Чарльз де Линт - Зелёная мантия
— Какого хрена? — начал он, вскочив на ноги. Эрл прислонился к косяку.
— Как жизнь, Стив?
Мужчина пригляделся и расплылся в широкой улыбке.
— Эге-ге! Боже мой, Эрл! Каким ветром тебя принесло?
— Поразвлечься захотелось — а ты что думал, Стив?
Стив одобрительно кивнул. Другого объяснения ему не требовалось. Это был высокий тощий парень в линялой футболке с картинкой «Благодарных покойников» на груди и в обрезанных по колено джинсах. Представить своих друзей ему в голову не пришло.
Второй парень походил на байкера: длинные чёрные волосы, стянутые в пучок, и серебряная серёжка-свастика в ухе. На нем были ковбойские сапоги, засаленные джинсы и простая белая футболка с оторванными рукавами. Девицы были похожи, как сестры, хотя одна блондинка, а две другие — брюнетки, но у всех одинаково сонный взгляд и очумелые личики. Одна брюнетка оставила на себе из одежды только трусики-бикини, на остальных были шорты и лифчики.
— Хочешь затяжку? — предложил Стив, протягивая Эрлу самокрутку.
— Спасибо. — Эрл глубоко затянулся и поднёс окурок к губам Хови. — У нас случилась маленькая… авария на охоте, — продолжал он, возвращая самокрутку. — У тебя аптечка есть, приятель?
— Эй, у нас нынче вечером и медсестра имеется. — Стив кивнул девицам, и брюнетка без лифчика ответила на его взгляд. — Поможешь парню, Шерри?
Шерри тут же, без тени смущения, встала и подошла к Хови. Оценила его пропитанную кровью рубаху и поманила пальцем.
— Пошли-ка в сортир, — велела она. — Как тебя звать, тигр?
Хови, чуть живой от боли, тем не менее с трудом оторвал взгляд от её груди. Он оглянулся на Эрла.
— Давай, — поощрил его тот, подождал, пока Шерри увела раненого в ванную, и снова обратился к Стиву. — Телефона так и не завёл?
Стив тряхнул головой.
— Я сюда выбираюсь, чтобы оторваться, дружище. А что?
— У меня срочное дело.
Стив покосился на рукоять пистолета у него за поясом и стал что-то соображать, вспоминая кровь на плече Хови.
— Тебе чего, подкрепление требуется? — наконец протянул он.
— Нет, просто позвонить кое-куда, и чем скорее, тем лучше, смекаешь?
— И куда же это?
— Счёт не тебе пришлют.
— Эй, Лайза, — окликнул Стив. Блондинка подняла голову. — Можешь отвезти к себе моего приятеля? Ему надо позвонить.
Взгляд Лайзы переполз от ботинок Эрла к его лицу.
— Ясное дело.
— Погоди-ка, — вмешался второй парень. — Ты сегодня со мной.
— Остынь, Макс, — ухмыльнулся Стив и бросил ему стеклянный пузырёк. — Ему только телефон нужен — и ничего больше. Верно, Эрл?
— Точно. Стив кивнул.
— Так что пососи конфетку носом, Макс. Займись пока Пэм, а там и Лайза вернётся, не успеешь тряхнуть задницей.
Лайза добралась до двери, прихватила курточку и пару кожаных ремней.
— Ты на колёсах? — спросила она Эрла.
— С колёсами паршиво. Сюда добрались на «тойоте», только она вот-вот сдохнет.
— Стив? — обратилась к нему Лайза.
Тот кинул ей связку автомобильных ключей.
— Возьми «хонду», — и повернулся к Эр-лу: — Ты нас ни во что не втянешь?
Эрл покачал головой.
— А я тебе не пригожусь? Может, пара лишних ребят не помешают?
— Позвоню, тогда буду знать. Стив ухмыльнулся:
— Давай. Я ведь у тебя в долгу.
