потом Эльри стал рассказывать разные весёлые истории, и гости так хохотали, что дом Сидри чуть не развалился. Пришлось напоить бродягу так, чтобы он утратил дар речи и свалился под стол. Наутро у всех было похмелье, а Эльри ходил, как ни в чем не бывало. Его зауважали ещё больше.
* * *
Медный браслет, который Эльри подарил Старому Балину, не исчез, однако странным образом врос в кору, и Эльри не стал его выковыривать. "Забрал себе", — усмехнулся воитель.
А янтарная птица Снорри исчезла. Пивовар был рад. "Я боялся, что найду её там", — признался он позже. От сердца отлегло. Хотя иногда хотелось вернуть тепло янтаря.
* * *
Весной Эльри обзавелся собственной избушкой. На Андаре сошёл лёд, близилась пора сплавлять лес, ехать на торги, заготавливать древесину. Эльри и тут проявил себя. Всё же не зря он странствовал — знал, где какой лес можно сбыть с большей выгодой. Да и работы дровосека не чурался. Его выбрали главой лесорубов — ингмастером. Ни разу не пожалели, хотя и не по душе пришёлся тот выбор альдерману Свенсону.
Теперь Эльри Бродяга со смехом вспоминал о походе в Сторвег…
* * *
Правду молвить, не все верили, что Эльри Бродячий Пёс в прошлом был воином-наёмником. Мол, выдумывает, чтобы его уважали и боялись. "Ты бы ещё берсерком прикидывался", — говорили шутники. Эльри в ответ корчил жуткие рожи, рычал и смешно вращал глазами. Все бы и дальше так потешались, если бы в Норгарде не объявилась банда Ахага Кривого.
Ахаг бан Харуг, известный ещё как Кривой, был грэтхеном, как и вся его дружина. В былые времена этого было бы довольно, чтобы жители Норгарда разорвали бы в клочья таких гостей, памятуя вероломное убийство Нори Башмака. Собственно, Грамовы "ясени битвы" уже обнажили клинки, когда Свен Свенсон произнес холодно:
— Отставить! Это мои гости!
Огненной пощёчиной был тот приказ для Грама Гримсона. Он зло и бессильно зарычал, отвернулся и ушёл прочь. И все его люди — с ним. Грэтхены скалились и улюлюкали им в спину.
Три дня гостевали они в Норгарде, под опекой старосты. И не сказать, чтобы горожане сильно им обрадовались. Ну, разве что Этер — люди Ахага любили выпить и щедро платили, а раз так — Этер принял бы хоть пса Манагарма, хоть самого Хельгрима, Князя Тьмы. А грэтхены этим и пользовались.
Уж на что цверги дурное племя — да только они неразумные зверушки против грэтхенов. Цверги были дикарями — грэтхены же постигли кузнечное и оружейное дело, знали толк в зодчестве и механике, судостроении и алхимии, да и в мастерстве убийства, следует признать, тоже…
Это уродливое занятие было как раз для таких уродливых созданий. Ростом не превышая пяти футов, грэтхены были похожи на ощипанных бесхвостых обезьян, какими их описывают путешественники. Их мощные руки свисают едва не до колен, а ладони и ступни так широки, что грэтхены редко стягивают с мертвецов сапоги и рукавицы — разве только на продажу. Их серая кожа с едва заметным желтым или зеленым отливом, в жару источает зловонную слизь, как лягушачья шкура. У одних лица широкие, плоские, скуластые, нос напоминает свиное рыло, глаза же — круглые, желтые, навыкате. У иных лица вытянутые, будто крысиные морды, носы длиннющие, а глазки — мелкие, темные. Уши всегда торчком. Волосы у них редкие и похожи на водоросли. Говорят, три больших племени у этого народа. В старые времена их раскидало по миру. Одни — их зовут Зелеными — живут на бескрайних болотах Харота, где ведут непримиримую войну с племенем вердов-главинов. Иные, Желтые, заняли большие острова между Эльдинором и Морхэлем. А Рыжие, самые малочисленные, влачат жалкое бытие в Альвинмарке, стране сидов, скрываясь в чащах и подземельях…
Ахаг и его головорезы были из Желтых. По городу ходили, выставив напоказ кривые мечи и ножи, которые носили без ножен, просто заткнув за пояс. И многие боялись наглых стальных ухмылок клинков и их хозяев. Грэтхены словно вознамерились разозлить горожан, так высокомерно и презрительно они держались, всё время грубили, ругались, приставали к женщинам, не упускали случая что-нибудь сломать, разбить, дать кому-нибудь пинка, толкнуть, опрокинуть, отобрать понравившуюся вещь… Люди уже хотели было сойтись на тинг вне очереди, призвать Свена к ответу и просить его выпроводить незваных гостей согласно обычаев и законов, но не успели.
Эльри вернулся с торгов…
* * *
— Ахаг! — воскликнул Бродяга со злой радостью. — Ещё не сдох, ты, ублюдок больной ослицы!
— А, Эльри! — осклабился Ахаг. — Мир тебе, Эльри! Видел я твою матушку, привет передал! Большой да толстый, она довольна осталась. Просила и тебе при случае передать!
— Ты что же, знаешь его? — спросил Снорри.
— Я рассказывал про Кривого, — усмехнулся Эльри. — Тот ещё выродок. Хуже меня. Снорри, сделай одолжение, найди Грама и его людей и попроси прийти к Старому Балину. Найди как можно больше крепких спокойных парней, знаешь, которые не ищут драки, но и не бегают от неё, и пусть идут туда же к дубу.
— Что ты задумал? — с тревогой спросил Снорри.
Эльри улыбнулся жёстко и грустно.
— То, о чем люди рассказывают у очагов тёмными зимними вечерами. Месть, друг мой, месть и гибель!
* * *
— Ахаг! — звонко крикнул Эгги Ёкульсон. — Ты в трактире, ублюдок? А ну выходи, ты, паршивый кусок дерьма!
— Не понял? Кто там пищит? Знаешь, что по пятницам с пискунами делают?