Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
— Мне не представили твоего друга как полагается, — сказал он затем.
— Извини. Это от слабости, — сказал я. — Люк, я бы хотел познакомить тебя с моим отцом, Корвином из Эмбера. Сэр, Люк, собственно, известен как Ринальдо, сын вашего брата Бранда.
На миг глаза Корвина расширились, потом сузились, пока он протягивал руку, изучая лицо Люка.
— Недурно встретиться с другом сына, да ещё и родственником, — сказал он.
— Так же рад познакомиться с вами, сэр.
— А меня-то интересовало, что это такое в тебе знакомое.
— Врежьте по этому знакомому, если вас это волнует. И закончим на этом.
Папа рассмеялся.
— Где вы встретились, ребята?
— В школе, — отозвался Люк. — В Беркли.
— Где же ещё могла бы сойтись парочка наших? Ну, не в Эмбере же, — сказал он, резко разворачиваясь, чтобы лицом к лицу оказаться со своим Лабиринтом. — Вашу историю я ещё заполучу. А сейчас идём со мной. Я хочу представить вас.
Он направился к сияющему орнаменту, а мы пошли следом. Мимо проплыло несколько жгутов тумана. Кроме наших шагов, вокруг не было ни звука.
Когда мы подошли к краю Лабиринта, то остановились и внимательно осмотрели его. Это был изящный рисунок, слишком большой, чтобы сразу охватить его взглядом; и казалось, что в его контуре пульсировала мощь.
— Привет, — сказал Корвин. — Я хочу, чтобы ты познакомился с моим сыном и моим племянником, Мерлином и Ринальдо… хотя с Мерлином ты уже встречался раньше. У Ринальдо проблемы.
Последовало долгое молчание. Затем призрак отца сказал:
— Да, верно.
Спустя какое-то время:
— Ты так думаешь?
И:
— О'кей. Я скажу им.
Корвин потянулся, вздохнул, сделал несколько шагов от края Лабиринта. Затем обнял нас обоих за плечи.
— Народ, — сказал он, — нечто вроде ответа я получил. Но это значит, что, по разным причинам, нам всем сейчас придётся пойти и прогуляться по этому Лабиринту.
— Я играю, — сказал Люк. — А что за причины?
— Он намерен усыновить тебя, — сказал Корвин, — и поддерживать так же, как и меня. Хотя за это придётся платить. Наступают времена, когда потребуется, чтобы его охраняли круглосуточно. Мы можем сменять друг друга.
— Звучит здорово, — сказал Люк. — Этот уголок выглядит так мирно. А я совсем не хочу возвращаться в Кашеру и предпринимать попытки к свержению самого себя.
— О'кей. Поведу я, а ты держись за моё плечо на случай, если придётся сдерживать какую-нибудь дурацкую трахомудию. Мерлин, ты идёшь последним и цепляешься за Люка по той же причине. Порядок?
— Вполне, — сказал я. — Идём.
Он отпустил нас и двинулся к месту, откуда начинались линии рисунка. Мы пошли следом, и рука Люка была на плече Корвина, когда тот сделал первый шаг. Вскоре мы все были на Лабиринте, сражаясь в знакомой битве. Даже когда взлетели искры, это казалось легче, чем прогулки по Лабиринту в прошлом — возможно потому, что путь прокладывал кто-то другой.
Очертания авеню с древними каштанами наполняли мой разум, пока мы тащились по Лабиринту и отвоёвывали путь через Первую Вуаль. К тому времени искры вокруг поднимались все выше, и я чувствовал силы Лабиринта, бьющиеся около меня, пронизывающие меня, моё тело и разум. Я вспоминал дни в школе, величайшие свои усилия на атлетическом поприще. Сопротивление продолжало расти, и мы увязли в нём. Движение ног требовало огромного усилия, и я сообразил, что — почему-то — усилие было более важным, чем передвижение. Я ощутил волосы, встающие дыбом, когда странный поток прошёл через все моё тело. Все же не было ни одурманивающего действия Логруса как в тот момент, когда я сторговывался с ним, ни ощущения противника, которое я чувствовал на Лабиринте Эмбера. Все было так, будто бы я пересекал буераки своего разума, или не моего, но дружески ко мне расположенного. Было некое ощущение — почти подбадривание — пока я сражался с кривой, выполняя поворот. Сопротивление было столь же сильным, искры взлетали так же высоко, как и у других возле этой точки, но все же я каким-то образом знал, что этот Лабиринт держит меня совсем по-иному. Мы пробивали себе путь вдоль линий. Мы пытались, мы пылали… Проникновение во Вторую Вуаль было медленным, как упражнение в выносливости и воле. После этого наш путь на чуть-чуть стал полегче, и образы всей моей жизни пришли, чтобы напугать и утешить меня.
Идём. Один, два… Три. Я почувствовал, что если смогу сделать ещё десяток шагов, у меня будет шанс победить. Четыре… Я был орошён испариной. Пять. Сопротивление было ужасным. Чтобы просто передвинуть ногу на дюйм вперёд, требовалась энергия бега на сто метров. Лёгкие работали, словно меха. Шесть. Искры добрались до лица, цепляли глаза, полностью окутывали меня. Я чувствовал себя расщеплённым в бессмертное синее пламя и чувствовал, что должен прожечь путь сквозь мраморный блок. Я горел, я пылал, а камень оставался неизменным. Так я мог провести целую вечность. И, наверное, провёл. Семь. Образы исчезли. Память иссякла. Даже личность взяла отпуск. Я был ободран до каркаса чистой воли. Я был действием, сутью борьбы с сопротивлением. Восемь… Я больше не чувствовал своего тела. Время стало чуждым понятием. Борьба уже не была борьбой, но формой элементарного движения, рядом с которым движение ледников — просто спринт. Девять. Теперь я был только движением… бесконечно малым, постоянным…
Десять.
Явилось облегчение. Вновь станет труднее ближе к центру, но в целом остаток пути напряжение будет спадать. Что-то похожее на медленную, тихую музыку поддерживало меня, пока я тащился вперёд, поворачивал, тащился. Она протекла вместе со мной сквозь Последнюю Вуаль, и как только я миновал среднюю точку финального шага, она чем-то напомнила «Караван».
Мы стояли там, в центре, молчаливые, тяжело дышащие. В том, чего я достиг, я не был уверен. Но я чувствовал, что в итоге я лучше узнал отца. Полосы тумана по-прежнему дрейфовали через Лабиринт, через долину.
— Я чувствую себя… сильнее, — признался Люк. — Да, я помогу в охране этого места. Кажется, это хороший способ убить немного времени.
— Кстати, Люк, какое послание ты нёс? — спросил я.
— О, следовало сказать, чтобы ты быстро свалил из Дворов, — откликнулся он, — вся эта хренотень становится опасной.
— Опасную часть я уже знаю, — сказал я. — Но есть ещё что-то, что я должен сделать.
Он пожал плечами.
— Ну, вот тебе и послание, — сказал он. — Нет ни одного по-настоящему безопасного места.
— В этом проблем пока не будет, — сказал Корвин. — Ни одна из Сил точно не знает, как подобраться к этой точке или что с ней делать. Эмберскому Лабиринту слабо пожрать его, а Логрус не знает, как его уничтожить.
