Людмила Минич - Ступени в вечность
Они несколько раз поднимались по ступеням, петляли узкими проходами, уверенно двигались вверх, но Маритхе было страшно и неуютно среди темного камня, лишь местами подсвеченного редкими огнями. Слабые светильники, подвешенные к несоразмерно огромным крюкам, всаженным в стены, только усиливали ужас перед подземельем. Скорее бы выйти отсюда. Видно, здешние обитатели хорошо знают эти бесконечные переходы, раз не боятся лазить тут в кромешной темени. Впрочем, им только раза три живые люди повстречались, и то прошмыгнули мимо, как тени. Интересно, куда это слуги все пропали, когда их Покровитель еще бодрствует?
Наконец в сплошном камне появились щели. Пещеры сменила каменная кладка человеческого жилища. Они добрались доверху и вскоре почти уперлись в дверь. По сторонам от нее пылали два огромных ярких светильника. Откуда ни возьмись, появились двое. Хранители, в таких же черных пластинах и меховых полурукавках. Незнакомые.
Самах окликнул их.
— Это ты, что ли? — с досадой проворчал один. — Чего тебе ночью, в бурю, не сидится? Да еще вместе с бабой?
Маритха запоздало потянулась к наличнику, который так и не пристегнула за ненадобностью. Самах обернулся, досадливо сморщился.
«Они же ничего не знают», — сообразила Маритха.
Тангар, значит, только Самаху открылся. А сам он где? Ведь должен тут их ждать, наверху. Девушка опять забеспокоилась.
— Тангар приказал, — тем временем охотно объяснял Самах, — в Храм ее отвести. Открывай.
— А до утра она, что ли, не переживет? — подозрительно поглядел на нее второй.
— Сейчас что утро, что ночь — все одно до Первого Солнца, — обрубил Самах. — Сам, что ли, хочу? Как приказано. Верно, сам Великий наказал. А Тангар, сами знаете, раз Раванга сказал, то все. Последнее слово для него.
Те оба закивали. Без особого счастья.
— Так сам он, Раванга, еще у Покровителя сидит, — заметил второй, что на Маритху то и дело косился.
— Ну и что? Сам он ее, что ли, потащит? — вызверился Самах. — Давай открывай, я уж запарился весь! Вот Тангар сейчас придет и сам твою говорильню накроет!
Те принялись снимать мощные запоры, ворча и кляня Первого хранителя непонятно за что. Маритха перепугалась уже не на шутку. Тангара тут не было. Что делать? Обвинить Самаха во вранье? А вдруг себе во вред получится? А вдруг он по указке Тангара ее прочь отсюда тащит?
Разум лихорадочно метался от одной догадки к другой. Время шло, запоры скрежетали, а так ничего и не придумалось.
— Чего суетишься? Возьми, надень вот, — всунул ей что-то Самах и хитро подмигнул.
Маритха тупо глядела на него.
— Ну?!
Хранитель уже натянул на себя такой же мохнатый наличник и стал похож на зверя, только глаза из прорезей поблескивали.
— Надевай, дура, все себе поотморозишь!
Завывающий ветер ворвался внутрь, и она поспешно начала прилаживать вокруг головы кусок шкуры. Ругаясь, ее сторож сам затянул какой-то ремешок. Маритха еще не успела натянуть рукавицы, как он выпихнул ее наружу. Руки сразу будто огнем обожгло, девушка не помнила, как в рукавицах оказалась.
Дверь за ними тяжело захлопнулась.
ГЛАВА 3
— А Тангар? — закричала Маритха, прижатая ветром к своему спутнику. — Где Тангар?
— Чего? — донеслось до нее. — Вон там!
Маритха проследила за рукой, но ничего не увидала. Глаза против ветра сразу же заволокло слезами, как будто много иголок впилось в глазницы. Никакой наличник, даже тот, что дал ей Самах, не помог бы. Да и темно очень, едва дорогу от стены можно отличить. Ее спутник что-то еще кричал.
— Не один… — разобрала девушка. — Не один ход из дома! — Это он ближе наклонился, голова к голове.
Рядом вынырнула тень. Маритха облегченно вздохнула.
— Тангар?! — завопила прямо в лицо, закрытое наличником.
Тот остановился.
— Тангар! Он самый! — за него крикнул Самах.
Тень кивнула, не желая орать попусту, и Маритха совсем успокоилась.
Тангар двинулся вперед, с натугой разрезая встречный ветер, Маритха укрылась за его широкой спиной. Идти все равно было жутко трудно. Ветер петлял в извилистых улочках и внезапно обрушивался то с одного, то с другого боку. Тогда кто-то из хранителей закрывал ее собой, но Маритху все равно швыряло из стороны в сторону. Когда она упала во второй раз, Самах крепко взял ее под локоть. Девушка окончательно потерялась среди путаницы местных домов и дорог, в неослабевающем реве бури. В бесконечных попытках выровняться и больше не падать она бессильно повисла на подставленной опоре, всецело полагаясь на хранителей. А скоро еще и глаза зажмурила, опасаясь их лишиться.
Совсем замерзшую, еще более беспомощную, чем по приезде в Табалу, ее втащили в какой-то дом. Маритха даже не поняла, большой он или маленький. Потащили каким-то узким ходом, втиснули в залу с невидимым сводом, затерявшимся в темноте. Еще одна тюрьма.
Жалкий тощий огарок, торчавший из свечника посреди залы, бросал вокруг бледные растерянные отсветы, выхватывая из тьмы то мешки, сваленные как попало и целиком не уместившиеся в пятно света, то брошенные кучей какие-то шкуры. Не успела она оглядеться, как невольно вздрогнула — из темноты донесся голос, хрипловатый и незнакомый.
— Это она?
— Она! — отозвался Самах, стаскивая наличник. — В самом целом виде. Со всем ее барахлом.
Второй спутник Маритхи бросил наземь узел, о котором та уже и думать забыла, и тюк, подскакивая, покатился к ее ногам. Сам же хранитель так и не спустился, остался в дверях, не подходя близко к свету.
Девушка задрожала. Неужто Тангар ее обманул?
— Тангар? — робко позвала она. — Куда ты меня завел?
Оба хранителя вразнобой хохотнули.
— Ты чего молчишь?
Маритха отчаянно перепугалась, и как она ни старалась, голос предательски дрожал. Самах еще раз ухмыльнулся.
Тангар тоже стянул наличник, вступил в светлое пятно, а девушка, напротив, попятилась в темный угол.
— Такхур… — простонала она.
Ее обидчик довольно оскалился. Маритха насилу узнала это страшное обличье, раскрашенное густыми тенями, безобразно изувеченное с одной стороны.
— Такхур! — подтвердил он, забавляясь ее ужасом. — Самолично. Соскучился по тебе страшно. А то оборвали нас в тот раз…
Его жуткое обличье растянулось в безобразную гримасу.
— А ты думала, твой дружок Тангар? — подхватил Самах.
— Он мне не дружок, — пробормотала Маритха, чувствуя, как дурнота подползает к горлу, лишая сил.
— Чего тогда прицепилась, дура? Тангара мне, Тангара! — беззлобно плюнул он. — Все ведают… хоть и не Ведатели мы, — хохотнул Самах, — что он любое слово Раванги поперек всех забот своих ставит. И поперек забот Покровителя. То-то вы там шептались… втроем. Ей оставалось только молчать, глотая слова Самаха.
