Алан Аюпов - Саньяси (СИ)
— Откуда? — Не понял я.
— Из города. — Повторил водитель, и вдруг быстро глянул на меня. — Вы что?.. Не слыхали про город?
— Нет. Понятия не имею о чём Вы.
— И что происходит в Любограде, не слыхали?
— Краем уха.
— Его закрыли.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Туда теперь без специального пропуска не попасть.
— А, ерунда. Опять какая‑нибудь диверсия. — Водитель промолчал, а я продолжил: — Передачи же эти скорей всего детвора устраивает на развлекуху взрослым.
— Увы. — С сомнением поджал губы мужчина за рулём. — Детям это не по зубам. Сколько по Вашему стоит передатчик?
— Откуда я знаю?! Я же не собирался организовывать радио.
— А лицензия?
— Да почём я знаю?!
— Ну, вот. Добавьте сюда ещё обслуживание башенного оборудования, всяких там релейных линий, ретрансляторов и прочее. Откуда такие деньжищи у детей?
— Так по этим каналам и можно выяснить, откуда они транслируют. — Сказал я, чувствуя какой‑то подвох.
— Наивная душа!.. Мой сосед так и сделал. Почему он и предположил, что трансляция идёт из города. Только им это подвластно. Наша техника ещё до такого не доросла.
— Не понимаю.
— Дело в том, что такой радиостанции не существует в природе. Ни в одном реестре стран планеты такая станция не зарегистрирована.
— Полный бред!!!
— Я тоже так считал, пока не написал им.
— Куда? — Глупо переспросил я.
— Им на радио. Они же адрес дают.
— Какой? — Опять протупил я.
— Любоград, радио Любограда, отдел писем.
Я расхохотался.
— Зря смеётесь. Я тоже улыбался, когда опускал письмо в почтовый ящик. А вот когда вынимал ответ из своего мне, прямо скажем, было не до смеха.
— Шутите?
— И не думал.
— И что же они Вам ответили?
— Я не ошибусь, если предположу, что Вы остановились в «Сибирия». — Резко сменил тему водитель.
— Нет, почему же?.. Я в «Урале» устроился.
Водитель уважительно глянул на меня.
— Круто. — Оценил он. — Это ж, какая организация может себе позволить своему сотруднику так шиковать?
— Это вопрос риторический? — На всякий случай уточнил я.
— Отчасти.
— А коли отчасти, то я позволю себе не ответить.
— Это не суть важно.
— Что же тогда важно?
— Важно? — Он помолчал. — Что Вы сегодня вечером делаете?
— Хм! Я вроде не давал повода?..
Он поморщился.
— Не стоит драматизировать. Просто у меня к Вам есть деловое предложение, и хотелось бы его обсудить в спокойной обстановке.
— Выходит, Вы за мной следили?
— С чего Вы взяли?
— Ну, если я Вам нужен для каких‑то предложений, значит, Вам известно кто я, и с какой целью посетил Ваш город.
— Откуда приехали, я не знаю, не интересовался. А вот где Вы побывали и чем интересовались, знаю.
— По роду профессии?
— Нет. По специфики работы.
— Что ж это за работа такая?
— Вот об этом мы и побеседуем с Вами вечерком, ежели договоримся.
— Увы, не договоримся.
— Ваше право. — Вздохнул водитель.
— Любопытство — не порок, а такое хобби. — Усмехнулся я, цитируя старую песенку.
— Странное это свойство — Любопытство. — Продолжил водитель.
— Разумеется, странное. Если не сказать больше. — Поддержал я разговор. — Из любопытства люди совершают странные и опасные вещи. Пандора открыла доверенный ей ларец, жена Синей Бороды вошла в запретную комнату, учёные расщепили атом. Куда ни посмотришь — сплошные беды из‑за этого любопытства. И если в древности опасность грозила лишь самим любопытным, то последнюю сотню лет — всему человечеству. Один любопытный учёный становится опаснее целой армии. Порой я думаю, что природа опомнилась и дала задний ход…
— Это я уже где‑то слышал.
— Возможно. В одной книжке читали.
— Да. Читал.
— Понравилась?
— Нет.
— Почему?
— Трудно сказать…
— А может именно потому, что люди на самом деле стали всё меньше и меньше проявлять любопытство? В хорошем смысле, здоровое любопытство. И Вы в том числе?
— Не думаю. В самой книге нет зерна.
— Хм. Нельзя в каждой книге зёрна сеять. Запас их может кончиться.
— Шутите?
— Нет. Ведь обратите внимание на окружающих… Возьмите любого прохожего!.. Давайте остановимся и спросим, о каких научных достижениях современности вы знаете? И в ответ ничего не услышите. Их, современных жителей, совершенно не интересует наука. Они обмельчали! Они полюбили всё обыденное и упрощённое. Телесериалы, где всё известно заранее. Книги, где всё понятно изначально. Еду, которая не вызывает никаких вкусовых ощущений, не говоря уж о цвете и запахе.
— Новости, где не говорят ничего неожиданного. — Продолжил водитель.
— Правильно! Как будто сорвали стоп‑кран!
— А сами‑то? Несколько минут назад?
— Согласен. — Кивнул я. — Мы живём с предсказуемыми женщинами, наши друзья рассказывают нам бородатые анекдоты, наш Бог скован догмами. Противно…
— И Вам это нравится.
Разумеется, нет.
— Тогда почему отказываетесь от моего предложения?
— Я устал.
— От жизни или от любопытства?
— От всего.
Оставшееся время до гостиницы прошло в полном молчании. Каждый думал о своём. Лишь когда я захлопнул дверцу, из машины послышалось:
— А все ли разучились удивляться? Может быть, это только Вы дёрнули стоп‑кран? Для самого себя? Может быть, это Вы остановились? И убеждаете себя, что остановился весь мир?
— Не повторяйте чужих мыслей. — Сказал я. — Тем более из книг, которые Вам не нравятся.
В холле гостиницы меня ждали. Невысокий, плотно сбитый мужчина в сером с синевой пиджаке вольготно развалился на кожаном диванчике подле журнального столика, заваленного рекламными проспектами. Когда я вошёл он поднялся не сразу. Глянул на портье, тот, по‑видимому, сделал какой‑то знак, и посетитель двинулся навстречу.
— Добрый день. — Приветствовал он, протягивая руку для пожатия.
— Добрый. — Ответил я, но руки не подал.
Мужчина глянул на свою протянутую конечность, многозначительно хмыкнул, но предпочёл не заострять внимания на столь малозначительном инциденте.
— Позвольте представиться. — Сказал он, и полез за борт пиджака, откуда тут же появилась книжица неопределённого цвета.
Развернув, он протянул её мне.
— Спасибо, не надо. — Отодвинул его руку я.
— Как знаете. — Согласился он, пряча книжицу. — Мне не хотелось бы вызывать Вас к нам, поэтому я пришёл к Вам.
— Чем обязан такому вниманию?
