Павел Корнев - Ледяная Цитадель
— ТОЗ-34? — повертел в руках двустволку Евстафьев. — Пойдет.
— Патронов две коробки дам. Обычных, алхимические не могу выделить. Будет время, оружие пристреляешь. И патронташ бери, без него никак. А лучше сразу два.
— Зачем два?
— Второй на приклад. Сам понимаешь, бывают ситуации, когда промедление смерти подобно.
— Понятно.
— Хорошо, что понятно. Будет возможность, кстати, стреляные гильзы, особенно от пистолетных патронов, собирай. Их и переснаряжают, и выкупают за хорошие деньги. Хотя кого я учу…
— Насчет этого в курсе, — подтвердил я.
Смирнов кивнул, немного повозившись с тугим замком, отпер его и подозвал меня:
— Ну выбирай!
— Вот ничего себе! — присвистнул я, разглядывая лежавшие в ящике пистолеты.
Я- то думал мне ПМ, а то и вовсе наган обломится, а тут сплошь забугорные стволы. И в чем подвох, интересно?
— Петрович, откуда такое богатство?
— Говорю же, Дружина за унификацию арсенала взялась, весь… неформат нам сдают.
— Деньги некуда девать?
— Такое впечатление, — подошел к нам Евстафьев, — им со складов долговременного хранения прямые поставки идут. Младшему командному составу «Макаровы» выдают, рядовым АКМС и карабины какие-то гладкоствольные.
— Говорят, в технопарке макаровские патроны уже в промышленных объемах снаряжают. И производство семь шестьдесят два начать планируют, — поделился слухами Петрович и поторопил меня: — Давай выбирай уже!
— Что — выбирай? Я в них ничего не понимаю!
— Ну вот «Desert Eagle» возьми, — предложил заведующий арсеналом.
— Издеваешься? — Я к указанному им пистолету даже не притронулся. — Ты где это чудовище откопал? Мне эту бандуру не поднять даже!
— «Где откопал», «где откопал…» — пробурчал Смирнов. — Принесли! У меня и маузер, вон в коллекции есть. И ППШ-41. — И заведующий арсеналом сразу же переключился на другой вариант. — Вот! Классика! «Кольт М1911»! Красавец ведь, а?
— Красавец-то он красавец… — Пусть в моих оружейных познаниях и зияли чудовищные пробелы, но вот в ценах на боеприпасы я ориентировался неплохо, а потому посмотрел на Петровича уже с раздражением: — Калибр не подскажешь только?
— Сорок пятый! — с гордостью заявил Смирнов. — У тебя какой амулет? «Щит веры»? За пять пуль выбьет. И не думай, если с порохом не мудрить, отдача не очень сильная.
— Сорок пятый? Тогда вопрос: во сколько мне обойдется пополнение боекомплекта, а? И с какой скидкой потом придется продавать сам пистолет?
— Зачем продавать?
— А куда он мне? Патроны мало того что дорогие, так их еще и не найти, ко всему прочему!
— Зато…
— Не надо, — отказался я. — Дай мне нормальный ствол, и хватит уже об этом.
— Ладно, только для тебя. — Петрович раздраженно глянул на прыснувшего со смеху Евстафьева и достал откуда-то с нижней полки черный пистолет. — Вот тебе тогда «Зиг-Зау-эр П226», раз такой привередливый.
— Калибр?
— Девять миллиметров. Но патрон парабеллумовский. Девять на девятнадцать.
— Не проблема. — Я взвесил пистолет в руке и удовлетворенно покивал. Да, неплохо лег. И точки белые на прицельных приспособлениях, в отличие от кольта, имеются. — Другое дело!
А это что за кнопочка? Защелка магазина? Она самая. Патронов, кстати, нет. Я вставил магазин обратно, оттянул кожух затвора, и он встал на задержку.
— Там рычажок, — подсказал Евстафьев.
Стоило отжать рычажок вниз, как кожух с лязгом вернул -
ся на место. А вот курок так и остался взведенным. Ну и что с ним теперь делать?
— И сразу за спусковым крючком рычаг снятия курка с боевого взвода, — вновь пришел на помощь капитан.
— Ага, понятно. Предохранители?
— Неавтоматических нет.
— Держи вот. — Смирнов выдал мне две коробки патронов, запасной магазин и кобуру, потом посмотрел на часы и направился на выход. — Я за одеждой побежал, вы развлекайтесь тут пока.
— В смысле? — удивился капитан.
— Ну магазины снаряжать его научи и вообще…
— Чего там учить-то? — пробурчал Евстафьев и пожал плечами: — Можно курок взводить, можно самовзводом стрелять. Ясно?
— Ясно.
— Ну тогда покажи, как ты стрелять будешь.
Я вытянул руку и прицелился в ближайший оружейный шкафчик с аккуратно выведенным желтой краской на облезлой синей дверце номером «771».
