Николай Басов - Игра магий
На сей раз, усевшись и благосклонно приняв в свою усыпанную старческими веснушками руку золотой кубочек с драгоценным персамским вином, выпив пару глотков, чуть рыгнув от удовольствия, он проблеял:
— Ты щедра в этих играх, госпожа Сара. — Он оглядел толпу, которая посматривала на происходящий бой, но и не упускала из своего внимания и его самого. Кажется, это ему понравилось. — Нужно будет выпороть распорядителя игр за то, что он назвал твое достославное имя в конце.
— Как тебе будет угодно, государь. — Сара уже давно с басилевсами выбрала именно эту форму обращения и, как бы они ни требовали более полновесного титулования, вроде Солнцесветного Хранителя Устоев, ни на что большее не соглашалась.
— Кстати, игры получаются, — прочавкал басилевс и чуть не подавился персиком.
— Я не думала, что ты посетишь их, господин. — Сара сделала многозначительную паузу. Она не хотела его видеть здесь, и любой другой на месте ее, гм… гостя сделал бы правильные выводы. Но только не Танцор.
— А я вот пришел… — Он выплюнул косточку от персика, попал на свою тогу, и хорошо, что одна из служанок нашлась и тут же ловко стряхнула фруктовый ошметок куда-то вбок.
Возможно, властитель ничего и не заметил или очень умело сделал вид, что не заметил. Этому тоже нужно обучаться, подумала Сара. А дальше их разговор пошел совсем уж глупо. Они поговорили о вине, о погоде, о том, что слуги в последнее время разбаловались и стали вовсе непочтительны.
В этот момент довольно неожиданно для всех сбоку от Сары, которая невнимательно и скучая следила за какими-то одиночными боями на арене, что и публику, кажется, уже не увлекали, появился верный Харлем. За его плечом стояла и Яблона. Вот она владела собой получше, у нее не дрожали губы и руки, которые она в безмолвной просьбе обратить на ее внимание госпожи протянула вперед. А Харлему было не по себе. Сначала Сара подумала мельком, что старику трудно дался переход из замка, где он по ее приказу встречал демоника, чтобы проводить его в город. Но, присмотревшись, поняла, что с ее главным управителем и советником происходит что-то совсем уж непонятное.
Пробивающие его хлипкое тельце волны дрожи были вызваны отнюдь не страхом перед ней. Он определенно опасался чего-то иного, чего-то, о чем сама Сара еще не знала. Она милостиво, пробуя не нарушить приличии, повернулась к нему и сделала незаметное движение пальцами, которые до этого покойно лежали на подлокотнике кресла.
— Госпожа, мы только что узнали. По Определителю твоих доверенных слуг. Корабль Удода исчез. — Харлем вздохнул, да так заметно, что даже басилевс теперь повернулся к нему. А Харлем добавил, на этот раз вовсе без голоса, одними губами: — Со всем грузом и командой.
Та-ак, подумала Сара. Она пока еще ничего не понимала, но знала, если подумает как следует, то непременно сообразит, что, и почему, и зачем вообще. Она должна была понять, что это значит. Это было важно, вот только Танцор теперь мешал своим дурацким чавканьем, и своим присутствием, и необходимостью еще с ним и разговаривать.
Сара посмотрела на басилевса. Тот вдруг умолк. Даже к вину не пробовал приложиться. Это тебе не косточка персика, внутренне согласилась с ним Сара, от ее гневного и неожиданного внимания не то что смертные идиоты, пусть и облеченные какой-то властью, каменели, от ее взгляда в упор даже мантикоры начинали пятиться.
Басилевс сделал попытку проглотить то, что было у него за щеками, что-то забормотал и попробовал подняться из креслица. Вот это было правильно и очень кстати.
И все же, чтобы не нарушать совсем явно этикет, Саре пришлось ему помочь и проводить до выхода из ложи. Затем она уселась в большой комнате отдыха и тяжелым взглядом обвела всех служанок, которые пробовали вжаться в стену, вот только уйти все же не смели. Харлем и Яблона стояли чуть ближе, но тоже не совсем рядом.
Сара рассеянно съела несколько виноградин.
Значит, Определитель, ну это в принципе верно, так и должно быть. Она по примеру многих других архимагов в своих наиболее доверенных рабов и слуг, вынужденных исполнять очень сложные, головоломные или тайные поручения, внедряла довольно тонкую штучку. Что-то вроде искры, хотя настоящей искрой это, конечно, не было, настоящими искрами распоряжалась Джарсин Наблюдательница, рассылая их по миру. Или Камень их рассылал, безотносительно воли и желания Джарсин, да и всех остальных архимагов, а владеть искрами определенного цвета и смертными, в которых они попадали, начинали все архимаги поровну. Это были, так сказать, азы, основы мироустройства.
Но многие достаточно сильные архимаги тоже производили нечто похожее на искры Камня, порой довольно сложные магиматы, которые предполагали возможность слежки за теми слугами и рабами, в которых они оказывались внедрены. Август Облако, например, очень любил причудливые ножные браслеты, силу которых, однако, даже ему, архимагу с ярко выраженным техническим складом интересов и умений, приходилось подновлять, порой довольно часто, чуть не раз в месяц.
Сара обычно на своих рабов, вроде Удода, навешивала ошейники, иногда простенькие, из темной бронзы, иногда дорогие. Она к этому привыкла, она так поступала со своими самыми дорогими мантикорами, так же поступала и с рабами. Иногда она, для верности, наделяла магическим маячком и иные предметы. Так она вколотила три недели назад в планширь кораблика Удода серебряный гвоздь, который должен был показывать его нестираемым светляком на карте, называемой Определителем, разумеется, в полном соответствии с точным положением этого корабля, где бы он ни находился, куда бы его ни занесло.
На больших расстояниях, примерно там, где она совершила набег на деревню нунов-людоедов, карта могла показывать корабль капитана Удода неотчетливо, хотя даже оттуда какой-то сигнал должен был приходить. Но теперь-то, раз она приказала ему идти на Басилевсполь, он сам и его посудина должны были быть видны не хуже, чем близкий маяк или опорные для кораблевождения звезды в ясную ночь. А маячка не было, как сообщил ей Харлем.
Это могло означать только одно: корабль и Удод с его магическим ошейником были кем-то уничтожены. Именно уничтожены. Если бы их захватила залетная пиратская флотилия и они бы приняли судно в свой состав или бросили Удода в трюм, предположим, для последующего выкупа, звездочки на карте никуда бы не делись. Возможно, изменили яркость свечения, но не более.
А они погасли. Но кто же мог проявить такую силищу, такое магическое совершенство, чтобы погасить их на Определителе? И тогда Сара вдруг поняла. Это могла сделать только Джарсин, больше некому. И в том, что она это сделала, и в том, как она это сделала, был какой-то смысл, который следовало теперь разгадать. Сара потерла лоб, виски, оказалось, что диадема ей мешает, она швырнула ее в угол, сорвала и ожерелье, почему-то ей показалось, что оно сейчас ее душит.
