Л. Астахова - На этом берегу
Мысли уносили Гилда не столь далеко, в пределы соседнего герцогства. Насколько разными были повелители людей, как разнились их слова и приказы, объяснялось ли это тем, что лорд Ариверст, в гарнизоне которого Гилд служил, имел хоть каплю одной с ним крови? Он умел сдержать и своих командиров, и попов, не было в них столь оголтелой ненависти к иному роду. "Если это так, лишь потому, что в нем есть смешанная кровь, то плохи наши дела!" — резюмировал Гилд. Он даже подумывал уже о том, что они с Рианом могли бы перейти границу и поселиться в лесах владений Ариверста, но вовремя вспомнил, что и этому лорду последнее время приходилось отвечать гонцам соседей, которые требовали изгнать из земель альвов. Сколько еще сможет противостоять натиску соседей благородный лорд, да и стоит ли подвергать его лишним испытаниям? Невеселые мысли кружили в голове Гилда, когда Риан вышел от старосты мрачнее черной тучи.
— Что случилось?
Тот в ответ грязно выругался, припомнив словарный запас, явно почерпнутый во время службы в армиях людей.
— Так я и знал. Знал, что рано или поздно они и сюда доберутся.
— Кто они?
— Людские князья и попы. — Фыркнул Риан. — Зимой действительно приезжал герольд от самого герцога Гоярского с указом выдать места поселений нелюдей. Не к осени, так к зиме тут обязательно появятся солдаты с приказом убить всех, кто не из рода людского. Нас покрывать никто не собирается, само собой.
— Я так и знал, — Гилд словно омертвел, — но что же делать? Может, стоит уйти во владения Ариверста, хоть временная, но защита, к тому же он берет альвов к себе на службу. Хотя… о, Эру, что я говорю!
— Время еще есть, и пока мы никуда из этих лесов не уйдем. — Отрезал бывший воин тоном, не терпящим возражений. — Муку купить нам разрешили, прочь никто не гонит. Пока. А до осени надо еще дожить. Там поглядим.
Он не обманывал себя и не обольщался, что герцог забудет о своем намерении очистить землю от остатков чужого народа. В случае чего, всегда найдутся те, кто напомнит. Те же священники не успокоятся никогда. Не этот герцог, так его сын или внук доведут дело до конца. Даром, что у альвов век долог, все равно всех не переживешь. Просто теперь Риан не был совершенно одинок, у него был друг, с которым можно было разделись все невзгоды и все радости. Одному он научился у людей — это не загадывать далеко вперед, когда будущее покрыто мраком и неизвестностью. Впереди было лето, впереди была осень, и если уж у них с Гилдом остались только они, то не следовало тратить время на преждевременные переживания.
Примерно об этом он и рассказал своему сородичу, пока они ходили между лавками. Сначала обменивая шкурки на мешочек соли, несколько вязанок прошлогоднего лука, горшок со смальцем, словом купили то, без чего в хозяйстве было не обойтись. Возле купеческих возов остановились, выбирая что-нибудь взамен износившихся за зиму вещей.
Все это время Гилд молчал, известие об очередной облаве слишком подействовало на него. И сейчас, как он ни старался, не видел смысла ни в покупке еды, ни в пребывании в деревне. Может быть потому, что за каждую радость в жизни ему всегда приходилось платить сполна, а ведь он был так рад поселиться в этих местах рядом с другом.
Из горестных раздумий его вывели слова сородича.
— Смотри, какая хорошая рубашка, — оживленно заговорил Риан. — По-моему как раз на тебя.
Он показал на интересовавшую его вещь, сшитую из ткани, выкрашенной в необычный ярко-синий цвет. Кивнув купцу, альв взял рубашку с воза и приложил к плечам Гилда, как бы примеряя.
— Тебе идет, — улыбнулся он. — Красиво. Тебе нравится? Давай купим?
Гилд обалдело хлопнул ресницами, еще не совсем понимая, нужна ли ему теперь вообще какая-нибудь вещь. Поняв его состояние, Риан коснулся руки, чуть сжав запястье, и с улыбкой заглянул в глаза, словно говоря, мы же живы, нас двое, стоит ли горевать? Гилд улыбнулся в ответ и кивнул.
