Энн Бишоп - Наследница Теней
– Нам следует присоединиться к остальным, – бросил Сэйтан, неохотно предлагая даме руку. Несмотря на бушующую в нем ярость, Повелитель попросту не смог повернуться спиной к женщине.
Кассандра начала было отнекиваться, не желая принимать его любезность, однако, заметив, что Андульвар и Тишьян бросают на них холодные взгляды, сдалась.
– Дрейка хочет поговорить с нами, – сообщил Андульвар, как только они приблизились, и сразу же отошел в сторону, расправляя крылья, словно подыскивал подходящее местечко для схватки.
Сэйтан понаблюдал за ним еще несколько мгновений, а затем начал укреплять собственную защиту. Они были очень разными, однако Повелитель всегда доверял предчувствиям старого друга, с уважением относясь к его инстинктам.
Дрейка вошла в комнату медленно и очень спокойно. Руки ее, как всегда, были спрятаны в длинных рукавах мантии. Она подождала, пока все усядутся и будут готовы уделить ей безраздельное внимание, а затем пригвоздила Сэйтана к месту холодным взглядом.
– Леди исссполнилоссь пятнадцать сссегодня, – прошипела она.
– Да, – осторожно согласился Повелитель, не понимая, к чему Сенешаль клонит.
– Она оссталассь довольна нашшими маленькими подношшениями.
Иногда было сложно уловить интонации в бесстрастном шипении Дрейки, но эти слова больше походили на утверждение, чем на вопрос.
– Да, – согласился Сэйтан. – Полагаю, что так.
Долгое молчание.
– Пришшла пора ей покинуть Цитадель. Ты – ее зззаконный опекун. Ты вссе уладишшь.
Сэйтан почувствовал, как сжимается горло. Мышцы шеи конвульсивно напряглись и не желали расслабляться.
– Я обещал Джанелль, что она сможет оставаться здесь столько, сколько захочет.
– Леди пора уходить. Она будет жжжить ссс тобой в Зззале Ссса-Дьябло.
– Я могу предложить другой вариант, – поспешно вмешалась Кассандра, уперев руки в бока. Она даже не взглянула в сторону Повелителя. – Джанелль может жить со мной. Все знают, кто такой Сэйтан и что он собой представляет, но я-то…
Тишьян развернулась в кресле:
– Ты что, на самом деле считаешь, будто никто в Царстве Теней не знает, что ты тоже Хранительница?! Неужели ты искренне веришь в то, что нелепый маскарад, когда ты старательно корчишь из себя живую, может хоть кого-то одурачить?!
В глазах Кассандры вспыхнул гнев.
– Я всегда была осторожна…
– Ты всегда была лгуньей. А Повелитель, по крайней мере, никогда и не скрывал своей сущности.
– Но он же Повелитель – в том-то и дело!
– Дело в том, что ты хочешь воспользоваться Джанелль точно так же, как Геката! Отлить форму по своему выбору и наполнить ее тем, чем посчитаешь нужным, вместо того, чтобы позволить девочке просто быть собой!
– Да как ты смеешь так говорить со мной?! Я – Королева, носящая Черный Камень!
– Ты же не моя Королева, – ехидно осадила ее Гарпия.
– Леди. – Голос Сэйтана больше походил на далекий раскат грома. Сделав над собой усилие и взяв себя в руки, Повелитель вновь повернулся к Дрейке.
– Она будет жжжить в Зззале, – твердо произнесла та. – Это решшено.
– Раз уж ты не удосужилась обсудить этот вопрос с кем-либо из нас, может, скажешь, кто принял такое решение? – резко поинтересовалась Кассандра.
– Лорн решшил.
Сэйтан забыл, что нужно дышать.
Огни Ада, Мать-Ночь, и пусть Тьма будет милосердна!
Никто не осмелился возразить. Они боялись издать хоть один звук.
Сэйтан запоздало заметил, что у него дрожат руки.
– А я могу поговорить с ним? Есть кое-что, чего он, возможно, не знает о…
– Он зззнает вссе, Повелитель.
Верховный Жрец Песочных Часов пораженно уставился на Сенешаля Эбенового Аскави.
– Время вашшей всстречи ещще не пришшло, – размеренно прошипела Дрейка. – Но оно насстанет. – Она слегка склонила голову. Это был редкий знак уважения, которым она почти никогда никого не одаривала. За исключением, возможно, Джанелль.
Они наблюдали за тем, как Сенешаль плавной, змеиной походкой скользит к выходу, и еще долго прислушивались к эху шагов, пока и оно не стихло.
Андульвар шумно выдохнул.
– Когда она хочет подрезать кому-то поджилки, то с выбором ножа не промахивается.
Сэйтан склонил голову на спинку кресла и прикрыл глаза.
– Да уж, это точно.
Кассандра закуталась в шаль и грациозно поднялась с кресла, не глядя на присутствующих.
– Если вы извините меня, я, пожалуй, пойду.
Все поспешно встали и пожелали Королеве доброй ночи.
Вскоре и Тишьян собралась уходить. Однако на полпути она обернулась и криво улыбнулась Сэйтану:
– Возможно, жить в Зале с Джанелль будет нелегко, Повелитель, но совсем не по тем причинам, о которых вы думаете сейчас.
– Мать-Ночь, – только и ответил Сэйтан. Затем он повернулся к оставшимся в комнате мужчинам.
Мефис прочистил горло.
– Будет не так-то просто сообщить несносной девчонке, что она должна покинуть Цитадель. Ты вовсе не обязан делать это в одиночестве.
– Обязан, Мефис, – утомленно произнес Сэйтан. – Я обещал ей. Значит, именно я должен сообщить о том, что слово придется нарушить.
Он пожелал всем доброй ночи и медленно направился прочь по каменным коридорам Цитадели. Вскоре Сэйтан стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в покои Джанелль. Однако, вместо того чтобы не мешкая подняться по ступенькам, он привалился к стене, дрожа всем телом.
Он обещал Джанелль, что она сможет пробыть здесь столько, сколько пожелает. Он обещал ей.
Но Лорн решил по-другому.
* * *Было уже далеко за полночь, когда Сэйтан наконец нашел Джанелль в маленьком огороженном садике, примыкавшем к ее покоям. Девушка сонно улыбнулась ему и протянула руку. Сэйтан благодарно сжал ее пальчики.
– Замечательный был праздник, – произнесла Джанелль, когда они неспешно двинулись по тропинке. – Я очень рада, что ты пригласил Чара и Тишьян. – Она помолчала немного и добавила: – Правда, мне очень жаль, что Кассандре так трудно с этим смириться.
Сэйтан задумчиво посмотрел на нее.
Джанелль только пожала плечами в ответ.
– И что именно ты услышала?
– Подслушивать очень некрасиво, – чопорно отозвалась она.
– Дипломатичный ответ, который на самом деле лишь помогает уклониться от сути, – сухо прокомментировал Сэйтан.
– Я вообще ничего не слышала. Я просто почувствовала, что вы ссоритесь.
Повелитель подошел ближе к приемной дочери. От нее исходил нежный аромат диких цветов, прогретых солнцем полей и поросших папоротником родников. Этот запах был диким, едва уловимым и зачаровывал мужчину просто потому, что не был предназначен для этого.
