Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака
Тепло попрощавшись с капитаном и командой, они раскинули на дрожащей от возмущения шерстяной спине карту и стали увлеченно прокладывать курс к своей цели.
От перемены средств транспорта конечный пункт их морского путешествия отнюдь не изменился: древний Хольмстадт, столица Отряжского королевства, ждал явления мага-хранителя блудному конунгу.
* * *К негостеприимным берегам Хольмстадта экспедиционный корпус противников Гаурдака прибыл следующим вечером, когда пронзительный холодный ветер, словно ободренный наступающей с моря тьмой, стал еще более пронзительным и холодным2.
--------------------------
1 — Правда, помпу потом пришлось оставить — в последний момент Масдая удалось убедить, что затопление ему не грозит.
2 — Если, конечно, это было возможно, как ворчливо покашливая заметила Серафима, дрожа и кутаясь во все одеяла, покрытые сверху Ивановым кожухом, разукрашенным эффектно, но, увы, не по ста процентам поверхности, теплым мехом, и долго дыша — без особого согревающего эффекта — на подмороженные пальцы.
--------------------------
Иванушка, крепко обняв супругу сзади за плечи и упрямо убеждая себя, что делает он это исключительно для Сенькиного сугреву, с непроницаемым — или просто закоченевшим — лицом взирал на замаячившие на горизонте стального цвета скалы, сливающиеся в медленно опускающихся сумерках с яростно пытающимся сдвинуть их с места морем. Даже Масдай, теплолюбивая шерстяная душа, болезненно вздрагивал, страдальчески поджимал кисти и набирал высоту при каждой попытке разбушевавшихся валов допрыгнуть до его жесткого брюха.
И только Адалет сидел неподвижно и хмурился в никуда, словно не замечая ни взлетающих в темнеющее небо ледяных брызг неспокойного моря, ни не признающего обходных путей и продувающего всё и всех насквозь ветра, ни дрожащих и художественно выстукивающих зубами чечетку спутников, ни отсутствия покинувшей его еще полчаса назад ради легкомысленного гулящего борея шапки.
— Ну, и куда теперь? — недовольно пробормотал ковер, оказавшись, наконец, над долгожданной сушей.
Чародей, словно очнувшись ото сна, сморгнул, покрутил головой, обозревая при тусклом свете заступившей на смену луны сборище длинных одноэтажных неказистых домов, беспорядочно сбившихся на берегу Ледяного моря в группки, группы и группировки, и именуемое некоторыми лишенными воображения народами столицей, и ткнул пальцем на север:
— Там, дальше, есть бухта. А на берегу — таверны для моряков и воинов, собирающихся для набегов. Подойдет любая. Там…
— Дымно, шумно и неуютно, — кисло закончила за него предложение царевна. — Длинные обеденные залы, по которым гуляют сквозняки и пьяные отряги, и тесные холодные клоповьи питомники под полусгнившей соломенной крышей.
Возражений со стороны чародея не последовало, и Сенька поняла, что ее догадка попала в цель.
— Отчего бы нам сразу не завалиться в гости к этому твоему конунгу, уважаемый Адалет? — не упуская выпавшей из замерзших рук мага инициативы, проворно сделала она следующий шаг к вожделенному теплу и комфорту. — Ведь не ради удовольствия мы сюда в такую холодрызь приперлись — по делу международной важности. Вот и убьем двух зайцев одним стулом, как любил говаривать Шарлемань Семнадцатый. И отдохнем по-человечески, и о деле по-быстрому поговорим. Не знаю, как вы, а я чем скорее окажусь в Шатт-аль-Шейхе, тем лучше.
Если бы Иванушка мог говорить без риска откусить себе при этом язык, он бы наверняка добавил что-нибудь уместное и познавательное о требованиях протокола, придворном этикете и официальных рабочих визитах. Но, не переставая выстукивать зубами нечто подозрительно похожее на "калинку-малинку", он только энергично закивал и с надеждой устремил вопросительный взор на волшебника.
— И на персональную печку на постоялом дворе вряд ли приходится рассчитывать, я так полагаю, — хмуро внес свою лепту Масдай и зябко поежился всеми ворсинками.
— Вообще-то, я собирался сперва узнать новости, оценить расстановку сил, в спокойной обстановке обдумать стратегию, выработать тактику… — чувствуя, что остался в абсолютном меньшинстве, брюзгливо заговорил Адалет, нервно теребя посох такими же белыми от холода и почти незаметными на фоне кости пальцами.
— Вот! Сразу видно — мудрый человек! Знает, что надо делать! — радостно воскликнула Серафима, не дожидаясь окончания тирады, и весело похлопала по ощетинившейся холодными ворсинками спине Масдая: — Ищи дворец!
— И как он выглядит? — завис на ветру ковер, не иначе, недоуменно разглядывая хаотично раскинувшуюся внизу приземистую одноэтажную архитектуру.
— Увидишь вместо бревенчатого сарая каменный — считай, что нашел, — хмыкнула царевна. — Если это окажется шикарный дворец — то сарай двухэтажный.
Дворец оказался не просто шикарным — он был ослепительно роскошным.
Три этажа выдолбленного из окрестных скал камня, увенчанные двускатной крышей из красной черепицы, рожденной, без сомнения, в Шантони, надменно возвышались над прильнувшим к закоченевшей земле деревянно-соломенным городом. Но на этом различия между резиденцией гордого конунга и обиталищами простых воинов и рыбаков заканчивались, ибо, судя по всему, построены они были одним и тем же зодчим, из всего учебника по градостроительству прочитавшего лишь одну главу, с серьезным и емким названием "Амбары".
Игнорируя изумленные выклики, задранные головы и открытые рты припозднившихся прохожих на утопающих в грязи запутанных улочках Хольмстадта, путешественники придирчиво и не спеша облетели дворец вокруг, то ли любуясь архитектурными изысками1, то ли отыскивая вход.
Вход нашелся в дальнем торце здания, и был обустроен с присущей правителям Отрягии шиком — сбитые из досок корявые щиты были щедро, но беспорядочно накиданы в грязь, дабы монаршьи гости совершенно бесплатно могли поупражняться в ловкости и внимании, перепрыгивая со щита на щит и перескакивая через проломленные их секции2.
Двери и ставни на окнах пышного палаццо конунга Гуннара — добротные, высокие, двустворчатые — были плотно закрыты: май в Лукоморье и май в Отрягии были подобны фотоснимку и его негативу.
Сначала Адалет, не мудрствуя лукаво, хотел спешиться и постучать, следуя всем правилам дворцовой этики, но пара быстрых убежденных шепотков со стороны злопамятной царевны, горячо поддержанные Масдаем и даже не осужденные Иванушкой3 — и планы его резко изменились.
------------------------------
1 — Которых так и не изыскали.
2 — Не исключено, что сие расположение предназначалось для каких-то иных целей, но при первом, втором и даже третьем взгляде на вещи на ум приходила отчего-то только эта версия.
