Евгения Лифантьева - Демоны прошлого
Девочка взяла монетку и присела, как ее учили приседать перед господами, когда те благодарят.
— А хотите я для вас за каретой сбегаю? Даже в конюшню идти не надо, дядька Мульт полчаса назад к Эметке, что у господ Мариони служит, пошел. Он всегда к ней на обед заходит, ненадолго. Сейчас снова на каретную биржу поедет. Так я к Эметке сбегаю, он вас и подберет, у него двуколка за углом стоит!
Выпалив все это, девочка исчезла за калиткой.
— По-моему, эта малышка — единственная, кто к тебе хорошо тут относится, — сказал Арчи Норсите.
— Нет, еще папа, — она грустно вздохнула. — Относился…
Двуколка с запряженным в нее гнедым рысаком действительно появилась через несколько минут. Молодцеватый кучер, картинно щелкнув кнутом, откинул бархатный полог:
— Куда? В Школьный квартал? Не извольте беспокоиться, с ветерком прокачу!
* * *На переговоры с госпожой Трой была отправлена Ланя.
— У меня есть с дюжину золотых, без которых я могу обойтись, — шепнул ей Арчи. — Будешь разговаривать с хозяйкой — не жадничай.
— У меня тоже есть кое-что от заказов, — ответила иллюзионистка. — Ладно, посмотрим. Не бойся, Нори отдаст, у нее заказов сейчас больше, чем у меня.
Когда Ланя ушла вниз, Арчи забрался с ногами в большое кресло и задумался. Норсита потихоньку распаковывала вещи, складывая их пока кучей на столе.
— Слушай, — вдруг спросил некромант. — А почему у тебя на двери замок, а на гостевых комнатах — нет?
— Я сама его врезала, — равнодушно ответила девушка. — Понимаешь, эта Элозитта, уборщица которая, такая дура! Всегда все у меня переворачивала, ничего потом не найдешь. Мамина Мелисса — не лучше, ей нужно, чтобы все шеренгами стояло. Я ругалась-ругалась, потом решила вообще никого к себе не пускать. Ну, чтобы без меня никто зайти не мог. Убирала сама, только Лари помочь иногда просила.
— Ключ только у тебя был?
— Нет, еще у папы — второй.
— Странно…
— Что странно?
— Твой отец сказал, что твою комнату «осмотрели»… Ну, вроде жемчуга искали. Но, если у него есть ключ, то зачем вскрывать замок отмычкой? И зачем потом закрывать?
— Какая отмычка?
— Царапины там вокруг замка любопытные. Будто кто-то какой-то проволокой в нем ковырял. Слушай, а на ночь ты запиралась?
— Не всегда.
— А в ту ночь, когда твою бабушку обворовали?
— Да.
— А спала ты как? Часто просыпалась? Вообще — крепко спишь?
— Ну, обычно не очень, а тут — хорошо спала, только от скандала бабуленого и проснулась. Она так кричала!
— Громче твоей мамы?
— А, мама — это еще так, а бабуля капитанов строит, как мальчишек! — со странной гордостью сказала Норсита.
— Понятно, — начал было Арчи, но тут в комнату ворвалась Ланя и бросилась к Норсите обниматься:
— Все получилось! Она согласилась! Как здорово! Мы теперь будем жить вместе!
— Спать на одной кровати? — удивился Арчи.
— Да на этом звере эскадрон можно положить! — рассмеялась Ланя и плюхнулась на кровать. — Все хорошо! А вы не скучали?
— Нет, мы думали, — улыбнулся Арчи.
Почему-то каждый раз при виде Лани ему хотелось улыбаться.
— Так давайте думать вместе!
— Давайте! — согласился Арчи. — Понимаешь, мы выяснили, что украсть ожерелье у бабушки Норситы мог только маг. Ну, или кто-то, у кого есть амулет невидимости. Дорогая, кстати, вещь. И что красть это ожерелье, да еще оставлять вместо него иллюзию, не было никакого смысла. Иллюзия тоже денег стоит. А продать ожерелье не так уж просто. Твоя мама, Нори, пока на тебя ругалась, обронила фразу, что это украшение — какое-то особенное. В смысле, память. Так?
— Да, вроде бы ее дедушка специально заказывал у кого-то знаменитого и подарил бабушке перед тем плаванием, из которого не вернулся.
— Значит, об этих жемчугах весь Портовый квартал знает. Матушка Мильд — человек известный. Значит, продать ожерелье можно или не в Келе, а где-нибудь там, где о вашем торговом доме даже и не слышали, или по кусочкам. Но смысл тогда тратиться на иллюзию, на амулет?
— Ерунда какая-то получается! — согласилась Ланя.
— Нет, не ерунда, — продолжил Арчи. — Ерунда, если считать, что драгоценность ради того, чтобы ее продать, украли. А если не для этого?
— А для чего еще воровать можно? — захлопала глазами Норсита. — Только ради денег.
— Ради денег, но по-другому. Чтобы подставить тебя и рассорить с бабушкой. И чтобы вообще старуха больше к вам не ездила. Ты же сама про торговый дом и наследство рассказывала. Ты теперь в глазах бабушки — воровка, и на тебя завещание не сделают. Так? А кому это выгодно?
— Не знаю, — пожала плечами Норсита. — Может, Петер мог такое придумать, но его не было. Или кузены мои, сыновья дяди Бетера. Они вроде приличные ребята, но ради наследства тоже могут, наверное, гадость сделать. Или сам дядя Бетер. Но их тоже никого не было.
— Они могли подкупить кого-то из слуг. Сделать же нужно было всего ничего: подсыпать снотворное тебе, старухе и ее горничной, подменить ожерелье иллюзией и подкинуть его тебе. Хотя… Ерунда — все слуги знали, что ты на ночь запираешься. Так? И заранее подобрать ключ — не проблема. А ведь к тебе в комнату вор так и не попал. Надо сообразить, во что тебе могли подсыпать снотворное.
Норсита задумалась, потом воскликнула:
— Я все поняла! Это был лимонад! Понимаешь, Арчи, я за ужином почти не пила. Полстакана вина — и все. А пришла в комнату — и завалилась спать, словно пару бутылок выдула. Подумала, что устала… а сейчас вспомнила — я, как в комнату пришла, попила лимонада из графина.
— А как снотворное попало в графин? Комната же была заперта.
— Понимаешь, когда я ночую дома, мне всегда приносят лимонад. Ну, люблю я его. Долго добивалась от поварихи, чтобы она мне его каждый день готовила. Обычно кто-то из девушек вечером приносит его мне в комнату. А если я дома, но дверь заперта, то ставит в коридоре на подоконник. Я сама забираю графин. А тут бабушка приехала, суета, беготня… Я только когда спать пошла, то графин увидела. Забрала к себе, попила… мне вкус странным показался, но я подумала, что это из-за того, что мясо на ужин было слишком острым, как бабушка любит…
— Да, задачка, — пробормотал Арчи. — То есть получается, что вне подозрений только твоя матушка, ты и ваша бабушка. Ну, и твой отец. Конечно, он мог из вредности все это придумать. Я посмотрел, как твоя мама на него орет… Это сейчас, когда вы живете на его содержание из королевской казны. Или больше на матушкино приданое?
— Да нет, мама свои деньги вообще не тратила, они так в банке и лежат. Говорит: «На черный день». Но ты не прав. Я раз разговор подслушала, папа говорил, что Петер — молокосос, меня к торговому делу вообще близко нельзя подпускать, так что если старуха кому-то из нас сделает подарок, то папа уйдет в отставку и будет управлять торговым домом.
