Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Якуануб отвел глаза.
— Это так мерзко и отвратительно, даже для него… Повелителя невозможно обмануть. Если он почувствует, что ты знаешь, зачем тебя сюда привели…
Евнух встал, повернулся, развязал пояс и спустил с плеч куртку. Анукрис зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Всю спину покрывали шрамы от ожогов в виде странного, ни на что не похожего знака. Один из них казался совсем свежий.
— Прости меня, — тихо извинилась молодая женщина.
Собеседник вернулся на табурет. Какое-то время они молчали, в углах комнаты густела темнота. Анукрис сидела на лежанке, завернувшись в одеяло и прижав колени к подбородку.
— Мне пора, — Якуануб встал. — Не знаю, когда нам еще придется поговорить.
— Принеси мне Оранжевого сна, — тихо попросила она.
Лекарь поднял табурет и замер в нерешительности.
— Пожалуйста, ради всех богов! — взмолилась девушка и торопливо добавила. — Обещаю, что выпью только перед опытом. Ты же меня предупредишь?
— Я подумаю, — кивнул тюремщик.
Ущербная луна заливала комнату призрачным светом, освещая неровную кирпичную кладку, каменный пол, оставленный тюремщиком столик. Анукрис вскочила, взглянула вверх, стараясь не шуметь, подтащила лежанку под окно. Долго пыталась уставить на ней столик. Помолившись Анук, встала, но руки все равно не доставали до решетки. Немного, всего на ширину ладони. Девушка хотела подпрыгнуть и вцепиться в неё, но тут заметила, что концы уходят в кирпичную кладку. Даже повиснув на решетке, как мокрая тряпка, она ни за что не сдвинет её с места.
Узница разобрала пирамиду, придав камере привычный вид. Только пленница успела укрыться одеялом, в коридоре послышались тяжелые шаги, затихшие как раза возле её двери. Девушка прикрыла глаза и постаралась дышать ровнее. Открылась форточка, мелькнул бледно-голубой свет. Чуть погодя вошел Страж покоев. В темноте устрашающе белели его треугольные зубы. Он взял столик, и негромко ворча, вышел, задвинув засов.
Земля приятно холодила голое пузо. Прикрыв голову чахлыми кустиками, Александр рассматривал старинное кладбище храма Сета и ведущую к нему дорогу. Сейчас оно не выглядело таким пустынным как в первый раз, когда его привел сюда Тулаум. Возможно "пра-а-ативный" рассчитывал, что юноша тут же бросится в атаку и тем навсегда избавит несчастного пленника от своего общества. Но Алекс его сильно разочаровал. Мало того, что он категорически отказался идти по дороге, и бедному евнуху пришлось вести его по холмам, заросшим бурьяном и колючками. Так и теперь парень, быстро спустившись в ложбину, связал оскорбленного таким недоверием келлуанина и стал сравнивать нарисованный им план с оригиналом. Убедившись в более-менее точном отражении реальности, Александр развязал Тулаума, и они вернулись в подвал. Подумав, юноша не стал сразу запирать пленника в клетку. Как он и рассчитывал, Тулаум, видимо полагая себя очень умным, поспешил оправдать оказанное ему высокое доверие и достал из-под кровати лук с обмотанной вокруг тетивой и пучок стрел. Юноша оценил такое рвение, позволив келлуанину ужинать с ним за одним столом. Однако другие намеки Тулаума остались без ответа, и на ночь ему вновь пришлось вернуться за решетку.
Сегодня Алекс ушел еще затемно, снабдив ошарашенного пленника водой, черствым хлебом и твердым обещанием вернуться.
— Я надеюсь, что ты встретишь меня на этом же самом месте? — задушевно сказал он евнуху. — Не огорчай меня, не заставляй себя искать.
— Нет, господин, — торопливо пообещал Тулаум.
— Вот и хорошо! — юноша протянул ему кувшин. — А то вдруг найду? Вот твой товарищ обрадуется.
— Почему, господин? — осипшим голосом поинтересовался пленник.
— Он, наверное, уже успел по тебе соскучиться.
Вспомнив рожу келлуанина, юноша не смог удержаться от улыбки.
Однако как он не спешил, но сумел добраться до кладбища только к полудню. Двадцать километров по пересеченной местности, это тебе не по стадиону бегать. Отдышавшись, взобрался на холм и принялся за наблюдение. С этого места открывался великолепный вид на всю территорию старинного кладбища. Но из-за расстояния Александр почти не мог разглядеть мелкие детали. Как он жалел, что под руками нет хотя бы завалящего театрального бинокля!
