Дэвид Геммел - Дочь горного короля
Дождь перестал. Сквозь тучи проглянула луна, и звездокрылы опять закружили под дубом. Фелл обтер лук, все шесть футов гнутого дерева. Костер, о диво, вдруг разгорелся. Протянув к нему руки, Фелл ощутил желанное тепло.
– Так-то лучше, – произнес Талиесен. Фелл прянул, как вспугнутая белка. Старик появился мгновенно, непонятно откуда. – Раньше я любил ночной лес, – продолжал друид, чей плащ из перьев сиял при луне, – но последнюю сотню лет кровь уже не греет меня.
– Не мог по-человечески подойти? – возмутился Фелл.
– Я ведь не совсем человек. Что толку быть одаренным, если никто не восхищается твоим даром? Легко же ты поддаешься страху, мой мальчик. – Талиесен огладил седую бороду. – Ничего не варишь на этот раз? Что ж, тем лучше.
– Ты тогда не притронулся к еде, вот и молчи. Ты не настоящий, не из плоти и крови. – Фелл, осмелев, протянул руку, и она прошла сквозь морщинистое лицо старика. -Ты не глуп, но все-таки заблуждаешься. Это здесь я бесплотен. Талиесен из плоти и крови сейчас далеко – он сидит у себя в пещере, в другом времени, в другом месте. Чтобы открыть Врата для плоти, требуется громадная мощь, астральному же телу ничего такого не надо. Для разговора с тобой вполне довольно и духа.
– У тебя слов, как у нищего вшей, – рассердился Фелл. – Не желаю я с чародеями толковать. Говори что хотел и проваливай.
– Ш-ш, мальчик, что за манеры? Старших как будто уважают и в ваш просвещенный век. Разве родители тебя этому не учили? Отец твой, насколько я помню, был хорошо воспитан.
– Ради всего святого, говори дело. Твои поучения мне поперек горла стоят.
– Хорошо, – сказал, помолчав, Талиесен, – только запомни как следует. Во-первых, когда я уйду, привяжи тетиву на свой лук. Он тебе вскоре понадобится. Во-вторых – знаешь ли ты водопад Альвена?
– Где Железнорукий перешел в иной мир? Конечно, знаю. Каждому ребенку в Лоде известно, где он.
– Когда стрелы будут пущены и кровь прольется на землю, ты проводишь туда человека в плаще. Понятно?
– Ничегошеньки мне не понятно. Во-первых, я ни в кого не собираюсь стрелять, во-вторых, кто такой человек в плаще?
– Терпение, Фелл. Если ты не станешь стрелять, умрет тот, кто тебе очень дорог. Поверь мне на слово, мальчик. И помни о водопаде.
Старик исчез, и костер погас в тот же миг.
Фелл выругался ему вслед, однако тетиву привязал.
Птицы защебетали, предвещая рассвет. Фелл повесил колчан на плечо и взошел на пригорок, откуда была видна Цитадель.
Смотреть было не на что – одни серые стены да торчащий над крышами замок. Но небо прояснилось, и он увидел крошечную фигурку, которая вышла из северных ворот и побежала к холмам. Фелл прищурился, не узнавая бегущего, и тут первый луч зари упал на серебристую голову…
Сигурни не успела преодолеть и трехсот ярдов, как из ворот выехали три всадника. На первом и третьем были шлемы и панцири, но внимание Фелла привлек второй, верхом на сером коне, с воздетым мечом и в красном плаще.
Сигурни бежала что есть силы, но всадники нагоняли ее. Зачем они обнажили мечи? Фелл вдруг с жестокой ясностью понял, что сейчас они затравят ее и убьют.
Передовой всадник был в пятидесяти ярдах от девушки, когда Фелл наложил стрелу. Нелегко будет попасть в быстро скачущую цель, стреляя вниз при недостаточно сильном свете.
