Василий Гавриленко - Смотрящая в бездну
«Неужели я ошиблась?» – думала Руфь, внимательно осматривая красную, уже затягивающуюся ранку. Она поднялась и достала из тайника древнюю магическую печать. Орлас с любопытством следил за ней.
– Так надо, потерпи, – Руфь крепко прижала печать к плечу Орласа, тот вздрогнул и поморщился. – Терпи!
– Да больно же, – сердито пробурчал мальчик. – Жжет.
Однако он мужественно боролся с желанием отвести плечо в сторону. Когда терпеть стало совсем невмоготу, и мальчишка уже хотел вырваться и убежать, Руфь убрала печать. На плече загорелся красный знак – он не спасет найденыша, если тот заражен ядом Мисоша, однако Воительнице не придется самой убивать его, знак сделает это за нее.
Орлас завертел головой, пытаясь разглядеть, что же у него на плече. Руфь подала ему зеркало.
– Красиво, – обрадовался мальчишка. – А для чего это?
– Для того, чтобы ты не стал зверем.
Орлас рассмеялся:
– Зверем? Каким зверем? С рогами?
– С рогами, – Руфь тоже засмеялась, но как-то не очень весело.
День догорел, алое солнце скрылось за кромкой леса. Прорвав завесу туч, вышла луна, оранжевая, как апельсин.
Руфь исподтишка наблюдала за своим воспитанником: в ночи полнолуния для укушенных нежитью наступает момент истины. Под воздействием лунных чар с обернутым начинает происходить такое, о чем и говорить-то страшно.
Наблюдая, как луна убегает от преследующих ее туч, Руфь молилась за найденыша давно позабытым богам. Грозная Воительница как будто вышла из дома, хлопнув дверью.
Орлас же как ни в чем не бывало играл на полу игрушками, оставшимися от совсем другой жизни. Тем временем тучи догнали луну и накрыли ее черной сетью, огарок свечи догорел, и дом погрузился в темноту.
Руфь зажгла новую свечу, комната превратилась в тусклый круг света. И тут женщине показалось, что тень, которую отбрасывает Орлас, вовсе не тень мальчика: темное чудовище пришло и разлеглось на полу…
Однако наваждение длилось лишь мгновение.
«Померещилось,» – выдохнула Руфь, подняв свечу повыше. Тени сжались и, словно мыши, попрятались в щелках в полу.
Руфь уже не сомневалась, что Орлас не обернут: укус волколака не более чем наваждение, вот как сейчас с тенью. Наверное, он поранился о коготь чудовища, а может быть, о ветку в лесу.
Найденыш уже спал и так трогательно посапывал, что улыбка невольно озарила лицо Руфи. Ей не спалось, и мысли, словно пчелы, роились в голове. Старые сомнения вновь стали терзать ее.
Откуда взялся Орлас, кто его родители, были ли они вообще? Может быть, разгадка этой тайны в мрачной глубине озера?
«Бред! – мысленно вскричала женщина, приподнявшись на постели. – Этого не может быть.»
За окном тучи отпустили побледневшую луну из мягкого, но навязчивого плена, и она робко заглядывала в окно, заливая комнату лимонным соком.
Руфь сидела на постели, обхватив руками колени:
«Не зря ли я так поступила? Не станет ли Орлас игрушкой в лапах зла? О, проклятье!» – она застонала.
Луна подплыла прямо к стеклу и посмотрела в глаза женщины.
«Убить ребенка?! – Руфь с яростной силой сжала себе виски. – Нет! Пусть Мисош победит, пусть воцарится зло и погибнет весь мир, но я не трону волоска на голове этого мальчика!»
Она упала на постель, раскинув руки и тяжело дыша.
Усилием воли Руфь отогнала назойливый рой мыслей. Орлас не может иметь никакой связи с Мисошем. Эта злобная тварь не способна создать ничего прекрасного. Ей стало легче, луна отпрянула от окна.
Руфь поднялась с постели и, тихо ступая босыми ногами по холодному полу, подошла к кровати мальчика. Орлас спал, раскинув руки и скомкав одеяло. Плечи и грудь его обнажились. Руфь наклонилась, чтобы поправить одеяло, но мальчик вдруг перестал сопеть, и она отстранилась, не желая его будить.
Орлас не проснулся и Руфь получила возможность как следует рассмотреть своего воспитанника, потому что до этого она не обращала никакого внимания на его внешность. А сейчас ей достаточно было одного взгляда, брошенного на спокойное лицо спящего мальчика, чтобы воспоминания из далекого прошлого нахлынули, как океанский прилив.
Если бы волосы у него были чуточку темнее и курчавей…
У Руфи не было ни единого портрета, лишь воспоминания, но она ни секунды не сомневалась: в кровати ее потерянного внука Лия спал ее сын Керк, тоже безнадежно потерянный, но уже дважды: не только по вине Мисоша, но и по вине времени, которое немилосердно старит людей.
Образ темноволосого мальчугана с блестящими глазами стойко держался в изможденной памяти женщины.
– Как же он похож на Керка, – прошептала она.
– Тетя, что с тобой? Почему ты плачешь?
Руфь и не заметила, что Орлас проснулся и удивленно глядит на нее.
– Нет, что ты, я не плачу, – проговорила она, украдкой вытирая со щек две влажные полоски. – Спи, милый, спи…
– И ты тоже, – улыбнулся Орлас.
– И я тоже, – поцеловав его в лоб, Руфь легла в свою постель, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. И тут она услышала голос Орласа. Тот сказал:
– Спокойных снов, мама.
Что-то сдавило грудь Руфи, и слезы неудержимо хлынули у нее из глаз. Женщина давно неосознанно жаждала, чтобы Орлас назвал ее мамой, и вот это, наконец, случилось. А сама она уже давно любила его сильнее, чем собственного сына.
Долгая дорога домой
– Ну что ж, раз так, не стоит терять время, – сказал Жук, нахмурившись. – Честно сказать, я надеялся, что твой папаша все же приедет! Он что, не любит тебя?
– Что значит – не любит?! – возмутилась Соня и тут же замолчала, задумавшись: а ведь правда, Фил ее нисколечко не любил, постоянно бурчал и вот теперь бросил на произвол судьбы… Но – нет! Там, дома, наверняка что-то произошло, иначе Анжела во что бы то ни стало послала бы отца за ней, даже если для этого ей пришлось бы надеть ему на голову ведерко с рыбой.
– Идемте же, – бросил Жук, поднимая воротник куртки.
Потемнело, улочки сузились. Из-за тишины и неподвижности воздуха казалось, что городок совершенно пуст и в нем никто не живет. Но вот кое-где в окошках стали появляться огни, люди готовили ужин или смотрели по телевизору «Шоу энергичных кошек» и знать не знали о каком-то Мисоше, упырях и воющих псах.
– Сейчас бы рыбных тефтелек, – мечтательно проговорил Алекс.
– Успеешь, – отрезал Жук, но тут же сам потянул носом – из форточек долетал аппетитный запах. У Жука забурчало в животе.
– Ребята, вы идите домой, я одна… – робко сказала Соня.
Тимпов и Жук спохватились и примолкли, больше не заглядывая в окна.
