Время и деньги (СИ) - Ротэр Рони

Пока продолжалась её перебранка с братьями, Гилэстэл припер к ограде Жунбара.

— Решили, значит, поживиться чужим добром? А перед этим сдали нас Безгласным? И даже сестру не пожалели!

Выдернув из ножен Жунбара нож, Гилэстэл приставил его к горлу парня. Тот взвыл, пытаясь вырваться из захвата.

— Мы ничего не крали! И никому не доносили! Мы хотели увезти все это в безопасное место! Безгласные на ваше добро уже глаз положили, того и гляди, вернутся за ним!

— Врешь, мерзавец. По глазам вижу, что врешь. Пошел вон, паскуда. Сестру благодарите, что живы остались. Чтоб через пять минут вас тут не было.

Гилэстэл отступил от Жунбара, мотнул головой в сторону ворот. Тот, опасливо косясь на нож в руке князя, крикнул братьям.

— Выметайтесь, — глянул на них Гилэстэл, указав клинком на ворота.

Мангук и Ажиян переглянулись. Близость добычи затмила разум, а усталый и потрепанный вид князя не внушал больших опасений. Астида, полулежащего на тележке старьевщика, в расчет не приняли вовсе.

— Не надо! — Нира, прочитавшая мысли братьев, кинулась к Мангуку и повисла на его плечах. Он стряхнул её, как котенка.

— Не мешай!

Дубинка крепыша стояла прислоненная к крыльцу. С удивительной прытью Мангук метнулся и схватил её. Ажиян прыснул к луку, лежащему поверх вьюков на спине второй лошади. Старьевщик, не желая попасть под горячую руку, выпустил оглобли тележки и выскочил за ворота.

Дальнейшее заняло не больше нескольких секунд. Летящая в князя стрела была на полпути отброшена в сторону Астидом. Сонное заклинание Гилэстэла уложило всех троих любителей поживиться за чужой счет на жесткую землю двора. Нира поднялась, потрясенно глядя на неподвижных братьев.

— Они спят, — предупредил её вопрос Гилэстэл. — Очнутся к вечеру. Ты останешься с ними или, как говорила, отправишься со мной? Решай сейчас. С такой родней ты долго не протянешь — погибнешь или попадешь в яму. Находясь рядом со мной, используешь отведенное тебе время с большей пользой.

— Я с вами.

— Хорошо. Тогда будь добра, помоги нам собраться. Нужно покинуть город до вечера. Астид, на лошади удержишься?

Полукровка утвердительно кивнул. На перевязки и смену одежды ушло меньше часа. Грязные вещи кинули в тачку старьевщика, а сверху князь бросил несколько мелких монет. Астид кое-как при помощи князя взобрался в седло, свесил ноги, не вдевая ступни в стремена. Ниру князь усадил на вторую лошадь, а сам пошел пешком. Выходя за ворота, наткнулись на старьевщика, подглядывающего в щель между косяком и створкой.

— Благодарю за помощь, — кивнул ему князь, и указал себе за спину. — Твоя оплата там.

Осторожно просеменив по двору и заглянув в тележку, собиратель старья мысленно возблагодарил богов за щедрое утро. Обернувшись вслед удаляющимся, разительно преобразившимся незнакомцам, старьёвщик покачал головой — никогда не угадаешь, что за человек перед тобой на самом деле. Его взгляд переметнулся к усыпленным братьям. Опасливо потыкав всех подобранной хворостиной и убедившись в полном их бесчувствии, старьевщик торопливо стащил со всех обувь и пояса. Заглянув в кошельки, привязанные к поясам, прослезился, сунул их себе за пазуху и благодарно воздел глаза к небу. Хотел снять со спящих и рубахи, но сдержался, решив, что алчность до добра не доводит. Взявшись за оглобли своей тележки, старьевщик вывез её на улицу, аккуратно прикрыл за собой ворота и покатил по улице, довольно щурясь и мыча песенку.

Глава 21

— Я есть хочу, — жалобно протянула Нира, когда Гилэстэл, не желая вязнуть в суете располагающегося впереди рынка, свернул с центральной улицы в тихий боковой проулок.

От запахов еды и специй, доносящихся с торговых рядов, у всех заурчало в животах и свело челюсти.

— Я сейчас слюной захлебнусь, — посетовал Астид. — Пару лепешек, а? Это нас надолго не задержит.

— Я куплю! — Нира спрыгнула с лошади, и протянула руку к Гилэстэлу.