Купец подозрительно покосился на двух длинноволосых парней, не сразу признав в них альвов. Они щебетали на своем звонком языке как птицы, улыбались друг дружке, да так ласково, что становилось не по себе. Вроде бы и мужики как мужики со шрамами на рожах, а ведут себя словно малые ребятишки. Глупо как-то.
— Чегой-то они так рыгочут? — спросил его помощник, молодой щербатый парень.
— А хрен их разберет.
— Точка-в-точку как парень к девке подкатывается. Виданное ли дело, чтоб мужик мужику подарки дарил?
— Ну, так за жопу же не щиплются. — Одернул его купец, смутившись подкинутой шалопаем гнусной мыслишки. А ну как правду говорят, что энти нелюди живут меж собой как придется, стыда и закона не знают.
— Покупать будете? Аль тока лапать?
— Будем, будем покупать. А что у тебя еще есть?
Вот это был разговор. Купец достал еще пару рубашек, не слишком ношеных, совершенно новые сапоги, зачем-то женский платок, серебряный браслет.
Риан повертел в руке браслет. Грубая работа, жалко только испорченного металла и яшмы.
— Это еще зачем? — спросил Гилд.
— Может быть, Лите понравится… — с сомнением в голосе сказал Риан.
Сомневаться не было необходимости, Лита обрадовалась бы любой побрякушке, но альву претило дарить лишь бы что. Он не мог так поступить. Лучше вообще никаких подарков. И он положил браслет на место.
— Некрасивая вещь. — Согласился Гилд, уловив ход мысли друга. — Ты прав.
Купцов помощник тихонько хихикнул.
— Ишь ты, не понравился знать полюбовнику браслетик. — Пробормотал он, истолковав слова альвов по-своему.
— Да замолкни ты, губошлеп драный, — шикнул на говоруна купец. — Еще уйдут, ничего не купив.
— Очень уж мне интересно, как они друг дружку лапать станут.
Парень схлопотал от хозяина подзатыльник, замолк, но не переставал поглядывать на нелюдей.
Тот, который с волнистой темной гривой, слишком уж ласково улыбался другому, с серыми волосами. По их лицам трудно было угадать возраст, но темноволосый был младше, и кажется, очень привязан к своему сородичу. Вроде бы не сын, и не брат, совершенно ничего общего в облике. Доводилось слышать, что остроухие грешат меж собой, и при взгляде на отношения этих двоих слухи эти вроде как бы и подтверждались. Нормальные мужики не покупают рубашку даже самому закадычному дружку. Вот как! А чо? У степняков такие дела в порядке вещей, чтоб купить себе и девку в наложницы, и мальчишку посмазливее.
Альвы меж тем выбрали себе рубашки и стали смотреть сапоги, а затем, взяв в придачу, овечье одеяло, закончили щебетать на своем непонятном языке, и тот, что был посветлее, стал торговаться и просить снизить цену, точь-в-точь как это заведено у людей. Сторговавшись с купцом, оба перешли в другой ряд, где слежка щербатого помощника была вознаграждена сполна. Темноволосый потянул приятеля за руку, указывая на разложенные украшения из серебра. Светлый кивнул в ответ, и вместе они стали рассматривать витые браслеты, фибулы, кольца и серьги. Длинные чуткие пальцы, так непохожие на рабочие руки крестьян, перебирали серебро, будто играя с ним, и каждая вещь искрилась под взглядом их ясных глаз. Щербатый осклабился, наблюдая за выбором. Наконец, альвы остановились на граненых с чернью серьгах, в которые умело была вставлена синяя словно небо бирюза. Тут парень недоуменно пожал плечами. Хоть острого верха ушей альвов ему было и не видно, но то, что серег ни один из них не носил, он разглядеть сумел. Похоже, что подарок предназначался не им, а кому-то другому, или другой, но парень скривился, ему приятнее было думать, что баба тут не причем.
