Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны.Том 18
— Наверно, — кивнула Киска.
— Я хотел бы странствовать в поисках приключений, — сказал Квентин.
— Как Ланселот? Он тоже был не очень счастлив.
— Это потому, что свалял дурака, влюбился в королеву, когда кругом было столько дам. И вообще, зачем влюбляться? По-моему, лучше, как сэр Гавейн, странствовать по всему свету, заводить подружек, попадать в беду, завоевывать сокровища и тут же их терять. Это здорово — приобретать богатство, а потом о нем не заботиться.
— Все равно как покупать любые игрушки, каких душа пожелает, но никогда их не прибирать? — спросила Киска.
— В точку, — отвечал Квентин.
— Очень здраво, — сказала Киска. — А чего еще ты хочешь?
— Волшебную ручную зверушку, — без запинки выпалил Квентин. — Лучше льва, и чтоб он только меня слушался, и убивал, кто мне не нравится.
— А это не слишком? — спросила Киска.
— Ну, я хотел сказать, убивал бы, кто мне не нравится, если я скажу. Но я, конечно, не скажу. Если они будут уж очень вредные, я сам их убью, в долгом единоборстве, из которого выйду весь израненный. И мама будет перевязывать мне раны.
— Матери не перевязывают раны героям, — заметила Киска.
— А в моих приключениях будут, — возразил Квентин. — Я назначу такие правила.
— Жалко, ты еще маленький, чтоб договариваться с демонами.
— Не знаю. — Квентин сел на кровати, вид у него был самый серьезный. — Вот, может, прямо сейчас и пойду.
— Квентин! Немедленно выбрось это из головы! — вскричала Киска, думая со сладким замиранием сердца: если Квентин будет упорствовать, ей, как старшей сестре, придется пойти с ним и, может быть, загадать собственное желание, просто заодно.
Квентин вылез из постели и стал одеваться. Нижняя губа у него дрожала, так жалко ему было перечить любимой сестричке, но в остальном вид мальчика был непреклонен.
И тут в углу комнаты сверкнула молния. Дети мигом запрыгнули в постель. Повалил дым, а когда дым рассеялся, дети увидели красивую темноволосую тетю.
— Как вы сюда попали? — спросил Квентин. — Вас ведь не было среди богомольцев?
— Я принесла на продажу яйца, — сказала тетя. — Я живу поблизости на ферме и только что пришла в корчму. Меня зовут Илит.
Дети представились и с жаром пересказали, что Антонио сегодня вечером говорил о семи счастливчиках, у которых исполнятся заветные желания. По описанию Илит узнала Аззи.
— Я тоже хочу загадать желание, — сказал Квентин.
— И не думай, — твердо отвечала Илит.
У Квентина явно камень упал с души. Тем не менее мальчик спросил:
— А почему?
— Потому что негоже благовоспитанным детям что-нибудь просить у демона.
— Но другие ведь просят, — заметила Киска. — Им, значит, достанется все самое интересное.
— Скоро вы увидите, что это не совсем так, — сказала Илит. — Кое-кто из них получит вовсе не то, на что рассчитывал.
— Откуда вы знаете? — поинтересовалась Киска.
— Знаю, и все, — отвечала Илит. — А теперь, детки, не пора ли спать? Если ляжете, я расскажу вам сказку.
Глава 3
Илит рассказала, как ягнятки и козлятки резвились на холмах ее родимой Греции. Вскоре дети заснули, Илит задула свечу и тихо вышла. В гостиной она застала нескольких богомольцев — те сидели за столом у очага и обсуждали недавнее происшествие.
— Он точно демон? — спрашивала одна из служанок у тощего парня с копной соломенных волос, лакея сэра Оливера.
— А то! — отвечал лакей — самолюбивый юнец лет двадцати пяти, по имени Мортон Корнглоу.
Илит села рядом со служанкой и лакеем.
— А что этот демон предложил? — спросила она.
Корнглоу отвечал:
— Хозяин говорил, что отправится в волшебное путешествие, а за это получит то, чего больше всего хочет. Когда я вошел в комнату, его там не было. Исчез.
— Может, просто вышел прогуляться? — предположила Илит.
— Мы не видели, чтоб он спускался по лестнице, — сказал Корнглоу, — и вряд ли он выпрыгнул в окошко на ежевичные кусты. Верьте мне, он отправился по поручению демона, и, скажу начистоту, такое поручение сгодится и мне.
— Врешь! — воскликнула служанка, глядя на парня с восхищением.
— А что? — хорохорился Корнглоу. — Я не хуже другого могу участвовать в пьесе, даром что перед моим именем не стоит «сэр»!
Илит вытаращила глаза:
— В пьесе? Корнглоу кивнул:
— Это мне рассказал хозяин. Мы должны делать, что всегда, а нас еще и богато наградят. Вот это по мне.
Илит торопливо подошла к двери и растворилась в темноте.
— Куда она, по-твоему? — спросила служанка. Корнглоу пожал плечами и цыкнул зубом.
— Если на свидание, так с ангелом или чертом, не иначе. Больше там никого нет, окромя волков.
Илит сказала про себя: «Значит, он все же решил это сделать! Поставить безнравственную пьесу! Ну, погоди, узнает Михаил!»
Глава 4
— Ставит безнравственную пьесу? — переспросил Михаил.
— Похоже, сэр.
— Возмутительно!
— Да, сэр.
— Возвращайся и не спускай с него глаз. Если придумаешь, как потихоньку помешать его плану, — действуй. Разумеется, ничего опрометчивого.
— Понимаю, — сказала Илит.
— Тогда вперед, — велел Михаил. — Я, может, пришлю тебе в помощь Бабриэля.
— Было бы замечательно, — с жаром отозвалась Илит. Хотя они с Бабриэлем давно уже не встречались, она сохранила самые теплые воспоминания о былых временах. Илит отлично помнила, как сладок грех, и порою все ее тело ныло от тоски по прошлому.
Вспомнился ей и роман с Аззи. Когда-то казалось, что это и есть счастье.
Она тряхнула головой и велела себе не задумываться — размышления на такую тему до добра не доведут.
Глава 5
Отпустив Корнглоу, сэр Оливер долго сидел на краю кровати, удивляясь смелости своего поступка. Разумеется, он был напутан: кто бы не напугался, поговорив с демоном? Однако предложение сэра Антонио грех было упустить. Как бы ни сетовали попы, что злые духи всечасно искушают человечество, на самом деле это происходит не так и часто. Никому из знакомых сэра Оливера не предлагали подобной сделки, а ему самому и подавно.
Оливеру нравилась идея. С детства им владела жгучая страсть: совершить что-нибудь великое, полезное и важное ценой как можно меньших усилий. Такое обычно не рассказывают даже близким — не поймут ведь.
Хотя час был уже поздний, спать не хотелось. Сэр Оливер налил кубок вина и достал несколько галет, нарочно припасенных от ужина. Он как раз вынимал галету из кармана, когда взгляд его упал на стену.
