Дэвид Геммел - Призраки грядущего
Цудай побелел.
— Ты не должна так говорить! Если бы я повторил это хану...
— Ты не отважишься произнести это вслух, хотя бы и с чужих слов. Зачем ты, собственно, приехал, Цудай?
Он подавил свой гнев, чувствуя себя неловко в парадных доспехах, подобающих его званию. Он хотел отстегнуть свой черный с серебром панцирь, но Танаки остановила его:
— Нет, не снимай. Это неприлично.
— Неприлично? Что ты знаешь о приличии? Ты сменяешь одного любовника-варвара за другим. Особе твоего рода не подобает вести себя так.
Танаки встала, закинула руки за голову и потянулась всем своим стройным, гибким телом. Короткая шелковая туника приподнялась, обнажив гладкие золотые ляжки.
— Ты нарочно разжигаешь меня, — вскричал возбужденный Цудай, вскочив на ноги.
— Тебя и вулкан не разожжет. В последний раз спрашиваю: зачем ты здесь?
Он посмотрел тяжелым взглядом в ее лиловые глаза, подавляя желание ударить ее, заставить упасть на колени.
— Твой брат пожелал узнать о твоем здоровье, только и всего. Что в этом необычного?
Она снова засмеялась — эти звуки жалили его подобно рою пчел.
— Мое здоровье? Как мило с его стороны! Я видела, как твой помощник осматривал новых рабынь. Великий воин Цудай опустился до покупки наложниц? Пришлась ли тебе какая-нибудь по вкусу, Цудай?
— Я не нахожу их привлекательными, хотя одна или две могли бы подойти. Но ты неверно судишь обо мне, Танаки. Я приехал сюда лишь ради случая поговорить с тобой. Ты знаешь, сколь гибельно твое положение. Знаешь, что смерть угрожает тебе ежечасно. Четыре года назад тебе представлялась возможность стать моей женой. Теперь я снова предлагаю тебе это. Согласись, и ты будешь в безопасности.
Она подошла поближе, обдав его ароматом своих духов, положила руки ему на плечи и пристально посмотрела в его темные раскосые глаза.
— В безопасности? Это с тобой-то? В прошлый раз, когда ты искал моей руки, я отнеслась к этому со всей серьезностью и заслала шпионов в твой дворец, Цудай. Все твои жены ходят в рубцах от кнута. Я знаю, чего ты хочешь, — с хрипотцой прошептала она, — да только не видать тебе этого! — Снова услышав ее смех, Цудай замахнулся, но она проворно уклонилась и опять подступила к нему. Цудай замер, ощутив у шеи острие кинжала. — Я могла бы убить тебя сейчас.
Он засмеялся в свой черед и отвел ее руку.
— Однако ты хочешь жить, не так ли? А моя смерть не сошла бы тебе с рук. Я предлагал тебе замужество, Танаки. Теперь я подожду. И когда твое время придет, не кто иной как Цудай, возвестит тебе об этом. Никого иного, как Цудая, ты будешь молить о пощаде. И скажу тебе сразу: твои мольбы не будут услышаны. При следующей нашей встрече ты будешь не столь надменна.
Воин повернулся и вышел. Танаки спрятала свой маленький кинжал и налила себе вина.
Глупо было сердить Цудая. Он самый доверенный советник Джунгир-хана, и полезнее было бы завоевать его дружбу Но Танаки не выносила этого человека, холодного сердцем и подлого. Ее отец, Тенака, тоже ему не доверял. «Я не имею ничего против мужчины, который держит своих домашних в строгости, — говорил Тенака дочери, — но тому, кто не способен управиться с женщиной без кнута, нет места у меня на службе».
Танаки проглотила комок в горле, представив себе отца — его полные тепла лиловые глаза и улыбку, приветливую и ободряющую, как утренняя заря. Ее желудок сжался в узелок, и на глазах выступили слезы. Как мог он умереть? Как мог умереть самый великий в мире человек?
Смахнув слезы, она подошла к окну и стала смотреть на торги, гадая, которую из женщин выберет Цудай. Она редко испытывала жалость к рабыням, но сегодня...
На помост вывели темноволосую девушку, сорвав с нее желтое платье. Хорошая фигура, и груди не слишком большие. Приказчик Цудая поднял руку.
Были и другие покупатели, но женщина досталась надирскому воеводе.
— Будь осторожна, девушка, — прошептала Танаки. — Твоя жизнь зависит от этого.
5
Маггриг оправлялся от лихорадки пять дней, и все это время Чареос продолжал учить Киалла основным приемам фехтования. Мрачный Бельцер в одиночестве бродил по лесу. Финн почти все время проводил в мастерской, заканчивая новый длинный лук.
Снег вокруг хижины почти весь сошел, и солнце грело по-летнему.
Утром шестого дня, когда путники готовились отправиться в Долину Движущихся Врат, Финн позвал Бельцера к себе в мастерскую. Остальные тоже собрались там. Финн достал из тайника под скамейкой окованный медью сундук, открыл его и вынул какой-то длинный предмет, обернутый в промасленную кожу. Он положил сверток на стол, разрезал ножом бечевку и сказал Бельцеру:
— Это твое. Бери.
Великан развернул кожу, и все увидели сверкающий двуострый топор. Топорище, длиной с человеческую руку, было сделано из мореного дуба и скреплено серебряной проволокой. Выгнутые острые лезвия, протравленные кислотой, украшали серебряные руны. Бельцер вскинул топор вверх.
— Приятно получить его назад, — сказал он и без единого другого слова вышел из мастерской.
— Неотесанная, неблагодарная свинья, — возмутился Маггриг. — Даже спасибо не сказал.
Финн пожал плечами и улыбнулся, что редко с ним случалось.
— Главное, что топор вернулся к нему.
— Да ведь он стоил тебе целого состояния. Мы два года сидели без соли, чуть ли не впроголодь.
— Это все в прошлом, забудь. Чареос положил руку на плечо Финна:
— Ты поступил благородно. Без топора он стал совсем не тот. Он продал его спьяну в Тальгитире и так и не узнал, что с ним сталось. — Я знаю. Ну, пошли — пора в дорогу.
Путешествие в Долину заняло у них три дня. Они ни разу не встретили надренов и только однажды заметили далеко на юге одинокого всадника. Воздух здесь был разрежен, и путники почти не разговаривали. Ночью, посидев немного у костра, они рано укладывались спать и вставали с рассветом.
Киалл радовался этому походу, сулившему новые приключения, но его удручало, что его соратники столь молчаливы. Если кто-то и ронял слово, то оно касалось либо погоды, либо стряпни. О Вратах, о надирах или о цели их пути не упоминалось вовсе. А когда Киалл пытался заговорить об этом, от него отделывались пожатием плеч.
Долина тоже разочаровала Киалла. Она оказалась точно такой же, как многие предыдущие: сосновые леса по склонам, а внизу — глубокое ущелье. Дно ущелья покрывали луга, по ним бежал ручей. На холмах паслись олени, дикие козы и бараны.
Финн и Маггриг выбрали место для лагеря, взяли луки и пошли настрелять дичи на ужин. Чареос поднялся на соседний холм, чтобы оглядеть окрестности, а Бельцер развел костер и сел, глядя на пляшущее пламя. Киалл занял место напротив него.