— А вот ни разу не угадал, — покачал головой капитан. — Видел в кино, как штатовские полицейские стреляют? Да, вот так. Сперва плотно обхвати рукоятку тремя пальцами. Указательный положи на рамку, и вообще, пока не стреляешь, спуск не трогай, а то шарахнешь кому-нибудь в спину или себе в ногу. Прицелился — перенес его на спуск, опустил ствол — убрал. Большой палец все равно как, хоть в сторону отставь. Смотри, чтобы ствол шел вот так… как лучевая кость, тогда и палец на спуск ложится правильно, подушечкой. Пожми спуск вхолостую, смотри, чтобы ствол из стороны в сторону не гулял, найди свое положение. Теперь другая рука: четырьмя пальцами левой плотно обхвати пальцы правой, так чтобы указательный снизу в скобу уперся и держал ее. Большой вытяни вперед и прижми к рамке… так… он тебе еще стабильности в горизонте добавит. И самое главное — выстрела не жди и его не бойся, просто повторяй движение пальца, а пистолет сам выстрелит, когда надо.
— Что еще?
— В голову не целься. Ни к чему это. Стреляй в корпус.
А еще лучше в таз или в задницу. Там центр тяжести, там легких ранений вообще не бывает, там болевой шок убить может, а броник обычно не прикрывает, разве что совсем новый, военный. В башку потом дострелишь, с контролем. Даже если бронежилет будет, мало не покажется. Может, с ног и не собьешь, но темп точно потеряют. В общем, два выстрела в корпус и только потом в голову. Все, давай магазины снаряжай.
— Вас понял, товарищ капитан, — вздохнул я.
— И еще, — печально глянул на меня Евстафьев. — Будешь вдруг от бедра стрелять, учти — пули выше уходят.
— Да я вообще стрелять не собираюсь. Вы ж меня просто без оружия из Форта не выпустите!
— Дай-то бог. Но мало ли как оно там сложится.
— Да все нормально будет, — попытался я успокоить не столько капитана, сколько себя самого. — Меня встретят, проводят.
— Патрон в патронник дослать не забудь. И ружье заряди. Евстафьев хотел еще что-то добавить, но промолчал, а тут
уже и Смирнов с ворохом тряпья вернулся.
— Переодевайся, — сунул он мне одежду и вытащил из пластикового пакета высокие кожаные ботинки на меху. — Примерь, вдруг менять придется.
— Да нет, нормально все.
— Подпиши.
Смирнов протянул капитану какую-то бумагу, Евстафьев глянул на нее, поморщился, но свою закорючку все же поставил.
Я наскоро переоделся, несколько раз подпрыгнул на месте и принялся рассовывать по карманам коробки с патронами. Чехол с ножом повесил на широкий пояс поближе к кобуре, ремень двустволки закинул на плечо. И патронташ еще. Ну чистый Рэмбо.
А вот подшлемник надевать пока не стал — успею еще упреть.
— Пошли, — позвал меня Петрович, оглядев с ног до головы, — чего время терять?
Мы прошли через служебные помещения и заглянули в небольшую комнатушку, в дальнюю стену которой был вмонтирован стальной люк. Дежурившие в предбаннике караульные проверили документы, скучавший рядом с хрустальным шаром колдун дал отмашку, и люк медленно отодвинулся в сторону.
Вновь вернулись сомнения, захотелось бежать отсюда без оглядки, но вместо этого я широко улыбнулся, махнул на прощание Петровичу и прошел в крохотный — размером не больше кабины лифта — закуток.
Вздрогнув, начала закрываться дверь за спиной, мигнули алым нарисованные на полу и потолке пентаграммы, а потом, с секундной задержкой, ушел вбок перегораживавший дорогу толстенный стальной лист, и я выбрался в ведущий за стену подземный переход.
Темно, холодно, страшно…
Ешкин кот, пустите меня обратно!
ГЛАВА 4
Промерзнуть до костей я успел, пока еще пробирался по подземному переходу. Холод внизу стоял просто жуткий. Не помогали ни новая теплая одежка, ни бурливший в крови адреналин.
А может, дело было в охватившем меня ужасе?
Ведь за городские стены только раз всего и выбирался: в составе каравана по окрестным деревням проехался — и сразу обратно. А вот россказней от бывалых людей наслушался — просто жуть. И если хотя бы десятая их часть правдой окажется, можно сразу стреляться. Чтобы без лишних мучений, значит, в мир иной отойти.
Но стреляться было не менее страшно и куда более противно, поэтому я продолжил механически переставлять ноги, неуверенно приближаясь к светлому пятну выхода. Светлому лишь потому, что в подземном переходе царил и вовсе уж кромешный мрак.
Ну да мне темнота помехой не служила: куда ногу ставить, и без света понятно. Что ни говори, в некоторых ситуациях ясновидение исключительно полезная штука. Впрочем, предвидение предвидением, а на обледенелых ступеньках я едва не растянулся. Отвлекся поправить неудобно висевшее на плече ружье — и в тот же миг поскользнулся и чуть не скатился вниз.
