Феликс Крес - Королева войны
— Ничего она мне не сделала. Это я сегодня занимался тем, что втыкал отравленные шипы.
— Расскажи как. В самом деле, хоть что-то по-другому.
Он рассмеялся. Акея распространяла вокруг неизменно теплую и приятную ауру. Он не в состоянии был ни переживать, ни гневаться, когда она была рядом.
Ваделар посерьезнел.
— У меня такое чувство, что я повел себя нелояльно по отношению к тысячнице Терезе, — сказал он. — Да, она, конечно, сука. Но войску нужны такие суки. Пока я ехал сюда, я думал о чем угодно, только не о ней. Но теперь приходишь ты и спрашиваешь, куда она мне воткнула отравленный шип… Так вот — никуда. Она меня укусила, именно так. А я этого заслужил, Акея. Ибо повел себя с ней нелояльно.
Акея наклонила голову, слушая. Слушать она умела.
— Я ведь рассказывал тебе о пуще и о том, каковы планы Кирлана. Так вот, та женщина-гвардеец, которую они прислали… — Он в нескольких словах поведал о том, какое впечатление произвела на него Агатра. — А по отношению к Терезе я чувствую себя нелояльным, поскольку разделяю ее сомнения. К ней нельзя относиться таким образом. Либо Кирлан ей доверяет, либо нет. Иногда я стараюсь ограничивать ее влияние, ибо и в этом, в числе прочего, состоит моя задача, задача наместника трибунала. Но… держать в тайне уже назначенный срок перевода гарнизона на военное положение? А если бы она узнала об этом уже сегодня? Она спросила меня прямо — слышишь, Акея? — так вот, она спросила меня прямо: «Они что, боятся, что я со дня на день объявлю пограничье независимым княжеством?» И что я должен был на это сказать? Как женщина — она змея и сука, но как тысячник легиона? В самом ли деле комендант Тереза начнет завтра подготовку к вооруженному маршу на Кирлан? Заключит союз с войском Сей Айе и бандами громбелардских разбойников, после чего присоединит Громбелард к пуще, создав союз двух новых королевств со столицей в Акалии? Как можно относиться таким образом к заслуженной и прославленной женщине-воину, которая никогда даже единым словом, а тем более поступком, не пошла против интересов империи? Есть ли в ее славном прошлом нечто, о чем я не знаю? Какое-то пятно, тень, изъян? Не может быть. Учитывая занимаемый мной пост, о таком я должен был бы знать.
— Твои сомнения показывают тебя с лучшей стороны, — сказала Акея. — Но я ведь знаю, что ты человек исключительный, из тех, кого не испортит ни власть, ни… Помолчи, сейчас скажу я. А скажу я о том, что ты сообщил ей то, что тебе было позволено сообщить. В этом нет ни твоей вины, ни проявлений какой-либо нелояльности.
— Нелояльность — это нелояльность, Акея, — отрезал он. — Личная или нет…
Неожиданно он начал сумбурно рассказывать обо всем. Об очень, очень важных делах. О том, что не решался сказать уже много лет.
— Акея, разве ты не видишь, что что-то идет не так… во всем мире, во всей Вечной империи? Смотри — восстания в Морской провинции время от времени происходили и раньше, но это были обычные бунты, не вызывавшие особых хлопот с военной точки зрения. Высокородные гаррийцы шумели о независимости, но за ними не стоял народ, впрочем, знают ли гаррийские магнаты вообще о каком-то там народе? Откуда им знать — их интересует лишь независимое королевство, а не народ. Все мятежи там выглядели именно так. Все, кроме последнего. От империи оторвали два маленьких островка, забытые клочки земли на Просторах. Агары. Теперь мы пытаемся забыть это название. Но они там есть. Два островка, маленькое пиратское княжество.
— Ну а, собственно, почему это так важно? Я слышала об этих… Агарах.
— Почему важно? Потому, что, подавив бунт крупной провинции, имперские войска не в состоянии отвоевать двух островов! Слишком далеко. Слишком дорого. Ну и слишком рискованно. Сразу же после восстания наш флот был слаб и понес значительные потери в борьбе с гаррийскими мятежниками; требуются деньги и время, чтобы вернуть ему прежнюю силу. А морским разбойникам, многочисленным и воинственным, нужны были свои порты, чтобы переждать шторм, возможно, они также хотели иметь какой-то… дом и край? Дом и край. Акея, это очень опасные слова. Во имя этих двух слов армектанское королевство когда-то завоевало весь Шерер. А теперь огромная империя, названная «вечной», не в силах справиться с какими-то разбойниками-моряками, которые когтями вцепились в две скалы и готовы скорее утопить награбленное, потерять все корабли, сложить на дне морском свои кости, чем пустить на Агары… захватчиков! Почему? По какой причине они сочли эти острова своими? А может быть, у них просто никогда не было никакой родины?
Ваделар встал и начал ходить по комнате. Жестикулируя, он с жаром излагал свои доводы, что позволял себе редко. Акея молча наблюдала за ним.
— А ведь Громбелард уже распался, — продолжал наместник, беспомощно разводя руками. — По другим причинам, но, похоже, необратимо. Мы наблюдали за его распадом из Лонда, помнишь, что я тогда говорил? Дикий край, населенный столь же дикими горцами… он никогда не был полностью под контролем. Да и зачем? Пастухи, резавшие друг друга в деревнях у подножия гор, сведение взаимных счетов между всевозможными головорезами и бандитами, сбежавшими за перевалы и вершины, — все это никого не волновало. Мы положили конец вылазкам громбелардских разбойников-рыцарей, завоевали их горные крепости и превратили их в города, там появилась какая-то торговля, ремесло… Все это, лучше или хуже, какое-то время существовало относительно спокойно — чтобы вдруг из-за горстки безумцев, играющих с висящими над миром силами, рухнуть и погрузиться в хаос. Но ведь причина этой трагедии — не Полосы Шерни и Ленты Алера, но мы, существа, наделенные Шернью разумом! Похоже, был заключен некий тайный союз, ибо я не вижу лучшего объяснения тому, чтобы вновь сбросить Громбелард в бездну полного беззакония. Что там теперь осталось? Несколько наполовину покинутых городов, из которых давно уже сбежали все, кому было что терять… Дикий тракт, по которому никто не осмеливается путешествовать без сопровождения надежного отряда… Ведь Тереза справедливо требовала еще три года назад, чтобы ее гарнизон был приведен в полную боевую готовность. Вопрос лишь месяцев — когда вооруженные банды снова нападут на деревни в Армекте и Дартане, чтобы затем сбежать от погони в дикие горы. Как много веков назад! Мы отброшены назад на целые века!
— Требование Терезы не было выполнено, так как на это не нашлось денег, — заметила Акея.
Ваделар неожиданно опомнился. Более того — он понял, что эта тихая и спокойная женщина, постоянно поглощенная заботами о ребенке, сторонящаяся от всего, что составляло его жизнь, вовсе не слепа и не глуха… и не глупа.