Фелл сознавал всю трудность своей задачи, но не испытывал колебаний. Он плавно отвел тетиву к самому подбородку и между двумя вздохами, сохраняя полную неподвижность, прицелился и пустил стрелу. Она запела, и на долю мгновения Фелл подумал, что промахнулся. Но стрела вошла точнехонько в левый глаз всадника и выбила его из седла. Фелл, выбежав вперед, достал вторую стрелу, но выстрелил слишком быстро. Стрела миновала офицера в красном плаще и оцарапала лошадь третьего всадника. Она взвилась на дыбы, солдат рухнул наземь.
Офицер уже настигал беглянку. Она обернулась и вдруг бросилась наперерез коню, размахивая руками и громко крича. Серый вильнул, всадник скособочился влево. Сигурни прыгнула на него. В правой ее руке блеснул клинок, левой она вцепилась в плащ и стащила преследователя с седла. Нож поднялся и опустился. Из раны на шее наездника хлынула кровь, а нож все подымался и падал.
Сигурни поднялась, держа в руках плащ убитого. Оглянулась на Цитадель. Множество народу высыпало на стены. Она набросила плащ на себя, завязала разрезанные тесемки, взяла меч мертвеца и направила его в сторону крепости.
Взошедшее солнце омыло ее золотым светом, и меч загорелся серебром заодно с ее волосами. Фелл понял, что эта картина навсегда останется в его памяти. Человек в плаще – это Сигурни, и легенда – тоже она. Из груди лесничего вырвался тихий протяжный вздох.
Сигурни воткнула меч в землю, медленно поднялась в седло. Третий солдат так и сидел на земле. Не глядя на него, она направила коня к лесу и к Феллу.
Он видел кровь на ее одежде, видел синее, в порезах, лицо – но взгляд притягивало не это, а красный плащ у нее на плечах.
– Что теперь с нами будет, Сигурни? – спросил он, когда она подъехала близко. – С нами со всеми?
Она, казалось, не слышала его и смотрела куда-то в пространство. С лица ее сошли все краски, и оно сделалось восковым. Конь знай себе шел через лес. Лесничий, подоспев как раз вовремя, бросил лук и поймал падающую всадницу. Высвободил ее ногу из стремени, сел на коня сам. Правой рукой он прижимал к себе лишившуюся чувств Сигурни, левой держал поводья.
Старый колдун велел доставить ее к водопаду, но конь оставлял на сырой земле четкий след, а за беглянкой, быть может, уже снарядили погоню. Раздумывать было некогда. Фелл пустил коня рысью в самую чащу. Держась оленьих троп и забирая все время в гору, он проехал несколько миль. На севере собирались черные тучи, плоские сверху, как наковальня. Они сулили грозу, и Фелл возблагодарил небо. Потом натянул поводья, слез, перекинул Сигурни через плечо. На здешней почве, каменистой и твердой, не оставалось следов. Фелл хлопнул коня по крупу, и тот понесся вниз по склону, в долину. Сам он шел теперь напрямик, через подлесок. Земля снова сделалась мягкой, идти с ношей было тяжело. Фелл ступал осторожно, скользя, держась за деревья. Спустившись до середины склона, он услышал на верхней дороге погоню и притаился в кустах. Солдаты, больше тридцати человек, проскакали мимо.
Фелл, кряхтя, встал и потащился дальше. До водопада, по его прикидке, оставалось четыре мили, если идти по прямой на восток, но круговая дорога, которую выбрал он, занимала добрых шесть миль. Он шел, огибая крутые склоны и открытые луговины.
К концу первой мили он взмок от пота, на второй в ногах появилась дрожь. Дойдя до ручья, он опустил на берег Сигурни, которая за все это время не издала ни звука. Она была все так же бледна, пульс бился слабо. Он осмотрел ее, раскрыв порванную рубашку. На груди виднелись следы чьих-то зубов, на ребрах и плечах багровели кровоподтеки, но глубокие раны отсутствовали. "Надо ее согреть, – сказал себе Фелл. – Надо найти место, где я смогу ее выходить".
