Агрипина Тумбочкина - Неудачница
— Андрей… — говорить оказалось трудно, и вся следующая фраза застряла в горле.
Никольский вздрогнул и открыл мутные ото сна глаза, увидев, что я в сознании, он резко поднялся с кресла, на его лице проступила гримаса боли, но он стойко проигнорировал ее. Подойдя к кровати, он сел рядом со мной.
— Как ты? — тихо спросил он, я скривилась не в силах говорить нормально и прохрипела.
— Пить… — он сорвался с места и вышел из комнаты. И во время, потому что на глаза навернулись слезы. Нет, я точно знала, почему плачу, от облегчения.
Дверь в комнату открылась, вернулся Никольский со стаканом воды. Я попыталась встать, но со стоном упала обратно на подушку, в голове зазвенело.
— Не вставай, у тебя на голове два шва и шишка размером в грецкий орех, — он аккуратно поднес стакан к моим губам, а я обхватила его рукой, забирая стакан, с наслаждением выпила все.
— Кто это был? — напряженно спросила я.
— Шорохов.
— Кто он и какого черта стрелял в тебя? — Никольский внимательно посмотрел на меня, он выглядел уставшим, но его глаза горели злобой.
— Это бизнес, цветочек, а я ему перешел дорогу, вот он и решил устранить помеху.
— Знаешь, он мало похож на бизнесмена, так дела решают только неуравновешенные уголовники! — резонно заметила я, но, тут вспомнив о самом главном, подскочила на месте.
— Мой ребенок! Мой…что с ним? — по лицу заструились слезы, а лицо перекосило от рвущей на части боли. Перед глазами все поплыло.
— Али, все в порядке, с ним все хорошо! Ты слышишь меня Али?! — я его не слышала, паника смешалась с болью, а перед глазами медленно шел дождь из разноцветного конфетти…
…я смотрела, как разноцветные кружочки медленно покрывают серую землю экзотическим пологом, мой взгляд рассеяно кружил по пустынной равнине…
…Али…донес до меня внезапный порыв ветра, я обернулась, никого.
…Али, вернись… мой взгляд зацепился за темный кусочек неба, выглянувший через серое ничто.
…Али…в груди смутно шевельнулось ощущение узнавания, а губы сами прошептали:
— Андрей… — ветер закружил в маленький смерч кучу разноцветного конфетти и хлестко швырнул его в лицо.
Я открыла глаза и столкнулась с другими глазами.
— Али, наш ребенок…с ним все в порядке, — торопливо сказал Никольский, а меня затопило облегчение.
— Спасибо, — прошептала я.
— За что?
— За то, что вернул меня, — я поднялась с постели и осторожно обняла его, — послушай меня, я очень многое пережила из-за твоей нетерпеливости, дурного характера, и я бы никогда не согласилась стать твоей, но ты…
— Прости меня Али, — перебил он меня и отстранился.
— Не надо! Я останусь с тобой, но мне нужно время…я слишком устала от потрясений, — глаза Никольского наполнились надеждой, он улыбнулся.
— Я подожду, только не слишком долго, — улыбаясь, ответил он.
— Война не закончилась Никольский, это не мир! — он вопросительно приподнял бровь, — это вооруженное перемирие!
Охота на неудачницу (Месть).
Вика лежала на постели и медленно, но верно закипала от злости.
'Как он посмел променять меня на эту…маленькую дурочку?! — подумала Вика и скрипнула зубами. Она с силой сжала кулаки и бессильно обрушила их на ни в чем не повинный матрас. Лежащий рядом мужчина что-то неразборчиво пробормотал, но не проснулся.
Вика тяжело вздохнула, с отвращением посмотрев на Шорохова.
Мерзкий тип, только мне он пока нужен. Пока, — мысленно отметила девушка. Часы на мобильном показывали глубокую ночь, но ей не спалось от обилия негативных эмоций. Вике казалось жизненно необходимо придумать, как выжить эту дрянь, и она неторопливо перебирала в голове варианты предстоящего устранения.
За последний месяц она собирала информацию о жене Никольского, но то, что она узнала, никак не могло помочь в осуществлении задуманного, и отчаянье тонкой, сильной ладошкой сжало сердце. Лишь одна немаловажная деталь не давала покоя, Александра носила ребенка Никольского, а он в свою очередь приложил все свои усилия, для обеспечения ее безопасности. Александра редко покидала особняк Никольского. Во время нечастых выездов ее сопровождали двое телохранителей. Места, которые посещала эта троица не давали возможности подступиться к ним незамеченными.
От безвыходности Вика впадала в бессильное бешенство, срываясь на всех подряд. Но ее успокаивала лишь одна мысль, так долго не может продолжаться и рано или поздно, она нащупает брешь в защите и уж тогда не упустит этот шанс.
* * *Вот уже второй час я сидела и тупо пялилась на простенький серебристый ободок кольца на безымянном пальце правой руки. И из-за чего весь сыр-бор? Подумаешь, поставила ультиматум, но я же дико соскучилась по родителям и племянникам! В ответ Никольский тоже решил поставить свое условие — я должна рассказать о нем и ребенке.
Отчаянный стон сорвался с моих губ и утонул в мягкой тишине спальни. Как объяснить матери, что дочь во время 'командировки' вышла замуж, да еще носит под сердцем ребенка.
Только вот терзаниями делу не поможешь, а жаль…
В комнату постучали.
— Войдите, — тихо сказала я.
Дверь открылась, явив мне Семена, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя я уже давно отметила, что мое не слишком навязчивое общество тяготит его.
Я склонила голову на бок и внимательно посмотрела на него. Высокий, широкоплечий, лицо несколько простовато, глаза нервно бегают, руки чуть подрагивают.
— Можем ехать Александра Анатольевна, — я усмехнулась его нерешительным словам.
— Я сейчас спущусь, — он кивнул, поспешив покинуть мою комнату.
Ну, как маленький ей богу! Вроде бы старше меня на полтора десятка лет, а поведение, как у подростка. На лице невольно засветилась улыбка, и тут же угасла, как только я вспомнила цель поездки.
Я нехотя сползла с широкого подоконника, обула лежащие на полу туфли, не забыв мельком отметить свое растерянное лицо в отражении зеркала. Руки сжались в кулаки, от воспоминания довольного лица Никольского. Только он дурак, если еще не понял с кем имеет дело.
Подхватив сумку с кровати, я вышла из комнаты. Внизу меня уже ждал Никольский. Отросшая пепельная челка падала на глаза, скрывая от меня состояние этого непредсказуемого человека. Несмотря на то, что я живу в этом доме уже почти месяц, ни на шаг не продвинулась в сложной головоломке под названием Никольский. Лишь одно стало со временем проясняться он двуликий, а это, поверьте мне, не так уж способствовало в установлении доверительных отношений. Все мои попытки договориться с ним неизменно терпели крах. Мне нужна была свобода, но я получила всего лишь редкие прогулки в компании двух телохранителей. А эта не та свобода, о которой я просила. С другой стороны он очень старался завоевать кусочек места в моем сердце, но не учел одного…нечего там завоевывать, нужно сначала провести восстановительные работы, и только потом…ну да ладно.
