Анна Этери - Похищение зеленой хризантемы
Однако, девчушка, вопреки опасениям Шензу, похоже, не собиралась его убивать, только неопределенно хмыкнула и, мимолетно улыбнувшись, отвернулась и отворила ворота. Юноша осторожно вдохнул, осознав, что воздух давно не поступал в легкие, и собрался было обратится к пугающей особе, логично заключив, что она может провести его в дом, раз столь свободно открывает пути, ведущие к нему, но несколько запоздал.
Приоткрытая створка жалобно поскрипывала на сквозняке, грозясь захлопнуться, и Шензу уперся в нее рукой, предотвращая неизбежное. Незнакомка уже пересекла площадку перед домом, что представляла собой дорожку, обсаженную цветами и аккуратно подстриженными кустами — с какой стороны не взгляни — умиротворяющая картина, залитая золотистым солнечным светом. Это придало юноше мужества, и он, с замиранием сердца и каким-то необъяснимым чувством тревоги, вошел на территорию загадочного особняка, овеянного дурной славой, если верить Фитеуме. Теперь, самое важное — дотащить посылку в целости и сохранности. Он, приободрившись зашагал ко входу. Все-таки у него чертовски интересная работа!
Что- то сверкнуло в дверях дома, как отблеск падающей звезды на воде, и из недр жилища раздался душераздирающий протяжный вопль. Юноша вздрогнул, словно пронзенный в самое сердце стрелой, и увидел, как ранее замеченная им девчушка, шагнула в дом, обнажив устрашающий меч.
Поборов очередной вспыхнувший приступ нерешительности он осторожно, поминутно прислушиваясь к утихающим уже пугающим звукам из особняка, приблизился к распахнутому проему и опасливо заглянул внутрь. Тишина. Косые лучи зеленоватого солнечного света. Обстановка напоминающая полуразрушенный временем храм, танцующие пылинки в воздухе. И неподвижное тело в кресле посреди зала.
Шензу судорожно вцепился в дверной косяк в попытке сохранить сознание и равновесие. Неужели это та девочка постаралась? Впервые за день в голове мелькнула мысль о том, что его новая работа даже чересчур интересна. Но кто тогда кричал? Да и смутно доносившийся звон, сопровождаемый невнятными вскриками и топотом, доносившимися откуда-то сверху величественной лестницы белого мрамора, дарил надежду на присутствие живых в доме. Вот только, велика была вероятность того, что эти живые куда как опаснее мертвых. Зайти ли? Юноша нащупал посылку в сумке. Только зайти, оставить коробочку где-нибудь на видном месте и побыстрее унести ноги? Или все же найти того, кому можно ее отдать?
Еще один шаг внутрь; вспыхнувшее золотистыми бликами на солнце облачко пыли, и тяжелая входная дверь с жутким грохотом захлопнулась за его спиной.
* * *Анемон очнулся от ужасающего крика, ворвавшегося в его мозг, но даже не пошевелился. Когда он успел уснуть? Только и хотел, что проверить глубину чувствительности новой домработницы, как… Впрочем, не важно. Он чувствовал в доме постороннего. Еще одно сердце билось так близко от него, еще одно дыхание сокращало легкие. Почти неуловимо просачивался страх. Не его.
Анемон медленно встал с кресла, и также медленно повернулся к гостю, замершему с широко открытыми глазами напротив него: подросток со светлой шевелюрой, с побледневшими тонкими губами, в одежде почтового работника. Больше всего Анемону хотелось спросить: «И чего ты на меня так уставился, будто труп увидел?» Но, во-первых, такое обращение не совсем в его стиле, теперь, а во-вторых, кроваво-красные чернила на его лице выглядели живописно, он знал. — «Черт, они засохли, придется до вечера оттирать!»
— Чем могу помочь? — осведомился он с любезной улыбкой, и сделал шаг навстречу.
Почтальон дернулся назад. «Боится?!»
Анемон притронулся к лицу.
— Не бойся, это всего лишь…
— Нет! Мне не нужно знать что это. — Зажмурился что есть сил паренек. — Я принес посылку для господина Арахуэнте, мне нужно ее срочно отдать. Это важно! Где я могу найти господина Арахуэнте?
В глубине дома что-то жалобно звякнуло, и мгновеньем позже раздался страшный грохот, украсив и без того насыщенную звуковую палитру криков и разрушений. «Сервант в большой гостиной», — обреченно отметил юноша. — «Если так и дальше дело пойдет, они доберутся до чайной… А этого никак нельзя…»
— Побудь здесь. Осмотрись. Я скоро вернусь, — на ходу отдал он распоряжения посетителю.
«И почему для этого дома катастрофы неизбежны? Они что, притягиваются потусторонними силами? И ритуал очищения не помогает. Знать бы какой из подарочков герцога Миено с упакованным проклятьем, отослал бы обратно дополнительно проклянув. Да кого я обманываю, на него это не подействует. Духи бы его побрали!»
* * *Торми пребывал в несколько противоречивых чувствах. С одной стороны, не особо мудреный план по созданию экстренной ситуации для наблюдения за поведением Мазахаки блестяще удался, с другой — то, что случалось с кухней вселяло уныние. Торми обвел тоскливым взглядом натыканные в стену в художественном беспорядке ножи и вилки, сиротливо обвисшие дверцы шкафа и мелкое крошево из осколков сервизов и просыпанных приправ, ровным слоем покрывавшее пол и прочие горизонтальные поверхности. Определенно, кухня в доме Арахуэнте кем-то проклята, иначе как объяснить, что она с завидным постоянством приводиться в столь неблаговидное состояние? Мальчик, покосился на торчащие щепки из косяка двери и со вздохом признал, что кухня вновь нуждается в ремонте. Третий раз за последний год.
Вот так всегда, что-то в жизни приходит, например, домоуправляющая, а что-то уходит, например, кухня. Даже и непонятно, в чем выгода данной ситуации и есть ли она вообще? Да и учитель со своими шуточками в холле… Торми вдруг одолело меланхоличное настроение, а при таком раскладе неплохо было бы и подзакусить. Оно всегда веселее, когда не на голодный желудок. Он снова обвел взглядом руины святыни, на предмет чем бы поживиться, уделяя особое внимание съедобности этого самого, а то можно еще и несварение заработать.
Ребенок без особого энтузиазма пожевал листочек салата, найденный на подоконнике, подумал не сходить ли ему за провиантом, припрятанным в кладовке во избежание несчастного случая — он и сам там схоронился, дабы узреть через проделанную в стене дыру способность Мазахаки справляться с неординарными ситуациями, и надеждой, что она таки грохнется в обморок. Оказалось, что у госпожи Бильбергии не только стальные нервы, но и отменный размах руки сжимающей смертоубийственную скалку. Торми порадовался, что он не чайник… И тут его взгляд упал на вполне себе определенную, уцелевшую после знаменательного разгрома, изумительного цвета и притягательности небольшую банку вишневого варенья. В животе томно заурчало. О, эта восхитительная, тающая на язычке сладость неповторимого вкуса! И даже если он слопает целую банку, мистическое исчезновение варенья можно смело списывать, как жертву вследствие операции по обезвреживанию гнусного чайника, одержимого злым духом. Такое оправдание более чем уместно, однако та непостижимая высота, на которой находилось заветное сладкое, была проблематична.
