Григорий Павленко - Империя
Генерал Корус лично принёс ему донесение об окончании битвы. Элхарт посмотрел на своего старого друга. Время не щадило его. В те годы, что они лихо носились по стране, снимая головы прислужников Узурпатора с плеч, Корус был совсем другим. Сейчас в его чёрных волосах стали явно проглядываться седые пряди, на лице появились морщины, из-за которых он выглядел уставшим стариком. Только карие глаза генерала оставались такими же, как и прежде, полными жизненного огня.
Император взял свиток из рук Коруса, но не стал его разворачивать. Сейчас они находились в личном шатре правителя, куда он ушёл, чтобы не видеть всего того безумия, что творилось на поле боя. Ему не доставила радости эта бойня. Не так должен был быть побеждён враг, который столько лет нагонял страх на Бакорт. Сегодня легионы Катарской Империи просто казнили толпу оборванцев, но когда они вернутся в столицу, эту бойню будут превозносить как величайшую победу. Отвратительно.
— Вижу, о чём ты думаешь, — негромко сказал Корус, посмотрев на правителя, — мы победили их. Можешь считать эту победу бесчестной, жалкой, недостойной, но она все равно останется победой. Для меня, для вас и для всех граждан, которые отныне не будут погибать от горских мечей. И если ты, Императорское твоё величество, думаешь, что жизни людей не стоят того, чтобы пожертвовать своей честью и гордостью… Да иди ты на хер тогда.
— На хер? — Элхарт изогнул бровь, посмотрев на своего генерала, — Так ты говоришь с Императором, Корус?
— Скажи спасибо, что в глаз тебе не дал, — седоволосый генерал посмотрел на него. Он все так же неподвижно стоял напротив Императора, сохраняя каменное выражение лица. Корус был одним из немногих, кому позволялось так вольно вести себя с ним.
— Старый пердун… — проворчал правитель, усаживаясь в кресло, — и что бы я без тебя делал?
— Думаю, потонул бы в болоте, которое ты старательно создаёшь внутри себя.
— Это уж точно, — Элхарт задумчиво потёр подбородок, — знаешь… я все чаще боюсь стать таким, как он. Узурпатором, которого сам же и убил. Я сравниваю его дела со своими, и каждый раз вижу все новые сходства. Это чертовски пугает меня.
— Эл, — Корус внимательно посмотрел на него, — ты не он. У тебя чистая душа, и ты живёшь ради своего народа. Я знаю это, и Балор знает, и Алда знала. Но ты никак не желаешь это принять. Император не сомневается, Эл. Император не боится.
— Я знаю, дружище, — вздохнул Император, улыбнувшись, — знаешь, после её смерти ты, Балор и Медведь, пожалуй, остались единственным, что не даёт мне окончательно сойти с ума. Но давай вернёмся к делам. Сколько вы взяли пленных?
— Около сорока тысяч. Точное количество посчитать ещё не успели, но большая часть их армии попала в наши руки. Ещё несколько тысяч вернулись обратно в горы, и там же, насколько я понимаю, они оставили своих детей и женщин. И выкуривать их из убежищ будет не самой лёгкой работёнкой, скажу я тебе. Там такие тропки и уступы, что одному Богу известно, сколько людей мы потеряем в этих горах.
— Ты, кажется, забываешь, зачем мы все это начали, — Элхарт постучал пальцами по подлокотнику кресла, — наша цель не в том, чтобы перебить как можно больше горцев. Мы должны обратить их на нашу сторону. Корантару нужна свежая кровь, и эти люди, со временем, конечно, станут полноправными гражданами Катарской Империи.
— А ты их не забыл спросить, надо ли им в нашу славную Империю?
— С теми, что уже у нас в руках, разговаривать будет не особо сложно. А к оставшимся в горах вышлем парламентёров. Как ты говоришь, там остались женщины и дети, так что им можно будет просто пригрозить оружием.
— Я бы советовал тебе почитать то, что там написано, — генерал указал взглядом на свиток, — а теперь, если позволишь, у меня ещё полно дел в лагере.
Попрощавшись, Корус оставил его и отправился обратно к легионам. А Элхарт, следуя совету друга, взял лежащий перед ним свиток и, развернув его, быстро пробежался глазами по тому, что было в нём написано. Горцы были разбиты наголову. В этом, конечно же, не приходилось сомневаться. Сорок тысяч пленных. Все вожди были убиты в бою, не пожелав сдаваться. Это тоже не новость. Он хотел было отложить свиток в сторону, но тут взгляд зацепился за одну интересную деталь. Одно из племён так и не покинуло горы.
— Да чтоб их всех, — пробормотал Элхарт, швырнув свиток на стол. Легионы должны были победить варваров, переломить им хребет и лишить воли. Именно таким был план Балора, и именно так все должно было случиться. Но один из кланов решил не участвовать в общих делах, и это сильно все осложнило.
Быстро поднявшись со своего места и выйдя из палатки, правитель окликнул Коруса, который ещё не успел далеко уйти:
— Корус! — крикнул он, — завтра утром собери военный совет, нам будет, что обсудить!
Старый генерал кивнул, показывая, что понял, что от него требуется, и пошёл дальше своей дорогой. У него на сегодня была ещё сотня дел, которые требовали решения, а теперь к ним ещё и прибавилась организация совета. Не генеральское это, конечно, дело, но Император в своих страхах доверял все меньшему и меньшему числу людей. А старому генералу до сих пор удавалось оставаться в их числе.
Лагерь, в котором расположилось войско Империи, был поделён на три части. Та, в которой Корус находился сейчас, была самой маленькой — здесь размещались командиры и сам Император, номинально руководивший походом. В другой части лагеря находились пленные горцы. Их усиленно охраняли, но когда генерал заглядывал в глаза пленников, то не видел в них ненависти… Эти люди были сломлены, и это было неудивительно. Их победили, как детей! Уложили на лопатки без особых усилий, хотя они-то мнили себя величайшими воинами. Попробуй-ка сохранить тут боевой дух.
Корус облёгчённо вздохнул, когда пленники, скованные огромными цепями, остались позади. Все-таки он был не из тех воинов, чьё сердце радуется при виде побеждённого врага. Ему нужен был живой враг, живой и не потерявший своей силы. Такие лёгкие победы оставляли у генерала неприятный осадок на душе. Когда готовилась эта кампания, он думал о том, что легендарные горцы, десятилетиями терзавшие границы Бакорта, смогут бросить ему достойный вызов, а в результате получился какой-то пшик. Но мечты мечтами, а дела делать надо. Он ловко лавировал между простыми легионерами, которые были слишком измотаны этим днём, чтобы задумываться о чём-то большем, нежели горячая еда и мягкая постель.
