Александра Верёвкина - Осколки вечности
Впрочем, негодование продлилось недолго. Стоило зверенышу упрятать последнюю слезинку в ворот моей рубашки, как в комнату ворвался сущий ураган, обряженный Сантой. В сапогах на босу ногу, тех же смехотворно сидящих на бедрах шортах, коротком женском халатике из красного шелка, запахнутом на талии грубым кожаным ремнем с пряжкой, усыпанной стразами (видимо, вещи принадлежали одной из предводительниц табуна его быстросменных подружек), алых рукавицах и меховой шапке с торчащими кверху ушами, он радостным сайгаком выписал зигзаг вокруг стола и с чувством выполненного долга грохнул о пол полупустую наволочку кровавого колера, заменяющую мешок.
— Йо-хо-хо, ребятки! Что за стужа за окном, сама пурга стучится в дом! — мастерски перевоплотился клоун, для пущей реалистичности приправляя голос скрипящими старческими нотками. Вдоволь наскакавшись, дедуля, прихрамывая на обе ноги, доплелся до кресла и с удобством развалился в нем, бережливо водрузив поклажу с подарками на подлокотник. — Кто готов рассказать мне смешной анекдот? От вас шутка, от меня прибаутка. И подарок, тысяча чертей, йо-хо-хо!
— По-моему, ты перепутал сценарии, Санта, — не упустил я шанса неестественно рассмеяться, чтобы поднять настроение своему птенчику.
— Не вредничай, Вердж, — на миг выпал из образа Лео, гневно потряхивая оттопыренными ушами головного убора. — Итак, мои сорванцы и подлецы, рассмешите-ка старика. Давай начнем с тебя, деточка. Чем будешь тешить дедушку?
Я помог Астрид подняться и немного подтолкнул ее в сторону дурачливого вампира. Тот в свою очередь решил не упускать из виду открывшиеся возможности, наклонился вперед, сцапал руку несколько растерянной девочки и торжественно водрузил ее на колени.
— А что тебя порадует, дедуля? — смущенно брякнула первая жертва.
— О-хо-хо, внуча, — сменил направление причитаний Санта, — да что угодно! Могешь песню спеть или танец какой приватный исполнить, деду усё в радость!
— Э-э, почтеннейший, полегче там с желаниями! — живо запротестовал я, не столь уж и зло отщипывая виноградинку от грозди.
— Сердитый ты, унучек, — весело зыркнул на меня приятель. — Ну что, краса, выдумала хохму? — Астрид опасливо оглянулась на меня, уловила во взгляде целый комплект поддержки и звонко чмокнула в щеку присыпанный старостью символ Рождества. Лео, по всей видимости, нагло разомлел при получении сувенира и по глубокой душевной наивности подставил под поцелуй вторую часть хитрющей морды.
— Выворачивай мешок, как обещал! — слегка пригрозил я прохиндею сотрясающим воздух кулаком. — И дай уже мне наконец проявить себя.
Дружище проявил понимание, отодвинулся от губ моей крошки на должное расстояние и с ворчанием принялся шерудить рукой наволочку. Спустя секунду, когда все подневольные участники сомнительной затеи вдоволь наслушались монотонных причитаний 'старого ворчуна' об оленях и снежных заторах, на свет появился заслуженный подарок Астрид: увесистый железный короб с разрисованной пальмами крышкой и плитка отличного молочного шоколада. С тихим вздохом Лео вручил девушке эти нехитрые сокровища и оглушительно завопил:
— Йо-хо-хо, налить всем по чарке! А ты, чудище окаянное, подь сюды! Балагурить до желудочных колик будем! — после чего отпустил малышку лакомиться гостинцем и суровым отеческим взглядом обдал мою перетекшую в горизонтальное положение фигуру. Я в два шага преодолел гостиную и бессовестно плюхнулся на колени к Санте, закидывая излишне длинные ноги на подлокотник. Жаль, наш доморощенный пузан в красном халате не имел окладистой бороды, а то я с огромным удовольствием ради смеху укоротил бы ему всю растительность.
— Как самочувствие? — шепотом, неуловимым для человеческих ушей, спросил я, уверенно заглядывая за ширму напускного задора. А там…вполне ожидаемая картина. Страх перед неизвестностью. Рой панических мыслей, разбуженный частыми возвращениями к истокам. Он копался в себе, отделял плевры от зерен, взлеты от падений, хорошее от плохого, и пытался понять, где и в чем ошибся. Ведь вероятность исправить нынешнее положение дел так велика. Она таится в перерождении души…
— Терпимо, только спину не трогай, — перебил мой поверхностный осмотр пониженный голос. — А знаешь, милок, что я припас для тебя? — свел приятель к минимуму откровенность, возвращаясь к прерванной забаве. Я вцепился ему обеими ладонями в шею и украдкой глянул из-за плеча на Астрид. Она вместе с ногами залезла на диван, подложила под голову мягкую подушку и решительно сунула любопытный носик в содержимое большой прямоугольной коробки из-под печенья, при ближайшем осмотре оказавшейся под завязку набитой бумагами. — Первый мой сюрприз — эта маленькая подлость, — я не понял, о чем идет речь, и внимательнее пригляделся к верхним листам, перекочевавшим в руки девочки. Купчая на квартиру?
— Ты отдал ей свои, кхм, сбережения? — для галочки уточнил я, мельком пересчитывая выпавшие из плотного конверта пластиковые карты.
— Угу, и теперь ты не завидный жених и достойная партия на долгие годы вперед, а нищий, жалкий и никчемный альфонс, охотник за чужими богатствами! — необдуманно ухватил меня болтун за живое, привычно спуская с языка только пришедшую на ум чушь.
— Лео, зачем? — лаконично вопросила впавшая в прострацию счастливая обладательница пары-тройки миллиардов в родной 'зеленой' валюте.
— Брось, куколка, — отмахнулся от ее изумления парень. — Папочке вскорости недосуг будет беспокоиться об уплате налогов. Вот ты ими и займешься.
Я успел заметить внеочередное появление слез в давно утративших любимый изумрудный цвет глазах, поэтому громогласно перевел беседу в более беззаботное русло и капризно потребовал немедля вручить мне оставшиеся подарки в обмен на детскую песенку на немецком языке. Вообще-то я не привык валять дурака перед всем честным народом, однако ситуация обязывала. При начальных же аккордах моего отвратного песнопения уморительной баллады о гладкошерстном щенке друзья-товарищи уцепились за животы и по команде 'Танцы!' уставились на меня, как на диво дивное и чудо чудное в одном флаконе. Не знаю, отчего мне вдруг взбрело в голову блеснуть талантами по части исполнения знаменитого канадского ту-степа, но в итоге вышло очень весело, а главное заразительно. Через минуту мою правую ладонь оттягивала проворно двигающаяся по счету 'Раз-два-три' Астрид, тогда как левую прессовала мертвенно-холодная кисть Лео. Я на миг сбился с ритма, пропуская по телу проворную ораву жутких мурашек, и с неким сумрачным осадком на сердце якобы нечаянно отдавил другу ступню.
