Наталья Болдырева - Ключ
Ласково улыбнувшись, Рокти обнажила клинок. Сталь зашипела, выползая из ножен. Не испытывая желаемой уверенности, я еще разок подумал о ноже, и подхватил со стола широкое деревянное блюдо для хлеба. Ближайший человек из свиты монаха подкинул посох, и уже в следующее мгновение в руках у него оказались два коротких меча. Черные рясы — кто с посохом, кто с мечами — принялись сжимать полукруг, загоняя нас к стене.
Дальше события развивались молниеносно. Раздался короткий вскрик. Двое черных рухнули замертво, третий, опустившись на колени, вынимал из плеча миниатюрный метательный нож. Девочка уже держала в каждой руке веер новых стальных осколков. Не издав ни звука, желтоглазый перелетел через перила лестницы, упал сверху на двоих сразу. Огромный двуручный меч воина вылетел из ножен и помчался навстречу паре коротких мечей. Звонко запев, искрясь и сверкая, встретилась со сталью сталь. Началась схватка. Вспыхивали клинки, напирали люди. Понимая, что добрая сталь легко рассечет мой импровизированный щит, я спешил нападать, раздавая удары направо и налево. Мельком я видел остальных. Рокти, схватившаяся с целой сворой. Девочка и воин, прикрывающие друг друга. Вадимир, раздобывший себе кружку пенного пива, и монах, скромно отступивший в сторонку.
Убить меня можно было раз двадцать. И тем не менее, мне удалось свалить на пол троих и дезориентировать четвертого — получив удар в ухо, он ушел, пошатываясь, в сторону. Черные напирали массой, рядом со мной не сверкал ни один клинок, и только посохи больно стукали по ногам, когда я не успевал подпрыгнуть или увернуться. Они явно хотели взять меня живым, и они явно выигрывали. Рокти была загнана в угол, незнакомку и воина все больше теснили. Меня отрезали от остальных. Пробиваясь на выручку Рокти, я не заметил, как меня обошли сзади. Резкая боль в затылке, и я плавно осел на пол. Чьи-то руки подхватили меня, и я скользнул в небытие.
Мне снилось, будто я лежу в огромном зале и смотрю на потолок, уходящий в поднебесье. Надо мной склонилось заросшее бородой лицо, блестели темные пытливые глаза. Я вскинул руку, отогнать видение, оно мешало мне созерцать затейливую резьбу на этом бесконечно высоком потолке. Видение с громким стуком скатилось на пол.
— О-о-ой! — послышалось протяжно и жалобно.
Я резко сел. Ну, конечно, это был не сон! На полу сидел крошечный, с ног до головы густо заросший человечек в красном бархатном камзоле и колпачке. Он был обижен и возмущен.
— Лю-юди! — протянул он с ноткой презрения в голосе. — Вот так всегда! Вот так вечно! — И вдруг с яростной обидой, — Нет! Никогда больше! Ни за что! Пусть приходят, пусть просят, я буду глух! С меня довольно!
— Извините, что? — спросил я озадаченно. Мне никак не удавалось вспомнить, чем же закончилась схватка в таверне. Затылок пульсировал, я провел рукой, боясь увидеть кровь, но пальцы пребольно ткнулись в огромную шишку.
— Не извиняю! Какая наглость! Я пытаюсь привести его в чувство, а он лезет на меня с кулаками! — Я перестал обращать внимание на стенания человечка и огляделся.
Библиотека. Самая большая библиотека, какую я когда-либо видел. Высокие, под самый потолок, стеллажи вдоль стен, столы неменьше бильярдных, глубокие кресла в кожаной обивке, груды писчей бумаги и пергамента на полу. Я же покоился на единственном здесь диване.
— Это я где? И кто вы такой? — спросил я коротышку.
Тот живо перестал бормотать, вскочил с пола и, усевшись в кресло, принялся выполнять целый ряд непонятных мне действий. Вытащив из кармана очки, он тщательно протер их кружевным платочком, затем, предварительно водрузив очки на нос, сложил руки на коленях и начал:
— Имя мое Аланджир ти Онанья Оролик, из рода Онанья. Род мой один из самых древних и уважаемых. Основатель оного, Аланджир, долгие годы плавал с норманнами, пока не осел в достославной Англии, в «Гастингс Холл». В молодые годы он покрыл себя боевой славой и увековечил домовых в мифах и легендах викингов, а к старости — домовничал в замке да растил детишек. Кровь отважного Аланджира не раз вскипала и в жилах его потомков. История моих предков несет в себе немало героических моментов. Стоит вспомнить имена…
— Стоп! — довольно грубо перебил я его. — Я не просил вас рассказывать обо всем вашем семействе! Я спрашивал, кто вы, и что это за место! — Человечек разочарованно вздохнул, снял и спрятал очки.
— Я домовой, молодой человек, смотритель библиотеки, хранитель Цитадели. Можете звать меня Рол.
— Домовой? — мой вопрос, казалось, снова разозлил его.
— Ну вот! Старая история! Сейчас он начнет тереть глаза или чертить в воздухе всякие глупые знаки!
Я слегка обиделся.
— Отчего же? Я просто удивился. Дело в том, что я в своей жизни не очень-то часто имел дело с домовыми.
— Заметно!
Домовой глядел хмуро и дул губы. Я попробовал снова.
— Я очень перед вами извиняюсь за то, что так грубо вас перебил. Поймите, я совершенно не представляю, где находится эта Цитадель, и как я сюда попал.
— Цитадель расположена у границы, на территории королевства Белгр. А вас принесли сюда черные и оставили лежать. Я всегда прячусь, когда они приходят. Черные плохо относятся к домовым и, как они выражаются, «всякой нечисти». Сначала я думал, ты — один из них, а потом смотрю, одежкой не вышел, да и вообще… — Взгляд его был полон скепсиса. — Тогда я решил привести тебя в чувство, а ты полез драться, — обвиняющий перст домового ткнул меня в живот.
— Я ведь уже извинился!
— Ладно, ладно. Я все забыл. — Рол блеснул на меня глазами из-под густых бровей, — Я уже представился, теперь твоя очередь.
— А? — Я поднялся, сделал пару шагов к двери и уткнулся в груду сваленных с полок книг, пол был так густо усыпан бумагой, что я не знал, куда поставить ногу. — Соколов Никита. — Я развернулся и, приподнимая листы носком кроссовка, двинулся к окну.
Домовой прищелкнул языком.
— Непобедимый Сокол. Красивое имя, но короткое. А как насчет генеалогии?
— Что насчет генеалогии? — Мозаичный витраж широкого библиотечного окна изображал писца, корпящего над книгой. Сняв пару томов с низенького подоконника, я встал на него, уперся лбом в стекло. Погода была хорошей — солнце жарило вовсю. Далеко внизу виднелся кусок каменной кладки и застывшая фигура в черной рясе с капюшоном.
— Э-э-э! Незнание генеалогии оскорбляет память предков. Но, если хочешь, я могу поискать в библиотеке и найти что-нибудь о тебе. Кто твои родители? Где ты родился?
— Вряд ли здесь будет что-нибудь, — я обвел взглядом стеллажи в сомнении, — Я родился в России. Да и не важно…
