Роджер Желязны - Рука Оберона
Бенедикт медленно кивнул, и я мог с уверенностью сказать, что он не убежден, но и обострять разговор не хочет. Он не хуже меня понял, что означает видение небесного города. Если б он последовал своей претензии на трон и преуспел бы в достижении цели, то однажды он смог бы уступить дорогу своему единственному наследнику.
— Что ты намерен делать? — спросил я Бенедикта.
— Делать? — сказал он. — А что Рэндом сейчас делает с Мартином? Я буду ее искать, найду, заполучу историю из ее уст, а затем что-нибудь решу для себя. Но все это подождет, пока не уладится вопрос с черной дорогой. Это второй вопрос, который я хотел обсудить с тобой.
— Да?
— Если время движется столь по-иному на их бастионах, срок для организации новой атаки более чем достаточный. Я не хочу сидеть и ждать встречи с ними в ничего не решающих схватках. Я намерен проследовать по черной дороге до ее истока и атаковать их на родной земле. Мне бы хотелось эту атаку согласовать с тобой.
— Бенедикт, — сказал я, — ты когда-нибудь видел Дворы Хаоса?
Он поднял голову и уставился на глухую стену палатки.
— Вечность тому назад, когда я был молод, — сказал Бенедикт, — я проскакал в адской скачке насколько смог далеко, до предела реальности. Там, под разделенным небом, я взглянул на ужасающую бездну — первичный хаос. Я не знаю, сохранился ли тот край и уходит ли дорога так далеко, но я готов пройти тем путем, если в этом средоточие проблем.
— В этом средоточие проблем, — сказал я.
— Откуда твоя уверенность?
— Я только что вернулся из тех краев. Темная цитадель парит над бездной. Дорога тоже ведет в бездну.
— Насколько сложен путь?
— Вот, — сказал я, доставая Козырь и передавая его Бенедикту. — Принадлежит Дваркину. Нашел карту среди его вещей. Я только что опробовал Козырь. Он привел меня туда. Время стремительно в той точке. На меня напал всадник дрейфующей дороги, из тех дорог, что не указываются на карте. Козырной контакт там труден, наверное, из-за разницы во времени. Обратно меня привел Джерард.
Бенедикт изучил карту.
— Кажется, тогда в молодости я видел именно этот край, — сказал он наконец. — Это решает проблемы тыла и снабжения наших войск. С одним из нас на каждом из концов Козырной связи мы сможем транспортировать войска напрямик, как мы делали в тот день — с Колвира в Гарнат.
Я кивнул.
— Это одна из причин, по которой я показал тебе карту, — чтобы отметить, что я играю в открытую. Возможно, существует другой способ, сопряженный с меньшим риском, чем отправка наших сил в неизвестность. Я хочу, чтобы ты пока оставался в стороне от этого рискованного предприятия, пока я не исследую эту возможность.
— Я вынужден оставаться в стороне в любом случае и прежде всего должен разжиться информацией о тех краях. Мы ведь даже не знаем, будет ли функционировать там твое автоматическое оружие, не так ли?
— Да, с собой у меня не было ни одной единицы для проверки.
Бенедикт задумчиво надул губы.
— А следовало бы подумать и взять штучку для апробации.
— Не позволили обстоятельства отбытия.
— Обстоятельства?
— В другой раз. Сейчас это к делу не относится. Ты говорил о походе к истоку черной дороги…
— Да?
— Это не истинный источник ее. Настоящий источник заключен в изначальном Янтаре — в повреждении первоначального Образа.
— Да, я понимаю. Рэндом и Ганелон оба описали мне и ваше путешествие к истинному Образу, и повреждение, которое вы там обнаружили. Я вижу аналогию, возможную связь…
— Ты помнишь, как я ломанул из Авалона, а ты преследовал меня?
В ответ Бенедикт лишь слегка улыбнулся.
— Там была зона, где мы пересекли черную дорогу, — сказал я. — Припоминаешь?
Бенедикт прищурился.
— Да, — сказал он. — Ты прорубил через нее тропинку. Мир в этой зоне вернулся в нормальное состояние. А ведь забыл.
— Это воздействие Образом на черную дорогу, — сказал я, — воздействие, которое, по-моему, может быть выполнено и в гораздо больших масштабах.
— Насколько больших?
— Чтобы смыть всю эту штуковину.
Бенедикт откинулся назад и внимательно изучил мое лицо.
— Тогда почему ты не занят этим?
— Есть пара операций по подготовке, которые я должен отработать.
— Сколько времени они займут?
— Не слишком много. Но самое меньшее — несколько дней. Может быть, несколько недель.
— Почему ты раньше не упоминал об этом?
— Как это сделать, узнал я совсем недавно.
— И как ты будешь заниматься этим?
— По сути это равносильно починке Образа.
— Ладно, — сказал Бенедикт. — Скажем, тебе удастся. Но враг по-прежнему будет вон там. — Он сделал жест в сторону Гарната и черной дороги. — Кто-то однажды уже открыл им проход.
— Враг всегда был там, — сказал я. — И всегда будет стоять задача проследить, как бы они вновь не получили этот проход — должным образом разобравшись с теми, кто обеспечил его в первый раз.
— В этом я с тобой, — сказал он, — но это не то, что я имел в виду. Им нужно преподать урок, Корвин. Я хочу научить их должному уважению к Янтарю, такому уважению, чтоб, даже если путь откроется вновь, они побоялись воспользоваться им. Вот что я имел в виду. И это необходимо.
— Ты не представляешь, на что это может быть похоже — вести битву в тех краях, Бенедикт. Это… буквально… неописуемо.
Бенедикт улыбнулся и встал.
— Тогда, полагаю, лучше всего сходить и посмотреть самому, — сказал он. — Если не возражаешь, я оставлю эту карту на время себе.
— Не возражаю.
— Хорошо. Тогда ты, Корвин, займешься своими делами с Образом, а я — своими. На это мне тоже потребуется какое-то время. А сейчас я должен отдать командирам приказы на время своего отсутствия. Давай договоримся, что ни один из нас не начнет ничего решающего без предварительного согласования со вторым.
— Идет, — сказал я.
Мы прикончили вино.
— Мне тоже в дорогу, и очень скоро, — сказал я. — Так что — удачи.
— И тебе того же.
Бенедикт опять улыбнулся.
— Сейчас дела пошли получше, — сказал он и пожал мне плечо, направляясь к выходу.
Мы с Ганелоном последовали за Бенедиктом наружу.
— Приведите лошадь Бенедикта, — обратился Ганелон к ординарцу, который стоял под ближайшим деревом; затем, повернувшись, протянул Бенедикту руку. — Я тоже хочу пожелать удачи.
Бенедикт кивнул и пожал ему руку.
— Спасибо, Ганелон. Много за что.
Бенедикт вытащил свои Козыри.
— Я успею дать знать Джерарду о нынешнем состоянии дел, — сказал он, — прежде чем прибудет моя лошадь.
