Павел Александров - Путь миротворца
Марк размышлял секунд пять, осмысливая услышанное. Да-а, ловко же она их всех провела!
— А мне она сказала, что Маркос и вы, брат Ортос, сообща решили взять ее с собой. Вот плутовка! — высказался Харис, не имея привычки скрывать возмущение. — Отправим ее назад в Морфелон, брат Ортос?
— Мы больше не можем задерживаться. Но и двигаться с больной девчонкой не можем. Поступим так: я и Маркос продолжим путь, а ты, Харис, отвезешь ее на Скороноге в приют при Храме смирения, а затем нагонишь нас.
— Не-ет! — протянула Флоя, мгновенно пробудившись. — Умоляю вас, прошу, не отправляйте меня назад. Я там не выживу, я умру, я больше никогда не увижу вас…
— Тихо, тихо, — епископ погладил ее по голове, глядя с сочувствием на ее больное лицо, еще вчера такое миловидное. — Не волнуйся, дитя, в Храме смирения о тебе позаботятся.
— Не-ет! — отчаяние придавало ей сил, она даже сумела приподняться на локтях. — Я пойду с вами и Маркосом на юг!
— Ты больна, Флория.
Девушка вскинула решительный взор.
— Я поправлюсь. Приготовьте зелье. Я скажу, какие травы собрать. Дядя учил меня заклинаниям мелисских магов, но это глупость. Я знаю исцеляющие заклинания Туманных болот…
— Еще поглупее мелисских, — подсказал ей Харис.
Флоя обиженно простонала, изображая умирающую. Но, несмотря на говорливость, не покидавшую ее даже в болезни, было ясно, что исцелить ее может только чудо.
Что побудило Марка отвести епископа в сторону и предложить оставить Флою с ними, он и сам не знал, просто почувствовал, что не может поступить иначе.
— Мне кажется несправедливым отправлять ее назад в Морфелон. Она вчера добровольно отказалась от школы Яннеса. Отказалась ради того, чтобы остаться с нами, а не ради приюта.
— Мне близки твои мысли, Маркос, но наша дорога опасна для юной мирянки, даже если она и решила обернуть свое лицо к Пути истины, — сказал епископ, о чем-то сосредоточенно размышляя.
— Но если Яннес охотится за ней, то в городе она будет в большей опасности, чем с нами. Он точно доберется до нее, если рядом не будет нас.
Марк говорил, сам не понимая, почему он так проникся заботой о юной девушке, не особо ему симпатичной. После присяги в Иероне в нем обострились многие чувства, в том числе и чувство справедливости, может быть, оно и повлияло — Марк не задавался такими вопросами.
— Ты прав, Яннес таки уведет ее к серым магам. Ничто так не опасно как плохие сообщества. Что ж, пусть идет с нами. Кто знает, может, правда, на юге она найдет свое призвание.
Марк благодарно кивнул, польщенный тем, что епископ признал его правоту. Теперь оставалась одна проблема — болезнь.
Вернувшись к костру, они застали Хариса рвущим из рук Флои какую-то маленькую вещицу.
— Не тронь! Это волшебный амулет. Он исцеляет. Нужно подержать его над огнем, произнести заклинания и возложить на лоб…
Приложив силу, Харис таки вырвал у нее деревянный амулетик, напоминающий скрученный корешок. Видно, Флоя носила его на груди под одеждой, скрывая все это время от посторонних глаз. Покрутив амулетик в руках, Харис замахнулся, намереваясь бросить его в костер, не обращая внимания на возмущенный писк Флои.
— Остановись, Харис! — приказал епископ. — Никто не вправе нарушать ее свободную волю. Иначе амулет сохранит свою власть в ее сердце.
Харис на удивление быстро его понял. Опустившись на колени рядом с девушкой, он мужественно произнес:
— Пойми, Флория, ты не можешь жить под кровом и света, и тьмы. Как восход не встречается с закатом, так свет не встречается с тьмой. Расстанься с прежним путем обмана и избери Путь истины. …И позволь сжечь твой амулет.
Странствующий рыцарь еще не знал о решении друзей, он был уверен, что девушка покинет их компанию уже сегодня, а потому был мягок и снисходителен как никогда.
— Прошу тебя, верь моему слову. Есть нечто лучшее, чем колдовство и проклятия.
Флоя беспомощно пускала слезы, безудержно всхлипывая.
— Когда я изберу Путь… я буду исцелена?
— Даю слово!
— Исцелена без помощи магии?
— Я же сказал, даю слово! — повторил Харис, недовольный, что его слово не придало ей уверенности.
— Я согласна…
Харис облегченно бросил амулет в огонь и придвинулся к ней.
— Если твоя болезнь вызвана колдовством, то ответ ясен! Флоя, тебе нужно стать аделианкой. Здесь и сейчас!
— Я согласна…
— Сейчас? — строго посмотрел епископ на странствующего рыцаря, словно услышал закоренелого еретика. — Стать адельфом — это долгий и тяжелый путь.
Харис замотал головой как конь в уздечке.
— Не знаю, может, по-своему вы правы, брат Ортос, но у нас принимают в Орден молодого льва каждого, кто принял решение изменить жизнь. Вчера человек мирянин, сегодня — аделианин; главное, чтобы после не случилось обратного.
— …Каждого, кто принял решение измениться, — выразительно повторил епископ. — Если Путь истины для нее только средство от болезни…
— Нет, она и раньше хотела изменить жизнь, — поспешил вмешаться Марк. — Просто у нее не было никого, кто бы рассказал ей как это сделать.
— Ты снова прав, Маркос, — сказал епископ и почтительно смолк.
Харис снова обратился к Флое:
— Флория, если ты веришь Спасителю…
— Верю… — шепнула Флоя и тяжко вздохнула, будто хотела добавить: «А что мне еще остается делать?»
— И хочешь идти Путем истины?
— Хочу…
— Ты каешься и обещаешь никогда больше не лгать, не проклинать, не тянуться к колдовству…
— Да! — нетерпеливо крикнула Флоя.
— Тогда повторяй за мной слова присяги. Пред лицом Всемогущего Творца и Его творения, я осознанно обещаю следовать Путем истины и не преклоняться перед идолами во все дни своей жизни. Если будет выбор между грехом и смертью — избрать смерть, но не поступить против совести. Осознанно обещаю… слушаться совести, хранить честность, презирать страх!
Флоя говорила все тише и тише, а когда повторила последние слова присяги, в ее голосе было еще меньше радости, чем перед перспективой отправиться в приют. Она была подобна покойнику, которого наивные родственники пытаются оживить зельем базарного лекаря-шарлатана.
Зато Харис был горд, как после победного поединка с чудовищем.
— Отныне, на Путь истины встала еще одна душа! Отныне, ты аделианка!
Епископ все это время молчал и как-то странно смотрел на него:
— Хранители традиций предали бы тебя суду.
— Хранители… — пробурчал сквозь зубы Харис, удерживаясь от необдуманных слов. — Какая разница, что думают хранители? Юная душа жила во тьме, а ныне в ней зажегся свет. Теперь я отвезу ее в приют, и моя совесть будет спокойна…
