Алексей Молокин - Злое железо
– Хорошо, – сказала Люта. – Я согласна.
И, обращаясь уже ко мне, в первый раз, между прочим, за время наших посиделок:
– Вас, кажется, зовут Костя? Ну что же, идемте. Прощайте, дядя Сережа.
– Ты меня скоро в гроб загонишь, – пробурчал шеф, облегченно вздыхая. – Ну, на посошок!
Лавина, ослепительно смеясь, обрушилась наконец в горное озеро, подняв мириады сверкающих ледяных брызг.
Выходя из кабинета, я подумал, что так и не спросил, что же сталось со второй аймой непутевого барда Авдея. Люту спрашивать было об этом нельзя, это я даже при всей своей нечуткости понимал очень хорошо.
И все же мне показалось, что зима чуть-чуть отступила, что вода в речке посветлела, а рука Люты, которую я, кажется, все-таки поцеловал перед дорогой, стала теплой.
Глава 11
Вот так субботничек!
Я вырвал сердце из ребер твоих,
Я бросил тебя в петли огня,
Я душу твою натрое разорвал,
А ты рыцарем вздумал сделать меня…
Редьярд Киплинг. Баллада о Верном ТомасеВечерело. Кончался ветреный и непостоянный апрельский денек, легкий морозец уже прихватывал лужи, и они хрустели под ногами, как разрываемые сигаретные бандерольки. Рыночный люд заканчивал работу, споро сворачивал переносные столики-прилавки и отбывал восвояси. Грузчики поволокли картонные коробки с нераспроданным товаром в склады и подсобки. Покупателей уже почти не осталось, пора было собираться и нам. Костя куда-то пропал вместе с братками. О том, что с ним могло случиться, не хотелось и думать.
– Пойдем, Люта, – сказал я, застегивая портфель и укутывая гитару. – Пойдем получать, как ее, эту… индульгенцию. Или, может быть, все-таки сыграем дорогу домой?
Она помотала головой и поплотнее запахнула дешевенькую синтетическую курточку, купленную мной здесь же, на рынке. Кое-что мы все-таки заработали, народ в городке оказался нежадный, да и рекламу какую-никакую нам сделали. Братва и богун постарались.
– Ну, тогда пойдем искать этот «Ниссан», у братвы там что-то вроде райотдела, насколько я понял. Офис, типа. Может быть, заодно и Костю выручим.
По правде говоря, я сомневался в том, что нашего друга удастся так вот запросто выручить. Судя по всему, герой нам попался неопытный, а может быть, просто некачественный. Надо же, вот так компания! Некачественный герой, непопулярный бард и неразговорчивая эльфийка. Правда, насчет собственной непопулярности я слегка поскромничал: в портфеле скопилось порядочно денег – и бумажных, и монеток, – я их даже не считал. Терпеть не могу считать деньги – просто сгреб в кучу и запихнул в боковое отделение портфеля – все равно ведь отберут. Так что популярный… Хотя и самозванец. Почему-то в присутствии Люты я все время чувствовал себя самозванцем.
– Ну что, тронулись? – не ожидая ответа, спросил я. Она снова кивнула, и мы отправились искать этот самый «Ниссан». А куда, скажите, нам было еще деваться?
Весенние лужи подмерзли к вечеру и хрустели под ногами, как новенькие купюры с радужными голограммами бензина и солярки. Отчетливо пахло весной, а стало быть, надеждой, и каждый вдох отдавался в солнечном сплетении сладкой немотой.
«Ниссан» нашелся, к моему удивлению, почти сразу, за ближайшим поворотом. Это оказалось довольно приличное кафе, в котором даже не курили, о чем сообщала соответствующая надпись на стене. В кафе было тепло и чисто, из кухни вкусно пахло чем-то жареным.
Над стойкой висела большая картина маслом с изображением тяжелого черного джипа на фоне какой-то деревенской околицы. Из приоткрытой двери автомобиля высовывался мощный бритоголовый браток с пачкой купюр в одной руке и какой-то железкой на цепи в другой. Железяка здорово смахивала на паникадило, а сам браток – на батюшку в отпуске. Видимо, это и был наш знакомец Гинча на заре своей профессиональной карьеры. Сам Гинча это и подтвердил, приглашающе махнув рукой из-за углового столика, гордо спросив при этом:
– Правда здорово нарисовано? Это я в молодости!
К моему удивлению, за тем же столиком обнаружился наш незадачливый герой Костя, помятый, но не очень. Раскрасневшаяся физиономия Гинчи тоже носила следы состоявшихся дипломатических переговоров. Видимо, герою Косте все же удалось доказать свою крутость, потому что никакого неудовольствия на его лице не наблюдалось. Особых повреждений тоже.
Между Костей и Гинчей красовалась хорошо мне знакомая глиняная фляга с драконовой кровью. Бездонная она у него, что ли? Вот бы мне такую!
Видимо, большинство проблем было должным образом, то есть по понятиям, улажено, потому что Костя с довольной физиономией продемонстрировал серьезного вида бумагу, которая словно сама собой явилась и снова спряталась под его ржавой курткой. Наверное, это и была та самая лицензия, необходимая для подтверждения законности нашего положения.
Гинча милостиво кивнул в сторону соседнего столика, за которым мы с Лютой и разместились, потом сказал, повернувшись к нам вполоборота:
– Тебя ведь Авдеем зовут? Ладно, Авдюха, можешь днем работать на базаре, а вечером по субботам здесь, в «Ниссане». С бабками не обидим, да дамочку свою одень поприличней, а то смотреть жалко на ее прикид. Аванс я вашему старшому уже выписал, потом сочтемся. Да, и еще, скажи Артуру, чтобы тебе чехол для гитары пошили, а то кутаешь ее в тряпье, будто нищенку какую.
Это было правильно. Кофр я, к сожалению, забыл дома, в той еще России, и гитару прятал в старое покрывало, одолженное все тем же дедуганом, нашим хозяином.
Артур появился мгновенно, ловко, будто заправский портной, снял мерку, покивал, погиргиркал что-то и убежал в глубь заведения, сказав, что через полчасика все будет готово. Этакий местный Фигаро, хотя и Артур.
Через пару минут он снова возник в зале и занял свое место за стойкой.
Я понял, что в местной иерархии нам отведено место пониже Кости – вот надо же! Даже обидно стало! Гинча помолчал немного, потом сказал с какими-то странными интонациями, словно нехотя:
– Ты сегодня на базаре нормально играл, пацанам понравилось, хотя кое-кто немного обиделся… Да и богун слушал, а это, знаешь, дорогого стоит. Богун мог тебя запросто по асфальту размазать, а он выслушал. Правда, рассказывают, расстроился отчего-то, но к тебе претензий никаких нет. Так что ты, музыкант, не очень выдрючивайся, но и не боись. Никто тебя здесь не тронет. А пока отдыхайте. Артур, обслужи людей, не видишь, проголодались!
Чернявый буфетчик с королевским именем кивнул, скрылся в исходящих мясным паром глубинах «Ниссана» и вскоре вынырнул оттуда, нагруженный подносом, на котором красовался наш ужин.
Спиртного нам не предложили. Видимо, не полагалось. Или не заработали.
