Джонатан Страуд - Победители чудовищ
Солнце сияло на бледно-голубом небе; высокие облака, похожие на клочья овечьей шерсти, висели над Северными горами, где потоки поднятого ветром снега струились вниз со сверкающих пиков. Оба склона долины просматривались отчетливо, все блестело и сверкало: овечьи спины, каменные стены, млечно-белые водопады на утесах над Домом Рюрика. И даже сосны на склонах Отрога сияли темным блеском, словно отражали намерения, таившиеся в душе Халли.
Удалившись на безопасное расстояние от Дома и даже слегка вспотев, мальчик остановился в тени растущего на лугу бука, чтобы получше рассмотреть пояс героя.
Когда он достал пояс из мешка и развернул его, серебро ярко вспыхнуло на солнце. У Халли захватило дух: это была цепочка из изящных серебряных звеньев, узорчатых, сплетающихся между собой. Металлические завитки походили на листья папоротника; местами они сплетались гуще, и тогда из них проступали очертания зверей и птиц. Это была куда более искусная работа, чем Халли доводилось видеть когда-либо прежде. Он мимоходом подумал о том, кто был тот мастер, что сделал пояс много лет назад. Но это было не главное. Главным были чудесные свойства пояса. Великий Свейн всегда носил его на себе, и, если верить преданиям, пояс дарил ему удачу.
Халли снял с себя куртку и безрукавку и опоясался. К своему легкому разочарованию, он обнаружил, что пояс ему чересчур длинен. Видимо, Свейн был крупный мужчина, как и говорилось в легендах. Халли почесал в затылке, поразмыслил. Потом перекинул пояс через плечо и застегнул его наискосок через грудь. Отлично: пояс сел как влитой! Когда Халли снова натянул безрукавку, пояса стало совершенно не видно.
Мальчик зашагал дальше, через море высокой душистой травы. По лугу неторопливо бродили несколько лохматых коров, терпеливо отмахивающихся хвостами от мух. Над головой пролетел канюк, парящий в восходящих потоках воздуха. То ли дело было в поясе героя, который теперь носил Халли, то ли в хорошей погоде, но только с каждым шагом его воодушевление нарастало. Наконец-то он вырвался из душного заточения, в котором прожил столько лет! Дом и семья остались позади. Он был один, вольный искатель приключений.
Вот так же некогда и Свейн отправлялся в свои странствия! Халли угрюмо улыбнулся, шагая вперед. Быть может, когда-нибудь и его историю будут пересказывать на пирах, так же как историю Свейна. Быть может, этот самый нож, что лежит в мешке у него за спиной, повесят на стену или станут почтительно передавать из рук в руки…
В таких приятных мыслях Халли бодро шагал все утро напролет, держа путь примерно на северо-восток через пустынные луга. Далеко впереди вздымался Отрог, серый и крутой. Навстречу никого не попадалось, а мальчику только того и надо было. Скорее всего, после разговора с Катлой все решат, что он полез на гору посмотреть на погребение и на троввов. Если так подумают — что ж, тем лучше. Это значит, что искать его примутся там, на склонах горы. А к тому времени, как обо всем догадаются — если вообще догадаются, — он будет уже на полпути к Дому Хакона и к мести за дядю.
Бродир был не самым приятным человеком, и в последние несколько дней Халли с горечью обнаружил, что для многих его гибель — не такая уж потеря. Все негодовали из-за того, что совершено убийство, но большинство родичей разделяли мнение его матери: главное — добиться примирения на выгодных условиях.
Для Халли дело выглядело совсем иначе. Мало того что он искренне горевал о дяде, его печаль еще усугублялась тайным чувством вины. Не сыграй он ту шутку с Хаконссонами, им бы не устроили Пир дружбы и они бы не поссорились с дядей. Конечно, основной причиной драки стали насмешки Бродира и чванство Хорда, однако и сам Халли был не без греха в этом деле. И он никак не мог отрицать, что его вина тут тоже есть.
Сознание этого терзало его еще дома на протяжении нескольких бессонных ночей. Здесь, на воле, где под ногами стелилась мягкая трава, а впереди маняще высились горы, на душе у него стало полегче. Однако чувство вины никуда не делось: оно осталось и гнало его вперед.
Как именно он убьет Олава — этого Халли не знал, но не сомневался, что сделает это очень скоро. Он мрачно насупился, спускаясь вниз по солнечному склону. Убийца вернулся домой и теперь чувствует себя в полной безопасности. Наверняка он сейчас блаженствует у себя в чертоге, хлещет пиво и веселится, вспоминая, как ему удалось уйти от расплаты. Ну, отберут у него пару полей, и что с того? Он человек богатый, такая плата для него невысока, а чести у него не убудет. И Рагнар с Хордом, несомненно, хохочут вместе с ним, запрокидывая голову, блестя глазами, разевая усатые рты… Что ж… Может быть, они тоже умрут.
Бледный от ярости, Халли шагал все дальше по тихим предгорьям, через поля и рощи, огибая усадьбы мелких арендаторов, спускаясь все ниже, к середине долины. Ближе к полудню он перекусил на скале посреди луга, потом, так как ноги у него немного устали, прилег отдохнуть на ласковом солнышке. Проснувшись, он обнаружил, что солнце уже изрядно отклонилось к западу, а над вершинами на севере громоздятся темные тучи. Он поспешно снова отправился в путь и через некоторое время наконец увидел перед собой главную дорогу долины.
Это был широкий наезженный тракт, вымощенный неровными каменными плитами, изрезанный колеями и вообще несколько запущенный. Халли немного удивился: он не предполагал, что дорога, соединяющая его Дом с нижней долиной, выглядит так убого. Впрочем, сама по себе она была достаточно необычна, чтобы он не остался разочарован: этот путь уведет его за водопады, к Дому Хакона и далекому морю! И он вприпрыжку спустился к дороге по последнему травянистому склону.
Впервые в своей жизни оставил он земли Свейна. Дорога служила границей. На севере, за ложбиной, откуда слышался шум реки, уходили наверх поля Рюрикова Дома. Халли немного постоял, осознавая эту встречу с неизвестностью. Потом достал из мешка отцовский нож и сунул его за пояс своей туники, под серебряный пояс. Пусть дрожат враги! Грядет Халли Свейнссон! И мальчик с важным видом зашагал по дороге на восток.
Ближе к вечеру небо заволокло серыми облаками и начал накрапывать дождь — унылая непрерывная морось, которая слабо шуршала по листьям придорожных папоротников и капюшону Халли. У дороги стояли два дуба, можно было бы укрыться под ними, так как почва под ветвями была вполне сухая. Остановившись и поразмыслив, Халли мотнул головой. Неужели Свейн позволил бы какому-то мелкому дождичку задержать его в пути? Нет, конечно! До того как стемнеет, можно пройти еще несколько миль. Мальчик решительно задрал голову и зашагал дальше, размахивая руками, словно бросая вызов дождю.
