Ирина Шерстякова - Колыбель для мага
Кэри говорила еще долго. Начинала плакать. Снова рассказывала о своем замечательном Ольдуме и о том, что жить без него не хочет и не будет. Снова плакала. Аннеке слушала и смотрела в огонь. Кэри наконец замолчала и тоже начала смотреть в огонь, вытирая время от времени слезы разорванным рукавом. Помолчав и собрав всю имеющуюся у нее в запасе рассудительность, Аннеке сказала:
-- Кэри, милая, подумай. Тебе сколько зим? Шестнадцать? Пятнадцать? Ольдум ведь единственный знатный юноша, ровня тебе в этих краях. Ты просто не видела других, поэтому он кажется тебе лучше всех. У тебя это первая любовь, я понимаю. Но у большинства девушек после первой любви бывает и вторая, а иногда и третья, и четвертая. А когда они вновь встречают свою первую любовь, то иногда не сразу вспоминают его имя. Ты еще не видела короля, за которого тебя хотят выдать замуж. Говорят, король красивый, умный и обходительный мужчина, совсем еще не старый. Быть может, он понравится тебе. Ты будешь королевой. Большинство девушек все бы отдали, лишь бы оказаться на твоем месте...
Кэри встала, слезы вдруг высохли, но лицо осунулось и помертвело. Казалось, она за единый миг стала старше на двадцать лет. Достала золотую монету и бросила ее на колени Аннеке.
-- Благодарю тебя, знахарка, за твою заботу и мудрый совет. А теперь я пойду.
С этими словами графская дочь повернулась и пошла к выходу. Вторым зрением Аннеке увидела, что слабое розовое свечение, окружавшее девушку, погасло. Она вскочила, догнала Кэри, схватила за руку и заглянула в ее лицо. Странный свет закатного солнца резко подчеркнул впадины глаз и щек, превратив нежное лицо юной графини в подобие черепа. Это была Маска Смерти, видение, предвещающее скорую гибель. Задохнувшись от жалости, Аннеке потянула Кэри обратно к очагу, говоря:
-- Хорошо, хорошо, я постараюсь тебе помочь, сделаю все, что могу. Потом ты будешь жалеть, я знаю, но сейчас сделаю то, что ты захочешь.
Гордячка поупиралась немного, но потом уступила и пошла назад.
Аннеке снова усадила свою подопечную у очага, накрыв ее спину овечьей шкурой, подбросила в очаг дров, зажгла ароматические палочки. Достала маленький столик и стульчик, на столик меж двух горящих свечей установила зеркало. Второе зеркало поставила напротив первого так, чтобы в нем был виден огненный коридор, уходящий в глубину зеркала, в бесконечность.
-- Зачем это? - спросила Кэри.
-- На всякий случай. Прежде чем начинать колдовать, нужно посмотреть, не покажет ли зеркало что-нибудь важное, о чем мы не знаем. Потом нужно будет еще погадать на магических фигурках, благоприятствует ли нам судьба. И на звезды посмотреть, - рассеянно объясняла Аннеке, всматриваясь в зеркало, - Молчи теперь, не отвлекай меня.
Она долго смотрела в зеркало, огненный коридор то появлялся, то исчезал, его конец качался, уходя то вверх, то вниз, то в стороны... Наконец что-то забрезжило... Граф Кэрил в короне... Но корона не графская... Бедно одетый и какой-то бесцветный юноша... Рано состарившаяся бедно одетая женщина... Рядом за столом... Какой-то человек в ливрее графских цветов кладет на стол мешочек... Король... Младенец в богатой колыбели... И еще какой-то юноша, черноволосый, с синими пронзительными глазами...
Эти глаза, их взгляд не отпускает... Эти глаза похожи на бездну, она притягивает, затягивает внутрь себя, невозможно освободиться... Аннеке начала падать в черно-кровавый водоворот, все глубже, глубже... Не удержаться. Страшный грохот и вой заполнил уши, дикая боль в голове и во всем теле... И кровавая тьма сомкнулась над Аннеке.
ГЛАВА 9
Мягкая, бархатная, обволакивающая тьма, такая уютная. Не хочется думать, двигаться, даже дышать не хочется. Тихий покой, сон...
Но что-то мешало Аннеке погружаться в спокойную тьму, что-то раздражало, тянуло назад, к хлопотам и неприятностям. Кто-то навязчиво трясет ее, тянет за руки, дергает. Слышатся неприятные звуки... Вдруг она оказалась в ледяном водопаде, забилась, попыталась выплыть. Но водопад снова обрушился на Аннеке, и пришлость-таки открыть глаза. Богато одетая растре-панная девушка с заплаканным лицом наклоняла над ней мокрый запотевший кувшин.
Кто она?.. Где я?.. От следующей ледяной струи удалось увернуться. Наконец сознание окончательно вернулось к знахарке. Голова и грудь так страшно болели, что трудно было смотреть, дышать и думать. Но Аннеке припомнила все происшедшее и внимательно посмотрела на клиентку, убеждаясь, что с ней ничего плохого не случилось, и наказание за неправильное в чем-то магическое действие постигло только ее саму.
Она никогда не слыхала, что за простое гадание можно быть наказанной столь сурово. Правда, она так молода и неопытна, а зеркала коварны и могут служить дверями в неведомое. Нужно было использовать магический шар, как она и хотела вначале. Да, теперь долой зеркала, только в крайнем случае она согласна иметь с ними дело. Теперь - только магический шар...
Аннеке начала расспрашивать Кэри о людях, виденных в зеркале. Она в деликатных выра-жениях описала Кэри бесцветных юношу и женщину, и графская дочь с радостью узнала в них своего любимого Ольдума и его мать. Но черноволосого синеглазого юношу Кэри по описанию не узнала. В замке были черноволосые и синеглазые телохранитель и истопник, но Аннеке решила, что они не подходят. Ну не похож был увиденный в зеркале человек ни на истопника, ни на телохранителя.
В общих чертах случившееся стало Аннеке понятно. Граф хотел власти и пристраивал дочь в столицу к королю. Королева еще жива, но очень больна, и граф торопится занять место. Знатному, но сильно обедневшему Ольдуму Кэрил заткнул рот деньгами, чтобы не было скандала.
Но главный ее противник - этот неизвестный юноша, которого она видела в зеркале последним. Маг? Да, неподалеку живет сильный маг. Аннеке ни разу его не видела, но и Тэш, и Файдиас упоминали о нем. Вроде бы он действительно молод и силен. Граф Кэрил, завязывая этот заговор, вполне мог заручиться его поддержкой.
Но каков Альдум! Аннеке была вне себя от возмущения. Она попыталась осторожно раскрыть глаза Кэри, но та, вся во власти своей первой любви, просто не захотела понять ее намеки. Кэри то плакала, то странно смеялась, то впадала в оцепенение. Пожалуй, она могла тяжело заболеть от горя. Аннеке не могла бросить ее на произвол судьбы, это было все равно, что ударить потянувшегося к тебе младенца.
Девушку было жаль до слез и непонятно, как можно ей помочь. Лучше всего оставить все как есть, но не похоже, что графская дочь перенесет крушение юношеских мечтаний. А отдать ее этому мокрице Ольдуму значило обречь девушку на горькое разочарование в будущем. Но Тэш учила ее, что никогда, ни для каких благородных целей нельзя разрушать любовь, иначе судьба и боги накажут всех, и несчастны всю жизнь будут не только непосредственные участники трагедии, но и их дети, и внуки, и, быть может, правнуки до седьмого колена.
