Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
— Думаешь, ты меня одурачила? Думаешь, я не догадывался, что ты прячешься где-то поблизости?
Женщина ухмыльнулась.
— Мне незачем думать. Я и впрямь тебя одурачила. Погляди, на кого ты стал похож? Твердолобый идиот! Впрочем, на Даль Хоне все мужчины такие — твердолобые идиоты!
— Такое можно услышать только от уроженки Даль Хона.
— Конечно. Кому как не тамошним женщинам знакомы все повадки этих идиотов!
— Как тебя зовут, дивер?
— Могора. Я здесь уже много месяцев. Понимаешь, месяцев! Я видела, как ты прокладывал ложные тропы, малевал изображения рук и лап на камнях. Видела, как ты приволок в лес тот белый камень. Хоть в моем роду и полно идиотов, к счастью, я не пошла по их стопам!
— Ты ни за что не доберешься до настоящих врат! — закричал Искарал Паст. — Никогда!
— А я и не хочу! Слышишь, дурачина!
Искарал вперился глазами в ее угловатое лицо. Потом забегал вокруг Могоры.
— Почему ж это ты не хочешь добраться до врат? — удивленно замурлыкал он.
Могора резко остановила его кружения, потом встала, скрестив руки на груди, и смерила Искарала насмешливым взглядом.
— Я сбежала с Даль Хона, чтобы избавиться от идиотов. Так зачем мне становиться Властительницей, чтобы править другими идиотами?
— Да ты, смотрю, настоящая дальхонская ведьма! Ехидная, над всем посмеивающаяся сука — вот ты кто!
— Ты сам — дальхонский чурбан. Лукавый, лживый и ненадежный.
— По-моему, это одно и то же.
— У меня в запасе полно других слов.
— Интересно бы послушать. Они двинулись дальше.
— Лживый, обманчивый, вороватый, — продолжала награждать его эпитетами Могора.
— Погоди! Ты меня уже называла лживым!
— Ну и что? Могу еще раз повторить. Лживый, скользкий, вероломный…
Громадный дракон неслышно взмыл в воздух, поднявшись с вершины плоской горы. Сквозь перепонки его широких крыльев просвечивало солнце. Черные глаза заметили две фигурки, спускавшиеся вниз по каменистой тропе. Мельком взглянув на них, дракон открыл древний магический Путь и исчез.
Искарал Паст и Могора стояли, задрав головы, глядя на пятнышко в небе. Губы верховного жреца Тени тронула легкая улыбка.
— Вот тебя уж точно не одурачишь. Явился сюда, чтобы охранять вход в истинные врата. Тлан-имас, вечно памятующий о своем долге. Ваши шаманы с их тайнами просто сводят меня с ума!
— Не с чего сводить. Ты уже родился свихнутым, — пробормотала Могора.
Не слушая ее, он продолжал, обращаясь к исчезнувшему дракону:
— Согласись, опасность миновала. Разве один ты бы выстоял? Против своих же? Нет, без меня тебе бы не выстоять. А ты даже не поблагодарил Искарала Паста!
Могора презрительно расхохоталась. Искарал одарил ее испепеляющим взглядом и продолжил путь по тропе.
Завидев знакомую башню, Искарал встал под ее единственным окошком и закричал:
— Я дома! Я вернулся домой!
Эхо запоздало отозвалось на его крики и стихло.
Верховному жрецу Тени не стоялось на месте. Он опять пустился в пляс. Могора молча наблюдала за ним.
Наконец из окошка высунулась голова бхокарала. Оскаленные зубы, должно быть, означали улыбку, но Искарал Паст сомневался в этом. Он всегда в этом сомневался.
— Глянь-ка, — проворковала Могора. — Один из твоих приверженцев.
— Напрасно ты шутишь.
— Между прочим, я проголодалась, и это уже не шутка. Теперь, когда слуга тебя покинул, кто будет готовить еду?
— Ты, кто же еще!
Из Могоры полился яростный поток ругательств. Довольный Паст наблюдал за нею.
«Боги милосердные, а ведь я не утратил своего обаяния!»
Огромная, ярко раскрашенная повозка съехала на обочину и встала, окруженная облаком пыли. Лошади пугливо озирались по сторонам, встряхивали гривами и ударяли копытами. Из повозки выбрались два существа ростом не выше локтя и засеменили на кривых ножках к Аренскому пути. Двигаясь, они постоянно размахивали своими длинными руками. Чем-то они напоминали бхокаралов. Их личики морщились, а глаза щурились от яркого солнечного света. От бхокаралов этих коротышек отличало то, что между собой они говорили на языке дару.
— Так ты уверен? — спросил тот, кто покороче. Наверное, этот вопрос задавался не впервые, поскольку спутник коротышки сердито ответил:
— По-моему, связь поддерживаю я, а не ты, Ирп. Запомни, не ты. Барук не настолько глуп, чтобы поручить тебе какое-нибудь серьезное дело. Ты годишься только для черной работы.
— Ты прав, Руд. Черная работа. И в ней я силен. Уж этого никто от меня не отнимет. Черная работа. Чернее не бывает. И все-таки ты уверен?
Они подошли к дереву, росшему почти рядом с почерневшей аркой. Оба коротышки присели на корточки и долго всматривались в труп, пригвожденный к стволу.
— Я ничего не вижу, — растерянно пробормотал Ирп. — Думаю, ты ошибся. Наверное, ты его потерял, Руд, и просто не хочешь сознаваться. Я думаю…
— Еще одно слово о том, что ты думаешь, и я тебя прикончу. Клянусь тебе, Ирп.
— Прекрасно. Я умру достойно, не проронив ни слова. Как и подобает тому, кто занят черной работой.
Руд подошел к стволу. О том, что он недалек от исполнения своего обещания, говорили лишь несколько волосков, вставших торчком у него на затылке. Добравшись до трупа, Руд полез под ветхую рубашку и начал шарить на груди у казненного. Вскоре он достал грязный и рваный лоскуток. Развернув его, Руд наморщил лобик.
— Ну что там? — крикнул снизу Ирп.
— Чье-то имя.
— Чье?
— Какая-то Салесса Лорталь.
— Но это же женское имя, а он-то — не женщина!
— Спасибо, без тебя догадался, — огрызнулся Руд.
Он свернул лоскуток и запихнул обратно под рубашку казненного.
— Странные эти смертные, — проворчал Руд, продолжая шарить.
Наконец он нашел искомое, вытащив стеклянный пузырек. Стекло было дымчатым.
— Нашел? — допытывался Ирп.
— Нашел. Стекло треснуло, — удовлетворенно сообщил Руд. Он наклонился, зубами перекусил кожаный шнурок. Зажав в ладошке пузырек, Руд перевернул его, а затем посмотрел на просвет.
Ирп ходил под деревом, боясь рассердить спутника своими вопросами. Руд приложил пузырек к остренькому ушку и потряс.
— Он здесь!
— Вот и замечательно. Спускайся и поехали.
— Не торопись. Нам придется забрать с собой и тело. У смертных свои причуды. Он не захочет другое и начнет требовать свое. Так что лезь сюда. Поможешь.
— Слушай, у него же тело совсем высохло, — пискляво возразил Ирп.
— Тем лучше. Легче будет тащить.
