Эйв Дэвидсон - Сын Неба. Странствия Марко Поло
Тут к разговору со своими собственными замечаниями присоединился дядя Маффео:
— И правда, племяш Марко, ничто так не освежает, как вояж по Западному озеру. Разглядываешь острова и храмы, дворцы, павильоны и пагоды по берегам — и потягиваешь тем временем местное рисовое вино цвета янтаря. Прислушиваешься к играющим на лютнях певичкам — а тебе меж тем подают на обед запеченную в глине дичь, подслащенную маринованную рыбу, сочных некрупных крабов и угрей, дикие грибы и засахаренные фрукты — все, чем славится та изобильная провинция. Так давай же, друг рыцарь, поговорим об этих сладостных воспоминаниях — ибо нет мудрости в памяти о горьком.
Еще некоторое время они провели в том месте, давая отдых измученным членам и поправляя снаряжение. Наконец, Никколо Поло, как старший, заговорил о дальнейшем маршруте.
— Про север и восток даже речь вести не стоит. Мы оттуда пришли, и я не вижу смысла следовать обратно по нашим же следам. Так что я, со своей стороны, предложил бы двигаться дальше на юг, за тот уединенный водопад, что примерно в пол-ли по течению. — Тут Никколо помедлил, и за это время монголы и татары успели что-то пробормотать, а катайцы сплюнуть.
Потом отец Марко продолжил:
— Как я понимаю, вдоль этой реки идет тропа — следует рядом с ее быстрыми водами от одного скалистого водоема к другому. Здесь река питается родниками, что бурлят на дне, и если мы пойдем на север, вверх по течению, то в конце концов доберемся до еле заметного ручейка. Юг же приведет нас к местам, пригодным для установки водяных мельниц, — а значит, к селениям.
Маффео на время прекратил увлеченно глодать жареную ногу, облизал пальцы и откашлялся.
— Как всегда, — начал он, — я с уважительным вниманием слушал своего брата. И совершенно согласен с ним насчет севера и востока. Конечно, никакого севера. Разумеется, никакого востока. Но вот что касается юга… Мне говорили, что катайцы так любят шум водяных мельниц, что даже поминают его в своих стихах. Полезные, конечно, штуковины. И где водяные мельницы, там народ. Причем самый простой. Любящие поглазеть и полюбопытствовать горожане. Верно?
Когда жареная нога на этот вопрос ему не ответила, Маффео укоряюще хватанул ее зубами и продолжил:
— Далее. Если то, что мы ищем, это город, городские предместья или еще что-то неподалеку от города, мы уже теперь наверняка знали бы, что это за город. Ибо у нашего царственного господина, если так можно выразиться, весьма острый слух, и название искомого города давно достигло бы его ушей. — Сделав это не вполне точное, но достаточно ясное замечание, Маффео умолк.
Но лишь ради еще одной задумчивой паузы и очередного кусочка жареного мяса.
— Теперь что касается запада… — продолжил он затем. — Идти в дикую местность, где только камень и песок… и где не знаешь, когда в следующий раз добудешь воды… н-да, не слишком приятная перспектива.
Однако великий хан посылал их не развлечений ради.
— Но если север, восток и юг отпадают, — размышлял Маффео, — то что же остается? Пусть и с неохотой, но отвечать надо. Остается запад. Запад. Он уставился на свою жареную ногу, словно ожидая, что та ему возразит. Когда нога не ответила, Маффео погрузился в хмурое молчание.
Луноликие монголы принялись, по своему обыкновению, о чем-то переговариваться.
Теперь настала очередь Марко.
Хотя он конечно же слышал речи отца и дяди — и даже уяснил их смысл, думалось ему все это время о своем. «Заросшая тростником река на троянском берегу». Почему эта старая, знакомая со времен ученичества строчка вдруг всплыла у него в голове? При чем здесь Троянская война? Какое отношение имеет она ко всему тому, что происходит сейчас?
И все же где-то на задворках его сознания мысль эта продолжала следовать своей тайной тропкой. Совершенно не сознавая, что он делает и почему, Марко накинул седло на спину своего коня, взнуздал его и сел. Потом он провел глазами по реке в сторону водопада — и дальше, к скалистому ущелью. Затем взглянул вверх по течению, где поток сужался и почти исчезал из виду в узкой полоске зелени. Наконец, посмотрел прямо через реку — в сторону безмолвной пустыни, где из земли тянулись не растения, а скалы.
Взгляд на юг… взгляд на запад… а потом глаза Марко задержались на желтовато-зеленой от тростника болотистой местности, что лежала на юго-западе. «Заросшая тростником река…» И разум вдруг прояснился.
— Марко, сынок, мы ждем твоего слова…
— Давай, племяш Марко… давай говори…
Младший из Поло кивнул. Потом поднял правую руку.
— Следуйте за мной, — произнес он. И, не оглядываясь, двинулся вперед не на юг и не на запад, а на юго-запад. На юго-запад — диагональным курсом через заросшее тростником болото, в сторону от реки.
Ехал Марко медленно. Когда все остальные оседлали и навьючили животных, он был еще в поле зрения.
И все последовали за ним через тростниковые заросли.
Путь, избранный Марко, со временем привел отряд в безлюдную местность, изобилующую крутыми известняковыми холмами, одетыми плотными рощицами зеленого бамбука. Меж этих холмов, будто язык демона, высунутый поверх оскаленных зубов, вилась быстрая речушка, вдоль которой путники долго следовали своим тростниковым курсом.
— В пещерах этих похожих на зубы демона холмов водятся демоны, — заявил татарин Петр. — По крайней мере так говорят мои дьяволы…
Но все остальные не слышали ни демонов, ни дьяволов — а только топоры лесорубов да вопли сорок и обезьян. Попалось им и несколько намеков на чье-то жилье, но местность здесь была слишком пересеченной для пахоты. Как-то раз встретился угрюмый охотник в грубой конопляной одежде, сандалиях и широкой соломенной шляпе. Желания остановиться и просто поболтать с людьми великого хана мужчина не изъявил, но не отказался обменять несколько только что убитых им кроликов на кусок соли из их запасов.
— Лицо его — сплошные загадки, — выразился маленький крылатый сфинкс в переметной суме у Марко.
Позднее отряд наткнулся на рыбаков, баграми перетаскивавших хрупкие тростниковые плоты из одного мелкого водоема в другой, сетями выуживавших жирных рыбин, в чем им помогали остроклювые птицы, шеи которых были обернуты плотными соломенными воротниками. Птицы эти послушно загоняли рыбу в расставленные сети хозяев — а воротники не позволяли им проглотить даже лакомых пескарей.
— Там, где есть рыбаки, должны быть рыбные рынки. А значит, и селения, — заметил Никколо.
— А там, где есть селения, можно получить ценные сведения о том, что нас ждет по дороге дальше. Ибо следует признать, что убогие карты, невразумительный свиток Хубилая и наши собственные умные догадки привели нас только лишь сюда, заставив испытать массу переживаний, — сказал Марко. И все с ним согласились.