Судя по всему, здешние обитатели давно проснулись. На дальних холмах паслось небольшое стадо, но со своего наблюдательного пункта юноша мог разглядеть только черно-белые пятнышки. Больше никто не нарушал покоя затерянной долины. Солнце припекало, пусть уже и не так жарко как раньше, все-таки время разлива, но лежать на голой земле стало тяжеловато. Коровы медленно передвигались по склону холма, а внизу абсолютно ничего не происходило. В памяти всплыли слова песни, случайно услышанные в маршрутке Сашей Дрейк еще в прошлой жизни. Не отдавая себе отчета, он очень тихо пробубнил по-русски:
Там, на кладбище, так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать,
Всё культурненько, всё пристойненько -
Исключительная благодать.
Вдруг Алекс обратил внимание на тощие фигурки с ведрами в руках, которые скрылись за массивной гробницей, явно принадлежавшей какому-то местному авторитетному господину. "Вот и источник водоснабжения, — подумал он, наблюдая за их тяжелой походкой. — А где местный Макдоналдс?"
Слуги вернулись и вновь скрылись от наблюдения за высокой стеной храма. Вскоре из дворика, расположенного позади общей гробницы, потянулся дымок. "Жаль невозможно разглядеть, на какую толпу там готовят?" — мысленно вздохнул Александр. Потом две фигурки долго таскали воду в какой-то огородик, разбитый в противоположном от храма конце кладбища, где юноша разглядел ровные грядки, покрытые зеленой порослью. Закончив с огородом, слуги вернулись в дымившийся двор.
"Пора и мне подкрепиться", — решил Александр, отползая вниз по склону. Вода с вином и черствые булки — вот и весь небогатый рацион. Зато жевать приходится медленно и печально, что полезно для пищеварения и дает время на размышления. Он лично видел двух слуг, о чьем существовании "голубой евнух" не упоминал вообще.
Отдохнув и оправившись, юноша вернулся на пост. Кладбище оставалось пустынным, но вот появились три фигурки. Обойдя храм, они присели в тени стены, приняв позу орла, и застыли в глубокомысленном раздумье. "Ого! — удивился Александр. — Вот это дисциплина! Даже в сортир строем!"
Выждав еще немного, юноша отправился назад, стремясь оказаться в подвале до наступления темноты. Насколько он знал келлуан, они не очень любили сидеть по домам, а здесь все как будто вымерли. Ни наставника, ни учеников, ни стражников. Неужели все теснились в одном маленьком храме? Вряд ли. Скорее всего, тут какие-нибудь скрытые подземные ходы.
Придя к такой мысли, Алекс заторопился. Вдруг его пленник все же не испугался угроз и удрал? Терзаемый смутными сомнениями, юноша тихонько взошел по пандусу и внимательно осмотрел покрытый пылью пол. Все его "сигнальные" камешки и травинки лежали в том же положении. Значит, снаружи лаз не открывали. Александр сел и приник ухом к узкой щели, сквозь которую освещался подвал. Тишина. Только тогда он рискнул открыть люк и спуститься.
Но все его опасения оказались напрасны. Тулаум грустно сидел в клетке, нахохлившись, как только что купленный хомячок. Увидев юношу, он радостно засмеялся и помахал рукой.
— Вы вернулись, господин!
— Я же обещал, — пожал плечами Александр и поморщился. — Ну и вонища у тебя.
— Вы очень долго отсутствовали, — скромно опустил глазки "голубой" евнух.
Юноша только покачал головой, остаток дня ушел на приведение помещения в порядок. Чувствовалось, что пленник давно не занимался черновой работой. Вынося из бункера свое "добро", он так морщился, что Алекс не смог удержаться от улыбки. Только на миг брезгливую гримасу на одутловатом лице сменил злобный оскал. "Спиной к этому меньшинству лучше не поворачиваться", — решил про себя парень.
Он расспросил Тулаума о том, где они брали воду и, нагрузив его кожаными ведрами, отконвоировал к крошечному роднику, пробивавшемуся неподалеку от старинного храма среди развалин.
Поход занял много времени, приходилось ждать, пока набежит вода, и они вернулись в подвал уже в сумерках. Алекс зажег светильник и очаг. После чего под его мудрым руководством пленник стал замешивать тесто и печь лепешки. Самым страшным оказалось то, что Александр заставил евнуха самого сожрать все пригорелые и сырые изделия, забрав себе самые лучшие.
— Там так пахнет, господин! — взмолился Тулаум после ужина, сообразив, что опять придется ночевать в клетке.
Юноша сделал вид, будто колеблется.
— Я лягу в уголочке на одеяло, — промурлыкал пленник, скромно сложив ручки на коленях. — Клянусь, я вас не побеспокою. Буду лежать тихо-тихо. Если, конечно, вы не пожелаете чего-нибудь другого.
