Алексей Гравицкий - Калинов мост
Нужно понимание. Необходимо понять что и почему происходит. Как это может происходить. В данный момент понимания не было. Ситуации в голове и в жизни сошлись в схватке и пытались покалечить друг друга, а он мог только мрачно наблюдать за этим поединком. Следить за ходом боя, силясь понять. Зная, что если не поймет, то поединок закончится смертью. Нет, не смертью внутренней картинки, которая его и только его видение мира, не смертью внешней картинки, которая смесь чужих видений. Смертью его самого, как личности. Потому что мир и видение мира должны жить в гармонии.
Но лежать и доходить до сумасшествия в четырех стенах тоже не стоило бы. В таком состоянии, в каком он сейчас, любое слово прозвучит как призыв к жалости. А ему ведь не жалость нужна.
Олег сел на диване. А что ему нужно?
Губы беззвучно произнесли ее имя. Можно было бы и не отвечать. И так ясно. Но только… Она ему нужна не так и не такая. Олег прикрыл глаза, на него горько смотрела обиженная девчонка, склонившаяся над песчаными руинами.
Кто она? Та Люда, которая нужна ему. Та чистая, светлая, удивительная. Откуда он вообще взял ее? Придумал? Нарисовал для себя? Нет, не придумывал, отмахнулся от мыслей Олег. Ничего он не придумывал. Он знает. И знал всегда. Но почему она такая и почему все так нескладно, пошло и неправильно…
Слишком много вопросов. Спать надо, вот что.
Он поднялся с дивана. Босые стопы прошлепали через комнату по линолеуму. Пол был прохладным, а ощущение и звук клейкими. Олег постоял перед выключателем, выставил будильник на телефоне. Погасив свет, вернулся с телефоном на диван. Постель не стелил, мужчине не нужен уют, если нет рядом женщины. Тем более не нужен, если нет гармонии.
Не раздеваясь он лег на диван и натянул на голову плед, уткнувшись носом в диванную подушку. Иди ж ты. Всю жизнь спал на спине, а теперь вдруг почему-то на живот перевернулся и в подушку прячется. Он закрыл глаза и попытался считать, что бы отвлечься и заснуть, но ничего не вышло. Прошел не один час, прежде чем больной разум затуманило сном.
Сон был странный, словно картинка отматывалась назад. Он видел себя в каком-то мрачном месте, над черной рекой. Он был на коне и с мечом. Вдалеке горбатился мост. И звали его иначе. Но имен не было. Сон был беззвучен, а картинки странны.
Он скакал вдоль реки, потом спешился и отпустил коня. Вокруг раскинулось поле. Над полем серело небо и кружили вороны. Он почему-то понял, что смотрит в небо, лежа у кого-то на руках и смотрит мертвыми уже глазами. Но в следующий момент почувствовал себя снова живым.
Он дрался с кем-то за что-то. Махал мечом, кричал, бежал на помощь. Кто-то спасал его. Леса, реки, города, деревни, воины в разнообразных одеждах и с разнообразным оружием, бои и поединки, все смешалось в какую-то разноцветную кутерьму.
Потом он понял, что больше не участвует в этой кутерьме. Он словно повис над нею. Ему не за что было биться. И он снова почувствовал себя мертвым. Понял, что мертв, потому что у него отняли смысл жизни и смысл этот…
Ярко, перекрывая все образы, возникла Люда. Ее тоже звали иначе. Но дело сейчас было не в имени. Ее тело давили чьи-то черные безликие лапы. Лапали, мяли. Он знал, точно знал, что эти черные ручищи повинны в ее смерти. И он заорал. Он кричал, понимая что это сон, пытаясь проснуться и не мог.
И тогда от этого крика сон, словно сжалившись над ним, показал ему живую Люду. Она любила его. А он любил ее. Искренне, страстно, навсегда. Совсем не так натянуто и пошло, как это получалось в реальной жизни. Они любили друг друга и были единым целым.
— Лада, — услышал он свой голос. — Ладушка моя, родная.
— Милонег, — отозвалась она.
Он обрадовался, что может говорить и слышать, хотел что-то сказать, но не успел. Картинка задрожала рассыпаясь.
Олег поднялся с дивана и выключил будильник. Что снилось вспомнить не мог, но в груди жгло болью. Боль пульсировала, перекатываясь в голову, стуча в висках, отливая к затылку и снова возвращаясь тупым ломом в самое сердце.
Он поднялся с кровати и побрел в ванную комнату.
Дядя Костя был не один. Олег увидел их еще издали. Наставник прохаживался возле лавочки с неким крепким бородатым дядькой, одетым по-байкерски. Сперва показалось, что это просто случайный прохожий, но по тому как вели себя оба, парень догадался, что мужчины знакомы.
— Дядя Костя, доброе утро, — приветствовал он.
Наставник хлопнул по плечу.
— Здравствуй.
Олег ждал обычного «беги», но дядя Костя повел себя нестандартно.
— Знакомьтесь, — отступил он в сторону.
И Олег оказался нос к носу с бородатым мужиком. Тот был коренаст, весь в черной коже, за исключением головы. На нее мужик намотал красно-черную бондану. Пират черная борода, пришлась мысль не кстати.
— Игорь, — протянул руку бородач.
— Олег, — ответил он на рукопожатие.
Руки сцепились крепко, по-мужски и на время задержались, словно каждый прощупывал стоящего напротив. Кот смотрел на обоих с ехидной улыбкой. Олег повернулся к наставнику.
— Теперь бежать?
— Нет, — отозвался тот. — Сегодня останешься без занятий. И в ближайшие дни тоже. Поедешь с Игорем.
— Куда? — растерялся Олег. — А вы?
— А я останусь, у меня дела. Вернетесь, продолжим тренировки. А пока поедешь с ним, он тебя тоже кое-чему научит.
Олегу тон разговора не нравился. Что он пешка что ли, чтоб его не спросясь отправлять хрен знает куда хрен знает с кем. Хоть бы предупредил.
— А с вами здесь я не могу этому научиться? — с неожиданным даже для себя нажимом спросил Олег.
— Здесь не можешь. Для этого надо ехать подальше от города. Со мной можешь. Но у меня дела, и потом в этом Игорь лучший учитель, чем я.
— И надолго ехать, — потерял запал парень.
— Как пойдет, — вступил в разговор Игорь. — Может на недельку. Не боись, Олег. Заодно развеешься, отдохнешь от этого гестаповца. Я не знаю какой он учитель, но судя по характеру… Не завидую я тебе.
Кот фыркнул. Понятно дело, что бородатый шутит, но не при ученике же. Тот поглядел задорно, но заткнулся.
— Когда ехать? — спросил Олег ни к кому не обращаясь.
— Сейчас, — ответил дядя Костя.
— Мне б хоть вещи собрать, — промямлил Олег.
— Все необходимое по дороге купим, — улыбнулся в черную бородищу Игорь. — А ненужное и брать незачем.
— Дайте хоть маме позвоню, предупрежу, — сдался Олег.
В машине у Игоря оказалось уютно. Старенький потрепанный жизнью внедорожник не только был чисто вымыт снаружи, но и вылизан изнутри. Чистые пепельницы, чистые коврики. Свежие чехольчики, протертые стекла. Было видно, что хозяин машину любит.
