akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Встретившись взглядом с хмурой Джинни, Гарри почувствовал, что краснеет, причем не столько от смущения, сколько от раздражения, ведь он, наконец, понял ее. Солнце скрылось; он механически отметил, что Рон вроде бы установил навес.
— Как ты можешь так думать? – упрекнул он.
— А она, может, и думает, – прошипела Джинни, не обращая внимания, что ее окликнула Гермиона. – И она частично вейла!
Гарри взглядом попросил ее не глупить. В этот момент из кухни донесся голос миссис Уизли, зовущий ребят в дом.
— И что ей понадобилось? – удивился Рон, неохотно отталкиваясь спиной от дерева, к которому успел прислониться. – Неужели обед так быстро приготовился?
Однако, первое ощущение Гарри, что дело тут вовсе не в обеде, оправдалось. Когда он, щурясь, вошел в помещение после яркого уличного солнца, на кухне, помимо хозяйки дома, обнаружились Кингсли, Хестия Джонс, Люпин и Тонкс.
— Это к вам, – сказала ему миссис Уизли, настороженно косясь на визитеров.
— Да, – обменявшись взглядами с остальными, подтвердил Кингсли. – Мы слышали, Гарри, ты решаешь, что делать дальше.
Как Гарри, так и Рон с подозрением покосились на Гермиону. Заметив это, она насупилась и, скрестив руки на груди, помотала подбородком. Зато Джинни покраснела, и чем сильнее она пыталась скрыть это, тем быстрее Гарри убедился, что проговорилась именно она.
— Я даже думать не хочу, дорогой, что ты не пойдешь на последний курс в «Хогвартс»! – воскликнула, укоризненно хмурясь, миссис Уизли. – Это же просто ни на что не похоже! Что же ты будешь делать?
Под перекрестным огнем прокурорских взглядов членов Ордена Гарри начал сердиться. Он легко представлял, каково бы ему сейчас было, если бы он все‑таки решил не возвращаться и искать хоркруксы. С одной стороны, все в нем протестовало против того, чтобы оправдываться, как маленькому, с другой – он не представлял, как без этого обойтись.
— Мы уже подумали об этом, – вмешалась Гермиона. – И решили, что в школе сможем сделать больше, чем вне ее.
— Это правильно, – одобрил Кингсли. – Имейте в виду, что в этом году там будет полно работы. И вы сможете вполне реально принести пользу Ордену.
Это слово прозвучало, как своего рода пусковой сигнал. И Гарри, хотя его и устраивало, что внимание переключилось с него на дело, не удержался.
— А что происходит в Ордене без Дамблдора? – спросил он.
Члены Ордена переглянулись, словно призывая друг друга к благоразумию и притом искренне сожалея, что приходится помалкивать. Тонкс и вовсе не смотрела в сторону Гарри.
— Мы не можем рассказать тебе всего, Гарри, но поверь, мы работаем, – твердо произнес Кингсли.
— И чего вы от нас хотите? – ядовито, не скрывая, что недоволен, осведомился Гарри.
Казалось, авроры только этого и ждали. «Что же, хоть какое‑то задание», – говорил взгляд Гермионы, так что Гарри, невольно смягчаясь, приготовился внимать и запоминать
— Прежде всего, прислушивайтесь к тому, что говорят окружающие, – вздохнув, мягко произнесла Хестия. – Дети могут проговориться о том, что происходит в их семьях, а ведь для нас выяснить это бывает практически невозможно. Любую подозрительную информацию постарайтесь передать нам как можно раньше.
— Каким образом? – спросила Гермиона.
Хестия кивнула Люпину. Тот запустил руку во внутренний карман, и в следующую секунду на столе оказался небольшой пакет.
— С помощью этого, – сказал Люпин. – Это сигнальные зеркала. Они работают очень надежно.
Гарри постарался не встречаться с ним глазами. Однажды он уже получил такое зеркало. Это было последнее, что подарил ему Сириус, и Гарри до сих пор не мог простить себе того, что не воспользовался им вовремя.
Если остальные и заметили, что он помрачнел, то никто не подал вида. Кингсли снова взял инициативу и продолжал в деловом тоне:
— Кроме того, мы готовы рассмотреть любую инициативу, исходящую от вас. Я лично не сомневаюсь, что вы не будете сидеть сложа руки, и в сложившихся обстоятельствах не считаю разумным запрещать что‑либо. Да, все‑таки вы почти взрослые, – добавил он чуть громче после того, как миссис Уизли, колдующая над кастрюлями, неодобрительно пробормотала по поводу его разрешения.
И, хотя настроение Гарри особо не улучшилось, он признал, что со стороны Ордена это уже – кое‑что.
— Я тут подумал, – заговорил Рон, – что надо бы возобновить встречи Дамблдоровой Армии.
В принципе, Гарри тоже об этом думал. Но каждый раз, планируя привлечь еще людей, он вспоминал Сириуса, Дамблдора и других, кого даже не знал, которые уже погибли. Ему не хотелось умножать жертвы, и пусть Гарри понимал, что это не зависит от него, все же сопротивлялся тому, чтоб ему помогали.
— Или сами управимся, – ворчливо буркнул он, стреляя глазами сначала в Рона, потом в Гермиону.
Но Тонкс поддержала Рона.
— Да, очень важно, чтобы уже в школе люди понимали, что правильно, – сказала она. – Ну и тех, кто свернул не туда, тоже можно выявить, как уже сказал Кингсли. Учтите, если вы в замке что‑то будете обсуждать, сначала убедитесь, что рядом нет ненадежных ушей. Даже в гостиной вашего колледжа не все достаточно надежны.
— Мы всю жизнь обсуждаем там важные дела и ни разу не попались, – обиженно заявил Рон и тут же увял под прокурорским взглядом матери, подошедшей объявить, что «еще пять минут – и все готово».
— Это, пожалуй, стоящее предостережение, – согласилась Гермиона и поблагодарила Тонкс.
Между тем миссис Уизли с помощью Джинни начала собирать на стол, и гости прервали обсуждение, поскольку само собой предполагалось, что оно продолжится за едой. Но вдруг, к недоумению Гарри и огорчению хозяйки, Люпин начал собираться, отказываясь от приглашения.
— В самом деле, мне надо идти, – мямлил он под аккомпанемент уговоров всей компании.
— Ты что, без обеда собираешься остаться? Подождут твои дела, – убеждали товарищи из Ордена.
В итоге Люпин все же согласился, хоть и не смог скрыть ни досады оттого, что не удалось улизнуть, ни смущения. «Как жаль, что он так беден, наверное, думает, что нам его жалко», – подумал Гарри, поймав сочувственный взгляд миссис Уизли, направленный на оборотня. Гарри помнил, как необычно для него было хорошее отношение Уизли после того, к чему он привык в доме тетки; хотя, помнится, ему вовсе не было так уж неловко, и его гордость не была уязвлена тем, что каждые каникулы случалось гостить в семье Рона. С другой стороны, Люпин был взрослым и, очевидно, считал свою особенность поводом для жалости со стороны окружающих. Краем глаза наблюдая за тем, как напряженно улыбается Люпин Нимфадоре, накладывая для нее жаркое, Гарри вспомнил, что стараниями одной известной министерской чиновницы оборотням почти не оставили шансов получить работу.
