Сара Хагерзак - Самба
Джинни обреченно кивнула.
— Противно чувствовать себя пленницей в собственной комнате, — вздохнула она и с тревогой спросила: — Как вы думаете, он может завладеть мной настолько, чтобы я подчинилась ему не во сне?
Снейп присел на стоявший у стола стул и пристально посмотрел на хозяйку комнаты. Она производила впечатление стойкой и мужественной женщины, однако кто знает, сколько еще она сможет сопротивляться чуждому воздействию? А в том, что Джинни сопротивлялась, профессор не сомневался: именно этим объяснялось ощущавшееся им во время эмоционального контакта напряжение.
— Думаю, нет, — наконец ответил Снейп. — Подчинить своей воле взрослую сильную ведьму — это совсем не то же самое, что контролировать одиннадцатилетнюю девочку. Вряд ли у тех жалких остатков души Лорда, которые вы имеете несчастье носить в себе, хватит на это сил. Ему понадобилось довольно долгое время, чтобы заставить вас выполнять его приказы, и вы сопротивлялись даже во сне.
— Во сне меня удерживали вы, — сказала Джинни, взглянув на профессора. — Это было так странно: видеть свой сон со стороны. И видеть в нем вас…
— Этот образ — всего лишь порождение вашего подсознания. —усмехнулся Снейп: — Символ непреклонной удерживающей силы. Видимо, я появился там как самый жесткий и неумолимый из всех ваших знакомых.
— Как самый надежный, — вдруг сказала Джинни. — Я думаю, именно поэтому я проснулась почти сразу же, как встретила вас в коридоре, — предположила она. — Наверное, Том просто понял, что вы найдете способ не позволить мне выполнять его приказы, и сразу отпустил меня.
— Возможно… — согласился Снейп, пожав плечами. — Тогда будем надеяться, что он понял и то, что я намерен препятствовать ему и в дальнейшем.
Снейп видел, что, несмотря на внешнее спокойствие, Джинни напугана, и пытался как‑то обнадежить её. Но у него самого вовсе не было твердой уверенности, что эти надежды имеют под собой основания. Всё, что он имел, — лишь желание помочь, без каких‑либо конкретных идей. Единственной зацепкой, от которой профессор мог отталкиваться в поисках решения, была найденная в Малфой–Мэнор книга, в которой упоминалась возможность заключения двух душ в одной материальной оболочке. А значит, был шанс найти способ осуществить обратный процесс и как‑то разделить их.
Вскоре Снейп выучил «Воздействие на невещественные сущности» наизусть. Понимая, что он не может являться к Малфою каждый раз, когда ему нужно что‑то посмотреть в этой книге, профессор воспользовался‑таки заклинанием точной памяти. Это стоило ему отвратительного вечера, особенно учитывая тот факт, что и книга, и Лукреция каждый раз с наслаждением впитывали его магическую силу. Но зато теперь он держал в голове текст, содержавший нужную ему информацию. Правда, чтобы полученные им сведения сложились в более или менее цельную картину, одних «Воздействий» было мало, и Снейп с помощью Шекболта добился возможности поработать в библиотеке Отдела Тайн.
Изучение хранящихся в министерстве древних манускриптов по темной магии, конфискованных Авроратом в разное время у разных людей, дало профессору много информации к размышлению, в частности, некоторые сведения о зелье, использовавшемся когда‑то индусами в случае, если в одном теле оказывалось заключено два разума. Насколько Снейп мог судить по путаному описанию свойств этого зелья, в прошлом оно применялось при шизофрении, но потом было отвергнуто колдомедициной, как имеющее множество побочных эффектов и требующее для приготовления использования приемов темной магии. К тому же, оно не всегда было эффективно. И тем не менее, это можно было считать за отправную точку в поисках решения.
Когда Снейп начинал задумываться о том, над чем он работает, его порой пробирала дрожь: по сути, он пытался почти самостоятельно создать ритуал, позволяющий разделить связанные магическим образом и помещенные в одно тело души и уничтожить одну из них. В том, что ритуал этот наверняка будет опасным для всех его участников, профессор не сомневался ни минуты, и много раз в процессе своей работы радовался, что Министерство не было в курсе его планов —наверняка чиновники не одобрили бы подобного рода самодеятельности, тем более от человека, до сих пор носящего на руке знак Волдеморта.
Однако Министерство пока не проявляло к исследованиям Снейпа никакого интереса, а это значило, что Шекболт действительно сдержал свое обещание, и о том, что хогвартский зельевар побывал в Отделе Тайн, никто не узнал.
К концу марта профессор уже представлял себе в общих чертах порядок проведения ритуала, который мог бы освободить Джинни, хотя успех подобного предприятия и казался ему практически невероятным. Однако прежде чем рассказывать кому‑либо о результатах своей работы, Снейп предпочёл изучить все детали, и теперь по большей части проводил вечера за книгами по высшим зельям, пытаясь составить рецепт оптимального зелья, разделяющего сущности.
В один из таких вечеров его работу прервал стук в дверь. Профессор с недовольным видом оторвался от бумаг и произнес отпирающее заклинание. Но выражение его лица сразу же смягчилось, когда он увидел, кто нарушил его уединение.
— Добрый вечер, профессор… Я не помешаю? — Джинни как‑то чересчур поспешно проскользнула в комнату и сразу же прикрыла за собой дверь.
Профессор поднялся ей навстречу.
— Думаю, я могу позволить себе перерыв на чашку кофе. Что‑то случилось?
— Нет, — покачала головой Джинни, — и кофе тоже не надо. Честно говоря, я просто надеялась отсидеться у вас некоторое время. Моя мама… она в замке, и мне совершенно не хочется с ней встречаться.
Снейп заинтересованно взглянул на Джинни. Такая просьба показалась ему несколько странной. Он всегда был уверен, что в семье Уизли царит атмосфера любви и доверия, и нежелание девушки видеться с матерью было ему не совсем понятно.
— Я могу пока пойти в лабораторию, чтобы не мешать вам, — немного виновато предложила Джинни. — Нам как раз нужна новая порция костероста. Думаю, мне будет вполне под силу сварить его самой.
Джинни кинула взгляд на лежащие на столе книги.
— Вы ведь занимаетесь моей… проблемой? — спросила она.
Снейп кивнул, и Джинни печально добавила:
— Должно быть, эта работа отнимает все ваше свободное время…
— Я сам взял её на себя, так что давайте обойдемся без ненужных сожалений по этому поводу, — довольно резко ответил он. — Лучше сварите мне кофе и идите готовить костерост, только, Мерлина ради, не прикасайтесь в лаборатории ни к чему, что не требуется непосредственно для его приготовления.
Так Джинни и сделала. Когда из лаборатории потянуло характерным запахом разогретого тыквенного масла, употребляемого при варке костероста, в дверь снова постучали. Уже догадываясь, кто это может быть, и обреченно сознавая, что спокойно поработать ему сегодня вряд ли удастся, профессор открыл дверь. Как он и ожидал, снаружи стояла Молли.