Тот развязал кошель и выложил ей на ладонь джезъянский дун — медный цилиндр длиной в полмизинца. Сунув деньги в повязанный вокруг талии платок, Нира побежала на рынок. Гилэстэл устало прислонился к стене.

— Может, хоть ослом обзаведемся? — спросил Астид. — Пусть поклажу везет. Лошадь двоих выдержит — вас с Нирой.

— Обзаведемся, — кивнул князь. — Но не на здешнем рынке. Не хочу мелькать перед стражей и Безгласными. Милость власть предержащих бывает изменчива.

Ниры не было долго. Гилэстэл, устав стоять, присел напорожке у чьей-то двери, опершисьплечом на стену. Мимо них в сторону площади пробежали несколько мальчишек, потом торопливо просеменили две женщины. На рынке явно что-то происходило. В доносящийся с рынка шумвплелись новые звуки — рев труб, громкие выкрики. Гилэстэл обеспокоенновзглянул в ту сторону, поднялся.

— Куда она пропала? На покупку хлеба столько времени…

В этот миг в проулке появилась Нира с объемным узлом в руках. Глаза у девушки были испуганные.

— Давайте быстрее уйдем отсюда, — сунув узел в руки Гилэстэлу, она торопливо влезла на лошадь.

Князь ни о чем не стал спрашивать. Выудив из узла лепешку, он разломил её на три части, две из которых отдал Нире и Астиду. Затем привязал узел к поклаже и потянул лошадь за повод. Они вышли из города и направились к Джезъянской границе. Остановились на короткий отдых в полдень у дорожного колодца с «журавлем» и колодой для поения скота. Князь заставил лошадь опуститься на колени и помог Астиду сползти с седла. Пока Гилэстэл наливал воду лошадям, Нира разложила еду на расстеленном платке.

— Ого! — присвистнул Астид, рассматривая гору лепешек, финики, сыр и сушеные фрукты. — Это всё на один дун?

— Торговаться надо уметь, — впиваясь зубами в хлеб, ответила Нира.

Ели жадно, молча, запивая колодезной водой прямо из кожаного мешка, привязанного к веревке «журавля» вместо ведра.

— Что произошло на рынке? — Гилэстэл выплюнул финиковую косточку в ладонь и взглянул на Ниру. — Что тебя так напугало?

Нира не донесла до рта сырный шарик, сморщила лицо.

— Там… Там голову Оз-ак-Со выставили. На шесте.

— Как скора королева на расправу, — усмехнулся князь. — Его одного?

Нира кивнула.

— Ручаюсь, этот шест будет не последним. Главное, чтобы на остальных не оказались мы, — Гилэстэл поднялся. — В дорогу.

Заночевали посреди джезъянской степи, у подножия пологого холма. В свете скудного бивачного костерка было видно спящих лошадей и посверкивание глаз ночных лисиц, иногда прошмыгивающих невдалеке от стоянки. Нира спала, подстелив под себя потник, положив голову на седло и укрывшись княжьим кафтаном. Астид улегся просто на земле, привалившись ко второму седлу. Но прежде, чем он заснул, Гилэстэл напоил его смесью из эликсиров, хранящихся в заветном сундучке.

— Это ускорит заживление.

— Вам бы тоже не помешало, — Астид указал на грудь полуэльфа, стянутую бинтами под рубахой.

Гилэстэл кивнул.

— Как только восстановлю свои силы, подниму и тебя на ноги. Надеюсь, что восстановлю…

Отвернувшись от Астида, полуэльф устремил взгляд на язычки пламени. Астид тронул его за плечо и ободряюще подмигнул.

— Что за сомнения, Ваша светлость? Пару дней отдыха, и все станет как прежде.

Гилэстэл медленно покачал головой, не отрываясь от созерцания огня.

— Со мной что-то не так, Астид. Там, в яме, Крат-ак-Халь что-то изменил во мне. Я ощущаю разницу между собой прежним и нынешним. Но не могу её осознать, не могу объяснить. Я помню свою беспомощность перед ним, перед напором его разума. Кровь стыла в моих жилах. Я сопротивлялся, Астид. Как только мог. Но что-то во мне изменилось.

— Вы встретили равного противника.

При этих словах Гилэстэл кинул короткий взгляд на спящую Ниру.

— Вы победили и стали сильнее — вот что в вас изменилось.

— Нет, Астид. Это не моя победа. Если бы не ты, я бы сейчас пускал слюни в какой-нибудь джез-ак-закской канаве.