Олег Бондарев - На краю бездны
– Гляди, чего вытворяет! – Восхищенный кок пхнул Брейва локтем в бок.
Клевец неохотно повернулся. И уже не смог оторвать взгляд.
Действительно, понаблюдать было за чем.
Охотник словно танцевал – пируэт, еще один, присед, прыжок…
В левой руке появилась дага. Словно из ниоткуда, она возникла и гармонично влилась в этот странный, смертельно опасный танец.
Джефри не обращал внимания на столпившихся вокруг матросов; последние, в свою очередь, старались не шуметь – будто боялись, что случайный шум может сбить охотника с завораживающего ритма.
Один лишь Брейв знал, что его товарищ не собьется ни при каких обстоятельствах. Даже если сотня попугаев во главе с капитанским Оливером будет кружить над его головой и наперебой выкрикивать имя охотника.
Клевцу живо вспомнился тот бой, с учеником Пяти. Как легко Джефри тогда расправился с двумя скелетами, а потом еще и с самим некромантом!
Наконец танец закончился. Взмах палашом, выпад дагой – и все. Дага бесследно исчезает, палаш – снова в ножнах. А сам Джефри стоит как ни в чем не бывало и бесстрастно смотрит на пораженных матросов.
– Невероятно, – проронил Остронос, мотнув головой. – Где ты этому научился?
– Мой учитель просил не называть его имени, – ответил охотник, пожимая плечами.
– Кем он был?
– Об этом он тоже просил молчать.
Матросы, поняв, что представление закончилось и ничего интересного более не предвидится, вернулись к прямым своим обязанностям.
Брейв вновь отвернулся.
Никакой Джефри не охотник. Охотники не владеют мечом с таким мастерством. Для них главное – как можно быстрей расправиться с дичью.
Клевец уже видел нечто подобное танцу Джефри в исполнении лорда Лейзона. Это был один из тех уроков по обращению с длинным мечом, которые рыцарь давал Рону.
Брейв словно вновь очутился в полутемном зале. Он опять сидел и, открыв рот, наблюдал за лордом Лейзоном. В правой руке рыцаря блестел кортеланс, левая сжимала рукоять стилета. И лорд Лейзон тоже танцевал…
Но танец его не был все же таким впечатляющим, как танец Джефри.
Рон – тот и подавно не мог сравниться с охотником. Джефри двигался настолько плавно и грациозно, насколько дергано и неуклюже двигался брат Брейва.
«Так кто же ты, мой странный спутник? – думал Клевец. – Ты, бесспорно, великий мастер клинка, но это явно не все. Это ты не скрываешь. Зачем тогда весь этот маскарад?»
Он так и не нашел ответа – в который уж раз.
* * *– Ну, вот и прибыли, – сказал Остронос.
Они стояли на берегу, у самой воды. Было прохладно, но обещанного снега Брейв пока не наблюдал. Гурб поспешил «успокоить» Клевца, заявив, что снежная долина начинается за виднеющимися на горизонте скалами.
– Что ж, можете, если хотите, остаться с нами на ночь, – продолжал капитан. – Мы собираемся переночевать на берегу, а утром отправимся обратно к материку.
– А как же мы? – удивился Гурб.
– А что вы? Я свое дело сделал – доставил вас в Центр. Об обратной дороге разговору не было.
– Нечто подобное я и предполагал, – прошептал Джефри на ухо Брейву.
– Вы что, бросите нас здесь? – спросил болотник испуганно. Ему не очень хотелось вновь очутиться на корабле, но остаться в Центре навсегда хотелось еще меньше.
– А что ты предлагаешь? – удивился капитан. – Нет, если вы до утра вернетесь и попросите взять вас на борт, я, так уж и быть, возьму. Но оставаться в Центре дольше этой ночи я просто не могу, у нас не хватит припасов на обратный путь.
– Тогда объясни, капитан, – подал голос Джефри, – почему ты сразу не сказал нам об этом? Мы могли заплатить больше, ты бы взял больше еды, воды…
– Что теперь говорить? – хмыкнул Хил. – Я не думал, что вы собираетесь плыть обратно на «Страннике». У вас наверняка есть дела здесь, так ведь? Но мы не можем стоять на якоре целую неделю, тем более – месяц и дольше, даже имея достаточно припасов.
– Это почему? – спросил болотник.
– Потому что еда имеет свойство портиться. Да еще и крысы – они по чуть-чуть тягают.
– Отлично, – мрачно улыбнулся Джефри. – Значит, вы уплываете утром?
– Да, и…
Договорить капитан не успел.
– Тревога! – заорал какой-то матрос.
Все четверо повернулись к стоянке «Странника».
Неизвестные, их было не меньше двадцати, напали на матросов, пока те занимались сбором хвороста. Мерзавцы не позволили им даже добраться к сложенным в траве саблям и теперь убивали одного за другим.
– Всех Пять враз! – громко воскликнул Остронос и схватился за рукоять клыча.
Джефри ухватил Хила за плечи и легко усадил на землю.
– Не стоит, капитан. Я попробую разобраться с ними.
С этими словами охотник вытащил палаш из ножен и побежал к стоянке.
Тем временем двое из нападавших забрались в лодку и погребли к фрегату.
– Что они хотят сделать?! – в отчаянии вскрикнул капитан.
– Не знаю, – пожал плечами Брейв. – Похоже, они собираются проникнуть на корабль.
– Зачем?
– Да откуда мне знать?
Хил горестно застонал. Он, не отрывая взгляда, следил за лодкой, все ближе и ближе подходящей к «Страннику». Сердце его буквально рвалось на части, терзаемое мыслью о том…
…ящеры, подойдя вплотную, подожгли два факела и бросили их на палубу. Потом еще, еще…
Один факел зажег парус на грот-мачте.
– Всех Пять враз… – еле слышно прошептал Хил.
В тот момент он совершенно не думал о том, что ящеры уничтожают его путь к возращению в рыбацкий поселок. Он, как настоящий капитан, скорбел по своему судну, которое вскоре должно было пойти ко дну.
– За что, Кварус?.. – бессильно пробормотал Остронос. По щеке скатилась и упала на землю слеза.
Джефри в это время схватился с одним из ящеров (все захватчики были ящерами; приблизившись, он разглядел их страшные чешуйчатые морды). Охотник был явно умней и проворней соперника, но тот брал силой и яростью; в каждый удар своего могучего меча он вкладывал столько ненависти к врагу, что Джефри какое-то время попросту отступал, уходя от ударов.
Однако он был умней.
Когда ящер, чувствуя близкую победу, сделал лишний шаг вслед опустившемуся клинку, охотник ушел в сторону и воткнул дагу в тонкую щель между чешуйками.
Рептилия недоуменно рыкнула, она-то рассчитывала этим своим выпадом попросту разрубить врага напополам, и завалилась набок.
Брейву, наблюдавшему за сражением, показалось, что дага полыхнула синим.
«Словно душу в себя приняла», – мелькнуло в голове.
Впрочем, ему вполне могло просто показаться.