— Я знаю, — сказал Эрл.
Улыбка на лице Стива погасла, но Эрл этого не заметил. Он уже шёл к машине следом за Лайзой. Стив постоял у дверей, пока не скрылись тормозные огни «хонды», и вернулся в дом. Может, удастся выкачать что-нибудь из парня, которого оставил им Эрл. Шерри как раз выходила из ванны.
— Как он? — спросил Стив.
— Жить будет. Пуля прошла сквозь мышечную ткань — кость не задета. Но надо бы отвезти его в больницу, наложить швы.
— У меня найдутся нитка с иголкой.
— Брось, Стив. Это не…
— Никаких больниц, Шерри. Слишком много вопросов, соображаешь?
— Ага, — недовольно буркнула она.
— Ну, заштопаешь его?
— Эй, Шерри, — крикнул Макс, бросая ей пузырёк с кокаином. — Давай, успокой нервишки. — Они с Пэм расхохотались.
Стив взял её за локоть и развернул обратно в ванную.
— Я тебе помогу, — сказал он.
* * *
Расставшись с Малли у валуна, Льюис вернулся домой и долго сидел в темноте. Наконец он зажёг лампу, подошёл к книжным полкам и медленно пошёл вдоль, читая заглавия. «Трепещущая завеса» Йетса стояла рядом с теософской классикой: «Древней мудростью» Анни Безант и «Я вижу рассвет» Мунди. Здесь были труды госпожи Блаватской, Раймонда Бакланда, Израэля Ригарди, Роберта Грэйвса, Т. С. Летбриджа, Элифаса Леви, В. Б. Кроу и Чарльза Уильямса. Была и подборка современных авторов, таких как Колин Уилсон и И. С. Ховис.
Здесь были книги о фиджийских огнеходцах и об ордене Золотого Рассвета, о франкмасонах и розенкрейцерах, о шаманах и спиритизме. Книги, полные тайн, но читателю решать, какие из томов содержали зерно истины, а какие представляли собой чистой воды шарлатанство.
Льюис остановился перед полкой с книгами Алистера Кроули. Он размышлял о тайне оленя и пытался сопоставить её с незатейливыми выкладками Кроули. Суть исповеди его Зверя проста: «Поступай, как хочется, — вот весь закон». Кроули заимствовал кое-что у Рабелиаса и Блэйка, но придал мысли новое звучание, нечто вроде ницшеанской морали. Выживают только сильные. Не это ли закон природы? Естественный закон?
Льюис вздохнул, снял с полки том Акерли Перкина, сел за стол и раскрыл перед собой книгу.
Перкин был современником Кроули — и, между прочим, первым владельцем большей части этой библиотеки. И это от него тень впервые упала на оленя, на музыку флейты, на ритуалы, связывавшие их с Новым Волдингом.
«Людям необходимы иллюзии, — начиналась эта книга дневников Перкина, — потому что без иллюзий человек ничто. Сила твоих иллюзий зависит от силы воли. Чем сильнее твоя воля, тем больше людей подчинятся тебе. Люди всегда стекаются к тому, чьи иллюзии сильнее».
Каким-то образом это соотносилось с утверждением Кроули, однако если его Зверь вёл к магическому значению секса и применению наркотиков, подобных мескалину, то Перкин отстранялся от мира, искал свои иллюзии не в большом мире, а в микрокосме. И то, что он нашёл там, только усиливало его веру в необходимость иллюзии.
Проведав о существовании флейты и камня, ритуалов, танца и того, к чему они взывали, он использовал своё влияние, чтобы пробудить собственные иллюзии и противопоставить их тем, какие, по его мнению, сохраняли жители селения. Потому что он, допуская, что каждый создаёт собственные иллюзии, не мог допустить проявления этих иллюзий в реальном мире. Такого просто не может быть. Если же каким-то образом такое случилось, он решительно требовал, чтобы проявлялись исключительно его иллюзии.
